Забытый поход - Эльхан Аскеров

* * *

Двигаясь по краю пустыни, сотня медленно, но верно приближалась к своей конечной цели. Привычно оглядывая окрестности, Матвей пытался понять, зачем вообще был затеян этот поход. В любом случае, пока они доберутся до нужной точки, так называемые заблокированные войска или погибнут, или будут вынуждены сдаться с плен. Ближний Восток – это не Европа, а тем более не Россия. Тут условия совсем другие и воевать здесь нужно уметь. Достаточно вспомнить про воду.

Попавший в окружение отряд британцев, похоже, давно уже списали со счетов. Ведь приказ был предельно ясен. Без шума и драк добраться до нужной точки и, выяснив, что там происходит, вернуться обратно. А двигаться в скрытном режиме можно только вот так. Не спеша, с постоянной разведкой и уходя от наезженных дорог. Что само собой сильно увеличивает время в пути. Так и не придя к какому-то конкретному выводу, Матвей вздохнул и, тряхнув головой, приложил к глазу свою трубу.

Убедившись, что вокруг никого нет, парень убрал прибор и, в очередной раз вздохнув, тихо проворчал:

– Даром время теряем.

– Ты чего ворчишь, брате? – улыбнулся Роман, услышав его бурчание.

– А-а, надоело всё, – отмахнулся Матвей. – Домой хочу. Была б война как война, а тут… – скривившись, он презрительно сплюнул и снова обвёл соседние холмы взглядом.

– Да уж, странного тут хватает, – в тон ему вздохнул Роман. – Я вот чего спросить хотел. Ты ножичками своими всегда так играть умел, сколько тебя помню. У кого учился?

– Так у пластунов, – пожал Матвей плечами. – Они мне руку поставили и показали, как их бросать правильно. А дальше уж сам. И с кнутом так же. Елисей показал, как правильно, а дальше только опыт. Каждый божий день тренировался. И теперь тренируюсь, когда время имеется. Ну, и ножи, само собой, особые.

– Про ножи знаю, – уважительно кивнул Роман. – А вот про тренировки не слышал. Видел пару раз, когда в кузню к тебе приходил, да и то к концу самому. Неужто и вправду каждый день учился?

– А как иначе-то? – не понял Матвей. – Это ж как с шашкой. Пока учишься, каждый день ею крутишь да взмахиваешь, чтобы удар получался, а после уж к настоящей рубке подходишь.

– Это да, – задумчиво протянул казак. – Эх, жаль, у меня девки одни. Был бы сын, отдал бы его тебе в учение.

– Будет ещё, – успокоил его Матвей, помня, что для Романа отсутствие сына было больной темой.

Его жена подарила ему двух дочерей и ждала третьего ребёнка, когда они уезжали. Так что шанс имелся. Как говорится, пятьдесят на пятьдесят. Чуть улыбнувшись, Роман благодарно кивнул и, махнув рукой, тихо проворчал:

– Девки тоже добре, но наследник всё одно нужен. Кто ж тогда в старости хлеба кусок подаст?

– Да не разводи ты тоску, брате, – рыкнул на него Матвей. – Будет у тебя сын, помяни моё слово.

– Твои б слова да богу в уши, – вздохнул казак и, привстав в стременах, оглядел голову колонны. – Как думаешь, не заведёт нас этот Джафар туда, куда ворон костей не занашивал?

– Не должен, – качнул Матвей головой, разглядывая проводника.

Шейх, убедившись, что отбить летящий по-настоящему нож не так просто, как ему казалось вначале, помиловал провинившегося бойца и отпустил его на все четыре стороны. Но случившегося не забыл. Так что, когда Гамалий принялся выяснять у него дорогу в нужную сторону, тут же предложил парня в качестве проводника. Вновь вызванный к начальству воин, услышав приказ, покорно склонил голову и отправился собираться.

Как вскоре выяснилось, ехать ему было не на чем. Судя по всему, ничего кроме сабли, потрёпанной, но старательно заштопанной одежды и пары ещё крепких сандалий у него не было. Шейх, задумчиво огладив бороду, несколько минут молчал, а потом негромко отдал какой-то приказ. Джафару привели не молодого, но ещё крепкого коня. Судя по следам на шкуре, его использовали как рабочую скотину, запрягая в арбу.

По команде сотника казаки быстро осмотрели животное и вынесли вердикт, что неторопливый марш конь выдержит. Матвей, проверив подковы, скривился и пообещал лично перековать его перед дорогой. Седло воину выдали такое же старое, как и коня. Осмотрев его, воин вздохнул и отправился куда-то за шатры, приводить сбрую в порядок. Праздник у бедуинов длился три дня. Казаки отоспались, передохнули и, распрощавшись с хозяевами, отправились дальше.

Матвей, перековав проводнику коня, попытался аккуратно завести с ним более близкое знакомство, но незнание языка сыграло свою роль. Общаться через переводчика всё время было и сложно, и просто некогда. У Ахмет-хана были и другие дела. Шейх любил поговорить и, в лице сотника найдя свободные уши, заливался соловьём. Гамалий, будучи от природы человеком умным и внимательным, быстро понял, что все его рассказы нужно делить на восемнадцать, и только делал вид, что заинтересован.

Джафар, оценив работу Матвея, рассыпался в благодарностях, попутно успев поведать, за что оказался в немилости у местного царька. Всё оказалось просто и банально. Бабу не поделили. Ему сильно нравилась одна из местных красоток, а шейх, обратив внимание на вдруг расцветшую девушку, решил взять себе непонятно которую по счёту жену. Джафар попытался сговориться с её родителями, но те быстро поняли все выгоды от родства с шейхом.

В общем, и тут парень обломался. Самой же девчонке, похоже, было всё равно. Молодой, ловкий воин ей наверняка нравился, но обычная житейская смётка подсказывала, что с шейхом будет сытнее. Хотя, по словам самого Джафара, глазки она ему строила регулярно. В общем, история была стара, как мир. Сам Джафар, схоронив родителей, кроме оружия и вправду ничего не имел. Пришлось платить местному хакиму, когда заболел отец, и теперь его ничего в деревне не держало.

Так что, после окончания своей миссии, он собирался уехать куда-то на другой конец страны и вступить в войско какого-то местного полководца, известного в этих местах как удачливого и толкового военачальника. Понимая, что иного выхода у парня всё равно нет, Матвей только кивнул, делая вид, что поддерживает это начинание опального воина. По сути, Джафар был прав. Выжить одному в этих местах было невозможно. Для этого нужно быть или святым или отшельником.

И тех и других даже бандиты местные не трогали, уважая веру. А вот обычному пастуху или крестьянину грозила серьёзная опасность быстро стать рабом. Тут с этим было просто. Так что иного выхода у парня просто не было. Впрочем, Матвей мог бы подсказать ему пару вариантов, но для этого он слишком плохо его знал. Поэтому вмешиваться в течение местной жизни не стал.