Избранница волка (СИ) - Лис Алеся

Рикет оказался понятливым малым, и поспешно ретировался от моего гнева, а я успокоился лишь тогда, когда моя Вета, наконец, оказалась у меня на коленях. Только плащ этот продолжал жутко раздражать. Запах другого самца возле моей Избранной запустил новый виток ярости. Желание сорвать с нее все это и сжечь, дотла сжечь, и пепел по ветру развеять, красной пеленой застилало глаза.

Но малышка с такой отчаянной решимостью вцепилась в эти тряпки, что мой гнев просто достиг апогея, а потом как удар копытом под дых. Обнаженная? Полностью под этими тряпками. И как-то слишком отчетливо начали ощущаться нежные изгибы ее фигуры, и очень неоднозначный характер приобретать это ее невинное ерзанье на моих коленях. Помню, какую белиберду я нес, дабы успокоить перепуганную Вету в ванной, но на самом-то деле ее тело мне кажется идеальным, совершенным и самым соблазнительным во всех мирах.

А уж мой волк и подавно чихать хотел на всех и вся, главной мыслью в голове у него было уволочь свою добычу, и подальше, а там… Неимоверным усилием приходится одергивать своего зверя и брать себя в руки, сохраняя ясность и трезвость рассуждений.

Значит, не оборотень. Что ж. Придется тогда немного покараулить, раз уж мои лучшие люди с этим не справились. Волк довольно урчит, да и я не могу скрыть легкую улыбку. Только Цветана по-прежнему жмется к спинке софы и смотрит на меня с непонятным выражением глаз.

Остаток ночи провожу на жестком неудобном диване в гостиной – боюсь, если бы я провел это время со своей Избранной в одной комнате, инстинкты бы взвыли, а закреплять сейчас нашу связь консумацией явно не с руки – но Вета никуда больше не пропадает и спокойно досыпает, мило улыбаясь во сне. Каюсь, я не раз захожу к ней, исключительно дабы убедится, что объект охраны на месте. Без этого регулярного ритуала ни я, ни мой волк не можем ни на чем сосредоточиться. А поскольку на софе спать невозможно, то пересмотреть документы, переданные мне министром финансов вполне разумно – не терять же время впустую. Приходится каждый час тихо открывать дверь и проскальзывать в комнату, ради спокойствия и ее, и нашего, ну и естественно, плодотворной работы.

А вот на следующую ночь Цветана снова исчезает. Причем будит меня от сладкого сна – диван не кажется уже таким чудовищно неудобным, – мой волк, тихо завывая на задворках сознания.

Прочесывая сад, не могу отделаться, что меня ловко обводят вокруг пальца. Спал сном безгрешного младенца не только я, но и стража у двери. И сколько бы длилось это непотребство, не взвой моя вторая ипостась, которая намного лучше чувствует пару, не известно. Сейчас же я уверен, прошло от силы несколько минут, как маленькая чертовка покинула спальню. Простыни еще хранят тепло ее тела и тонкий едва различимый аромат, но в саду я его не чувствую, приходится полагаться на инстинкты пары. Невидимая нить, соединившая наши души четко указывает, где искать беглянку, поскольку звериные чувства, похоже, в этом деле бессильны.

Это колдовство меня неимоверно беспокоит, с таким я никогда в жизни не встречался. Теперь я тоже явственно ощущаю тот флер незнакомой магии, о котором упоминал Дитрих. Но где же ее источник, так ловко укрывающий Цветану от поисковых заклятий и чутья зверя?

Нахожу я свою девочку снова возле того самого озера, немного испуганную, растерянную и полностью обнаженную. Волк глухо рычит, пока я укутываю ее, на этот раз в свой уже плащ, и довольно скалится, пока я веду Цветану домой. Теперь на ней будет мой запах и только мой. Радует также то, что в этот раз Вета хоть в воду не заходила, хотя и стояла у самой кромки, напоминая сотканную из лунного света и воды русалку. На мгновенье кажется, что она сейчас просто исчезнет, растворится в ночном тумане, оставив после себя глухую пустоту в душе и болезненную зияющую рану в сердце. Но Цветана остается на месте, лишь кидает на меня взор, в котором читается недоумение, приправленное легкой, едва заметной насмешкой.

– Вы будете меня ругать? – то ли от холода, то ли от страха, стучит зубами девушка. – Я, правда, не хотела убегать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Не  буду, – устало вздыхаю, прижимая к себе дрожащую ношу. – Но меня беспокоит то, что с тобой творится.

– Меня тоже, – опускает глаза Цветана, копируя мой вздох. – Теперь вы все время будете у меня спать?

– А как же, – криво улыбаюсь, предвкушая совместную ночь. – И боюсь, что намного ближе, чем в первый раз, поскольку тебе снова удалось улизнуть.

– Ближе? – вскидывает на меня взволнованный взгляд моя пара. Но в его глубине я вижу совсем не страх. Только вот что, понять пока не могу.

Глава 32

Цветана

Ох, мало того, что этого невыносимый герр канцлер оккупировал мою гостиную, так теперь, он еще и ехидно улыбаясь, заявляет, что ночи будет проводить в моей спальне. У меня не то что слов не хватает ответить на его бескомпромиссное заявление, а даже эмоций никаких не хватает. Вернее, наоборот, эмоций-то полным полно и всяких-разных, я чувствую, что сейчас прямо взорвусь от их неудержимого бурления у меня внутри, но высказаться вот так с ходу, облечь в слова то, что чувствую, не получается. А в таком случае лучше помолчать.

Не скажу, что меня не терзают беспокойством мои ночные прогулки в неглиже, но отчего-то я не ощущаю опасности, скорее наоборот, словно отвоевываю какую-то едва заметную, совсем не значимую частичку своей свободы, а уж то, как они  волнуют герра канцлера, это вдвойне приятно.

Усталый Дитрих, в который раз проводя по мне светящимися ладонями, заключает, что с моим молодым и цветущим организмом все в порядке. Только этот ответ Рейнхарда ни капли не удовлетворяет. Он сначала награждает гневным взглядом смущенного старика, как будто подозревая того в некомпетентности, затем и мне достается, пару суровых и весьма красноречивых взоров, а уж как смотрит разъяренный оборотень на притихшую стражу у дверей, тут и говорить нечего. Подозреваю, если бы он и сам не попал под воздействие неведомой магии, сладко заснув на посту, но несчастным Финну и Рикету было бы несдобровать, а так проштрафились все бдящие в равной степени.

Как по мне, то я чувствую себя просто прекрасно и, с позволения лекаря, спокойно отправляюсь спать. А спустя несколько минут с другого края кровати матрас ощутимо прогибается. Сон как рукой снимает.

Подпрыгиваю на постели и резко поворачиваюсь. Так и есть. Уважаемый герр канцлер, вальяжно развалившись поверх покрывала, преспокойно просматривает какие-то бумаги.

– Что вы тут делаете? – вскидываю брови.

Когда Рейнхард упоминал, что будет ближе, лично я предполагала, что имелась в виду оттоманка, стоящая возле окна.

– Неужели не понятно, – отвечает мне точно таким же изумленным взглядом мужчина. - Работаю. Между прочим, на твоей кровати это делать гораздо удобнее, как оказывается, чем на диване в гостиной.

– Почему тут? – мое недоумении ни на йоту не сменяется пониманием. – Есть же тахта. Там и света побольше.

– Нет, милая моя, – ухмыляется оборотень. – Боюсь, что быть дальше, чем на метр от тебя чревато твоим новым путешествием. А света мне и тут предостаточно.

Горький комок возмущения застревает в горле и вырывается наружу легким покашливанием. Что ж, хватает значит, удобно значит... Ну, и мне удобно. Постель вон какая большая, метра три в ширину, мы вполне можем и не пересекаться. А спать мне хочется гораздо больше, чем пререкаться, тем более, зная, что все равно окажусь поверженной стороной, задавленной опытом искусного оратора, который на спорах собаку съел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Вот и умничка, – летит мне в спину, когда я, не скрывая своего недовольства, поворачиваюсь на бок и натягиваю одеяло по самые уши.

Сдерживая колкость, рвущуюся с языка, обнимаю мягкую подушку и утыкаюсь в нее носом. Присутствие этого мужчины настолько рядом волнует меня и будоражит. В голове вертятся странные образы и мысли, которые заставляют меня краснеть до самой кромки волос.