На Литовской земле - Борис Владимирович Сапожников

лучше, — заметил Радзивилл. — Соберётся ли конфедерация ещё неизвестно. Отстаивать свои права на сейме шляхта готова, бряцать саблями в Варшаве тоже, даже драться на её улицах, особенно если это будет щедро оплачено. А вот снова собираться в хоругви и идти всерьёз воевать за эти вольности, уже вряд ли. Посполитое рушение ради войны с королём…

Он с сомнением покачал головой.

— Да ваши слова, панове, — вспылил его младший брат, — это же измена!

— Не измена, Кшиштоф, — ответил ему старший брат, — а рокош, на который имеет право всякий шляхтич в Речи Посполитой. Мы не собираемся бунтовать против короля, но лишь требовать возвращения вольностей, что были отняты у нас в Люблине. Или ты забыл, как унизили там нашего деда на сейме, как заставили просить, чтобы нам, князьям, оставили хоть сколько-то земель! Ты не помнишь деда, а я хоть и мал был, да видел его своими глазами. Он никогда не забывал позора Люблинского сейма и всем потомкам своим завещал бороться за литовские вольности. Отец пренебрёг этим заветом, решив сохранить что осталось и преумножить его, служа королям польским. Но подумай сам, кто они были, брат? Сигизмунд Август был последним из Ягеллонов, после него кого сейм выбирал королём? Кому мы, Радзивиллы, потомки Наримунта и Гедимина, вынуждены были кланяться? Французскому принцу, который сбежал меньше через месяц сбежал? Мелкому трансильванскому князьку? А кому завтра? Герасимовичу или какому-нибудь Пегласевичу из Песьей Воли?

— Ну уж ты загнул, брат, — отступил Кшиштоф.

— В несчастном нашем Отечестве, — произнёс Сапега, — где править страной должен выборный монарх, который даже сыну своему трон передать не может, и такое вполне вероятно.

— Но если быть рокошу, — вернул всех на скользкую тему Ходкевич, — то как воевать? Кто возглавит его?

Вот тут-то все и посмотрели сперва друг на друга, а после на Сапегу. Раз он собрал их у себя в отдалённом имении, почти за городом, то, вероятно, сам и желает возглавить конфедерацию. И это был самый сложный вопрос. Конечно, в случае неудачи, тот, кто объявит и возглавит конфедерацию, может и головы лишиться, а если и сохранит, то уж под вечную банницию[6] точно угодит. Однако если успех будет на стороне конфедератов, именно глава получит все выгоды, которые после станет распределять между остальными участниками по своему разумению. Поэтому крепко задумались князья Радзивиллы и великий гетман Ходкевич над тем отдавать ли лидерство Сапеге, который и без того силён в Литве, а может стать едва ли не единовластным её правителем. Однако и тут ему удалось удивить своих гостей.

— А вот кто объявит рокош против короля, — осторожно ответил им Сапега, — я позже скажу вам. Ибо человек этот нам всем пока неизвестен, однако удобен весьма со всех, так сказать, сторон. Пока же мне нужно от вас, панове, ясное и твёрдое согласие идти на тем, на кого я укажу вам, кем бы он ни был.

— Желаете, чтобы мы вместе поставили на тёмную лошадку да ещё и с закрытыми глазами? — удивился Януш Радзивилл. — За кого вы держите нас, пан?

— Если, к примеру, вы столь туманно намекаете на кузена своего, коий томится в московитском плену, — поддержал его Ходкевич, — то муж сей весьма достойный, однако отчего вы не явите его нам сейчас же.

— Речь, увы, не о моём младшем кузене, — покачал головой Сапега. — Я веду переговоры с московитским царём о его возвращении на Родину, однако письма идут в Москву очень долго и возвращаются ещё дольше. У меня нет возможности вызволить его, к великому моему сожалению.

— Но о ком вы говорите, чёрт вас побери, пан⁈ — вспылил молодой Радзивилл. — Все эти тайны, conspiratio, ради чего? Можете вы дать прямой ответ?

— Не могу, — пропустил мимо ушей его непочтительный тон Сапега. Однако Януш Радзивилл был уверен, что старый лис, конечно же, припомнит это его младшему брату, но лишь когда будет выгодно самому Сапеге. — Мне нужно получше узнать этого человека, понять, подходит ли он для нашего дела, и лишь после этого я отрою вам его личность.

— Столько тумана, — рассмеялся Ходкевич, — а всё ясно как белый день. Что ж, если вам угодно, пан великий канцлер литовский, проверяйте его сколько угодно. Я поддержу вашего кандидата.

— Я не понимаю пока, — осторожно высказался Януш Радзивилл, — о ком вы ведёте речь, однако раз ваше мнение совпадает с мнением великого гетмана, то мы с братом поддержим его.

Кшиштоф глянул на старшего брата с раздражением, однако при людях говорить поперёк не стал. Дома, желательно без слуг, можно спорить, орать, хвататься за саблю, однако на людях оспаривать решение старшего в роду (точнее той ветви обширного рода, к которой относились они с Янушем) никогда не следует.

— Тем лучше, панове, — кивнул Сапега. — А теперь позвольте разделить с вами последнюю бутылку итальянского. Выпьем за успех нашего великого дела.

— Великого и небывалого, — с прежней весёлостью вроде бы неуместной в его возрасте поддержал его Ходкевич.

Допив итальянское, гости покинули зареченское имение Сапеги. Да и сам он в Вильно не задержался, отправившись, пока дороги были ещё хоть как-то проходимы, в Гольшанский замок.

[1]Подчаший великий литовский — должность в Великом княжестве Литовском. Должен был подавать чашнику напитки для розлива великому князю. Предварительно должен был попробовать напиток сам. С течением времени должность стала номинальной, однако оставалась очень почётной, её обычно занимали только магнаты из таких знатных родов, как Радзивиллы, Сапеги, Ходкевичи и других

[2] Каштелян (пол. Kasztelan, из лат. castellanus, от castellum — «замок») — должность в Польше, Великом княжестве Литовском и Русском. Каштеляны первоначально были военными начальниками и вместе судьями в провинциях государства, различаясь между собою по значению тех городов, в которых они имели местопребывание

[3] Initium (лат. начало) — в данном контексте инициатива

[4] «Свободное вето» (лат. Liberum veto) — принцип парламентского устройства в Речи Посполитой, который позволял любому депутату сейма прекратить обсуждение вопроса в сейме и работу сейма вообще, выступив против

[5]Кварцяное войско (пол. Wojsko kwarciane) — регулярная армия Речи Посполитой, создавалась взамен нерегулярного посполитого рушения и обороны поточной с 1562–1563 по 1567 годы и просуществовала до 1652 года. В ноябре 1562 года в Петрикове сейм утвердил предложение Сигизмунда II относительно военной реформы. Из-за нерегулярных выплат жалования дисциплина в наёмных войсках оставляла желать лучшего, поэтому на содержание постоянной наёмной армии было принято решение выделять четвёртую часть доходов (кварту) с королевских имений (отсюда и название войска: кварцяное — то есть четвертное)

[6]Банниция — в Речи Посполитой лишение государственных преступников некоторых (временная или вечная) или всех