Нерушимый 8 (СИ) - Денис Ратманов

не факт, что отобью, если удар у него не выйдет, и мяч полетит в другую сторону.

Так, Саня, не мандражировать. Мы ведем, даже если забьют, этот гол не будет фатальным.

Я попрыгал на линии, показал судье, что твердо стою на этой самой полосе. А нападающему, установившему мяч и уже разбегающемуся, показал на себя, на грудь, постучал перчатками — сюда лупи, сюда! Я выдержу!

Нападающий сверкал глазами, бил копытом, планируя хитрую вертушку вроде вправо вверх, а на деле в центр, то бишь именно туда, куда я показывал: мне в грудь. Наказать хочет, ну-ну.

Как он это провернет? Посмотрим. Я расставил руки. Он разбежался. Удар!

Мимо. Косячник закрыл лицо, затопал ногами, как дите в истерике.

Говорят, что пенальти — это не гол. Это лотерея. Но не в моем случае.

Я катнул мяч защитникам. Принял обратно. И сделал пас в разрез между своими и чужими туда, вперед! Мяч чуть срезался с ноги, полетел не прямо, а по дуге… И прямо на ногу Левашову! То есть не мяч на ногу — это Димон несся по своему краю и, как на тренировке, опустил мяч на газон, пронесся мимо последнего защитника. Тот его дернул за футболку, но Димон не поддался и не упал, а устремился к воротам. Удар!

Вратарь взял. Надо отдать ему должное, хороший у «Тилигула» голкипер.

А ведь Димон мог забить. Вон как расстроился.

Вратарь послал мяч к моим воротам…

Но — все.

Финальный свисток.

Уходили, мы, обнимаясь. Молдаване жали руки, фотографировались с нами не обижались нисколько, желали побед в Высшей лиге. С трибун даже слышны были аплодисменты. А что? Игра была хороша. Вся игра — в атаке.

— Сан Саныч! Мы выиграли! — воскликнул Левашов. — Забивались ведь — нет?

— Забивались, забивались. По стакану красного каждому — можно.

— Ура-а-а!

И тут как прорвало. Орали и скакали. Так вскачь ворвались и в раздевалку, где уже ждал Тирликас, который повадился ездить с нами. Он передал мне бутылку шампанского, я потряс ее, попытался открыть, но пробку вырвало из руки, и я принялся поливать всех извергающимся фонтаном, приговаривая:

— Мужики, вы еще не поняли? Мы — в вышке!

— В вышку вышел наш «Титан», — басом заорал Микроб, и опять на манер армейских кричалок. — Ля буду, буду ля!

— Всем соперникам звезда, — подключился Гусак, у которого прорезался поэтический дар, — ля буду, буду ля!

— Это еще не все, — хищно улыбнулся Тирликас, когда мы немного успокоились. — «Торпедо» сыграло вничью. Понимаете, что это значит?

Глава 8

Намба ван

— Это значит, что у нас твердое второе место, — сказал Микроб, собирающийся в душ. — По очкам-то мы равны.

Тирликас кивнул и повторил его слова:

— И что делать, как определить победителя? По очкам равны…

— По разнице мячей… — Димидко, стоящий рядом со мной, насторожился, полез в телефон, округлил глаза. — Ох ты ж еж твою дрожь!

— А-а-ахрене-е-еть! — заорал Колесо и принялся ругаться.

В жизни не слышал, чтобы широчайший спектр русского мата звучал так жизнеутверждающе.

— Глазам своим не верю. Один мяч. Один, сука-а-а!

И тут до мня дошло, что мы обошли «Торпедо» по количеству забитых мячей и неожиданно для всех, в том числе и для нас самих, оказались на самом верху турнирной таблицы! Левашов с Гусаком начали отплясывать посреди раздевалки.

— Бочку! — орал Димон. — Не стакан, а бочку вина — каждому. Мы — заслужили!

Вытерев внезапно взмокший лоб, Димидко сел на скамейку, вытянул ноги и стал обмахиваться футболкой, хотя было нежарко.

— Вот так мечтаешь играть в Высшей лиге, — проговорил он, запрокидывая голову и закрывая глаза, — и я вышел в вышку. Правда не футболистом, а тренером.

— Это значит, будет финансирование, — сказал Тирликас. — И дубль, и новый стадион.

— Так это годы уйдут, пока его построят, — отозвался Колесо. — Но перспектива, конечно, греет. А то наш стадион еще мамонтов помнит!

До меня окончательно дошло, что случилось, и аж сердце сорвалось в галоп. Выматывающий душу бешеный марафон закончился. Мы в вышке! Да, я, конечно, мечтал об этом, и о чемпионате мира мечтал, но — с осторожностью. И вот, когда мечта стала реальностью, страшно прикоснуться к ней. Кажется, малейшее прикосновение может сломать ей крылья!

Мы будем играть с легендарными командами! «Спартак», «Динамо», ЦСКА теперь с нами в одной весовой категории. Левел ап, блин!

— Года три минимум, — кивнул Димидко, — на постройку стадиона. Главное начать, а там даже если вылетим из вышки, процесс будет запущен. Первая лига — тоже ведь высота.

Тирликас недобро на него посмотрел.

— Ты чего это разнылся?

— Потому что команда разбежалась. — Сан Саныч начал загибать пальцы, — Погосян ушел, Матвеич выбыл. Колесо, ты следующий на вылет. И не смотри так! Возраст! Щенников, уже извини, — он нашел взглядом защитника, — не тянешь ты. Напа толкового нет, вот что хреново. Только в центре у нас все более и менее.

— Новых найдем. Желающих, что ли, мало? — возмутился Колесо. — И не спеши меня списывать.

— Да я не списываю. Но порвешь связки — и что? И кто?

Вот теперь я не выдержал.

— Саныч, ты как будто расстроен.

— Да ссытся он, — объяснил Колесо. — Это ж уровень! Соответствовать надо вышке-то, а ему лень.

— Я устал, я мухожук, — пропел Гусак мультяшным голосом.

— Да желающие с нами играть в очередь выстроятся, — с уверенностью сказал Левашов.

— Какие это желающие? — вскинулся Димидко. — Дзюба к нам пойдет? Или Бако? Или Джикия? Это во Второй лиге мы могли растить игроков, а теперь надо играть по-взрослому! А у нас некому играть!

— Ну давай покаемся. — Колесо встал посреди раздевалки и отвесил поклон. — Простите, люди добрые, мы не готовы. Посидим еще в Первой лиге. Так?

Я прислушался к желаниям Димидко: им овладела паника. А-а-а, что делать? Куда бежать? За что хвататься? Где брать игроков, когда и как их учить? Больше всего его изводил синдром самозванца: да кто я такой? А потяну ли? А вдруг облажаюсь?

Потому я громко ободрил команду:

— Так, народ. В бой мы уже ввязались, остается сражаться. Так? Так. Все у нас получится. Времени почти четыре месяца, включая сборы. Да, «Спартак» нам не по зубам… Пока не по зубам. Но почему бы не побороться за место в середине таблицы?

— Саня дело говорил, — кивнул Микроб. — Так что давайте…

Его перебил Тирликас:

— Извини, Федор, пока вы в сознании и при памяти, я сделаю объявление. — Все посмотрели на него. — Самойлов, директор завода, собирает пресс-конференцию…

— Опять, — закатил глаза Клыков.

— Обратная сторона славы, — сказал Микроб. — А еще там плюшки будут раздавать. Я, может, тоже хочу часы с автографом Горского, как у Сани.

Тирликас дал ему договорить и продолжил:

— Завтра, двенадцатого, у нас самолет в Москву. Там