Черный дембель. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

сада я вышел, когда солнце уже полностью выбралось из-за крыши дома Прохоровых. Сполоснулся под холодной водой. С посиневшими от холода губами вышел из душа — увидел слонявшегося по двору сонного брата. Кир лениво поприветствовал меня и поинтересовался, что за гитара стояла сейчас у нас в гостиной около серванта. Я ответил: мне её подарили.

— Варька Павлова, что ли? — спросил Кир.

— Не Варька, а Варвара Сергеевна, — сказал я. — Павлова почти вдвое старше тебя. Прояви уважение.

— Так она и тебя старше, — сказал Кирилл, — почти вдвое.

Он ухмыльнулся и добавил:

— Вот, значит, зачем ты по ночам у неё пропадаешь! Проявляешь уважение.

Кир раздражённо шаркнул ногой.

— Малой, какая муха тебя с утра укусила? — спросил я.

Посмотрел на хмурое лицо брата.

— Серёга, скажи, как ты это делаешь? — попросил Кир.

— Что именно?

Кирилл раздражённо взмахнул рукой.

— На Варьку… на Варвару Сергеевну почти все мужики посёлка заглядываются, — сказал он. — И холостые в том числе. Она никого к себе не подпускала. А ты приехал… и ночуешь у неё чаще, чем у себя дома.

Кир покачал головой.

— Мужики к ней с подарками бегали, — сказал он. — Павлова никого из них на порог не пустила. А тебе гитару подарила. Да ещё и с памятной надписью: дурацкой, конечно… Но всё равно, как так-то?

Я улыбнулся, повесил на верёвку во дворе мокрое полотенце. Услышал, как в летней кухне загрохотала посудой мама. Уловил в воздухе запах жарившихся блинов — мой желудок поприветствовал его громким урчанием.

На ум пришло сразу несколько мудрых изречений на тему того, как угодить женщинам…

— Серёга, скажи, а Ленка Котова красивая? — спросил Кир.

Он закусил губу — мой брат всегда так делал, когда нервничал.

Я закрыл рот, проглотил так и не озвученные цитаты и афоризмы; потёр гладко выбритый подбородок.

— Нет, лучше скажи, она тебе нравится? — потребовал Кирилл.

И повторил:

— Тебе.

Я заметил, что у Кирилла потемнели скулы.

— Мне нравится Варвара Сергеевна, — объявил я. — А в сторону ваших комсомолок я дышу ровно. Как и в сторону прочих малолеток. Я тебе об этом говорил. Забыл, что ли?

Кир дёрнул плечом.

— Да мало ли!.. что ты тогда говорил. Она вон… тоже о тебе постоянно говорит. Только о тебе меня постоянно и расспрашивает.

Кирилл покачал головой, ударил кулаком по мокрому полотенцу — то закачалось на бельевой верёвке.

— Серёга, вот почему всегда так происходит? — спросил Кир. — Девушки, бокс, школа… Девчонки гуляют со мной и говорят о тебе. В школе все только и твердили, что я во всём похож на брата. И тренер…

Он вздохнул.

— … Тренер тоже постоянно мне на тебя тыкал. Всё твердил, чтобы я брал с тебя пример. Говорил, что ты в мои годы уже «о-го-го!», а я даже городские сорики «профукал». Я ведь с бокса в прошлом году из-за этого и ушёл. Надоело…

Я пожал плечами. Придержал рукой полотенце.

— Вот и докажи, братишка, что ты лучше меня, — сказал я. — С первого раза поступи в институт. Не надейся на авось, как это сделал после школы твой старший брат. Помнишь ведь: я с первого раза в институт не прошёл. И отправился топтать плац.

Кирилл ухмыльнулся.

— Так ты же на Москву тогда замахнулся, — сказал он. — Не сравнивай тот универ с нашим МехМашИном. Зато ты в Москве тогда неплохо погулял. Я до сих пор не забыл твои рассказы.

— Что было, то было.

Я улыбнулся, пригладил ладонью мокрые волосы на своей голове.

— Так что стряслось-то, малой? — спросил я. — С девчонками не ладится? Или с Артуром поссорился? А может, ты мандражируешь перед экзаменами? Боишься, что, как и я тогда, оплошаешь на вступительных?

Кирилл хмыкнул.

— Чего там бояться-то? — сказал он. — Ночью меня разбуди, и я тебе школьную программу по физике и по математике наизусть перескажу. У меня по этим предметам пятёрки в аттестате, а не… как у некоторых.

Кир снова вздохнул.

— Неплохая идея, — сказал я.

— Что?

— Разбужу тебя сегодня под утро — объяснишь мне законы Ньютона.

— Да ну тебя!.. Только попробуй. Я к утру только засыпаю.

— Значит, с бабами проблемы, — сказал я.

Кирилл повёл плечами.

— Да не то, чтобы проблемы… — произнёс он. — Ленка сказала, что до экзаменов мы с ней больше не увидимся. А Артур с Наташкой завтра в кино пойдут. Меня тоже звали. Но я… ну, ты сам понимаешь. Отказался.

— Разве тебе не Наташа Торопова нравится? — спросил я.

Кир тряхнул головой.

— Нет, — сказал он. — Ленка Котова красивее. Это Артур на Наташку запал. Да и она ему глазки строит.

— Как интересно, — пробормотал я.

— Что тебе интересно, Серый?

— Жизнь интересно складывается, — ответил я.

Несильно ударил брата по плечу.

Кирилл насупился.

— Расслабься, малой, — сказал я. — Никуда от тебя эта Ленка не денется. Если она не дура, конечно. Поступите в институт. Будет она у тебя едва ли не каждый день перед глазами мелькать. И ты у неё.

Я помахал перед своим лицом рукой и заявил:

— За пять лет ты не то что Котовой — египетскому сфинксу голову задуришь. Если захочешь, разумеется. И если не подыщешь на место своей подружки кандидатуру поинтереснее. Так что расслабься, Кир, и готовься к экзаменам.

* * *

После обеда я взял в летней кухне старый табурет — вынес его со двора и установил на обочине дороги: под кроной шелковицы, в десятке метров от калитки Прохоровых. Уселся на него, забросил ногу на ногу. Громко зевнул — спугнул с ветвей стаю воробьёв. Опёрся спиной о древесный ствол и раскрыл учебник физики за девятый класс.

Не прошло и получаса, как ко мне подошла мама. Она заверила меня, что папа сегодня днём больше не включит телевизор: она отправила мужа работать на огород. Сказала, что обеспечит мне в доме тишину и покой для учёбы. Но я объяснил: не привык с утра до вечера торчать в казарме — заявил, что в доме мне не хватало воздуха и солнечных лучей.

— Свежий воздух и синее небо, — сказал я, — что ещё нужно советскому десантнику?

И тут