Миротворец - Сергей Тамбовский

способствовали спокойствию на Северо-Западных границах страны. Да и присоединение Карелии к финским территориями также вызывало много вопросов, которые впоследствии очень горько аукнулись России и россиянам.

Что именно с ними можно было сделать, вопрос исключительно непростой и однозначных решений тут сложно было придумать. Надо было либо ломать особые условия вхождения этих территорий в страну, пусть жили бы наравне с той же Грузией или Молдавией, либо отделять их окончательно и бесповоротно, оговорив все это особыми условиями. А терпеть занозу в виде ясновельможных и всегда оппозиционных шляхтичей в теле страны — это был путь в никуда… что и продемонстрировали десятые годы 20 века, вспомнить только Дзержинского, Радека или Пилсудского.

Глава 2

Двумя неделями ранее. Тот же Ливадийский дворец, тот же Крым.

С самого утра у Александра было отвратительное настроение, постоянные боли в районе живота преследовали его последние два года. Стены Ливадийского дворца, богато изукрашенные мозаикой и гобеленами, ничего, кроме отвращения у него не вызывали.

— Что, совсем плохо, Сани? — участливо спросила его супруга, императрица Мария Федоровна.

— Да, нехорошо мне, Мари, — ответил император с посеревшим лицом, — пойду позанимаюсь государственными делами… к себе в кабинет… может, легче станет. Не беспокойте меня до вечера.

— Хорошо, Саша, — кивнула головой Мария, — не будем беспокоить… может Сергея Сергеевича (Боткина, личного врача императора) пригласить?

— Не стоит, — поморщился тот, — до вечера я занят делами.

И государь-император тяжелой поступью зашел к себе в Приемный кабинет и закрыл за собой дверь. Настроение у него было, хуже не бывает. Он прошел в угол и встал на колени перед иконой Георгия-победоносца.

— О, всесвятой Георгий, преславный служитель Господень, горячий наш заступник, и везде в скорбях скорый помощник! Помоги мне, грешному и унывающему: в нынешней жизни умоли Господа Бога даровать мне отпущение всех моих грехов, сколько согрешил я от юности моей в течение всей моей жизни делом, словом, помышлением и всеми моими чувствами; и при исходе души моей помоги мне, несчастному, умоли Господа Бога, всего творения Создателя, избавить меня от воздушных мытарств и вечного мучения, дабы я постоянно прославлял Отца, и Сына, и Святого Духа, и твое милостивое предстательство, ныне и всегда и во веки веков. Аминь.

Но пресвятой Георгий промолчал, тогда Александр встал, отряхнул колени и прошел за свой стол из карельской березы, на котором стоял бронзовый чернильный прибор, подарок уральского промышленника Строганова. Он открыл и снова закрыл крышку чернильницы, потом взял чистый листок бумаги из стопки слева и начал писать «Завещание его Императорского величества Александра III».

Но тут его внимание отвлекло непонятное явление, возникшее прямо в середине Приемного кабинета — сначала воздух задрожал, как будто снизу что-то раскаленное появилось… Александр вспомнил свой визит в Бухару — там такие же явления были от горячего песка. А затем это дрожание застопорилось и реорганизовалось в прямоугольник размерами где-то полтора метра на метр. И на нем, на этом прямоугольнике, появилось лицо молодого человека с короткой стрижкой, без усов и бороды. Одет он был в самый обычный костюм с галстуком.

— Здравствуйте, Александр Александрович, — обратился он к императору.

— Свят-свят-свят, — троекратно перекрестился тот, — изыди, сатана!

— Я не сатана, Александр Александрович, — прижал руки к груди молодой человек, — и зовут меня Георгий.

— Победоносец? — само собой вырвалось из уст самодержца.

— Если хотите, можете называть меня так, — наклонил он голову набок, — ну что, успокоились?

— Император всегда спокоен, — взял себя в руки Александр, — кто вы такой и что вам надо? — а потом добавил градуса в обсуждение, — я сейчас охрану позову.

— Это же не в ваших интересах, дорогой император, — ответил Георгий, — потому что в этом случае я не смогу спасти вашу жизнь.

— Так, — Александр встал и мелкими шагами начал приближаться к прямоугольнику, — с этого места поподробнее, будьте любезны.

А сам он тем временем дошел до изображения Георгия и оказался на другой стороне экрана.

— С этой стороны со мной тоже можно общаться, — сообщил тот, — а что касается вашего драгоценного здоровья, то и я, и вы прекрасно знаем, что жить вам осталось самое большее месяц, верно?

Александр вернулся в свое кресло, закурил сигару и ответил так:

— Я вас очень внимательно слушаю, Георгий, излагайте.

— У вас нефрит, дорогой император, и в том времени, где вы живете, это не лечится, — продолжил Георгий, — знаете об этом?

— Догадываюсь, — буркнул в ответ Александр, — а вы, я так понимаю, не из этого времени, да?

— Совершенно верно — я из 21 века. Родился в 2025 году, и сейчас мне 29 лет, это ровно через 150 лет от сегодняшней даты.

— И как там у вас, в 21 веке? — машинально вылетело из императора.

— По-разному, — поморщился Георгий, — но если в целом, то гораздо лучше, чем у вас. В среднем люди у нас доживают до 81 года, сравните с нынешними 45-ю… давайте, однако, переходить к делу.

— Хорошо, давайте к делу, — положил руки на стол император, — вы, кажется, хотели меня вылечить, верно?

— Верно, — ответил, улыбаясь, Георгий, — возьмите листик и ручку и запишите, что вам понадобится для излечения.

Он подождал, пока Александр найдет все это, потом продолжил.

— У нас это лекарство называется пенициллин, это производное от названия плесневого грибка Пенициллум, химическая формула его такая C₁₆H₁₇N₂NaO₄S, технология получения следующая…

И Георгий продиктовал, а Александр терпеливо записал целый лист с технологией.

— Далее, — продолжил Георгий, — лучшим специалистом в этой области в настоящее время в России является Дмитрий Менделеев — вам надо незамедлительно связаться с ним и передать все записанное. Пусть он работает в тандеме с вашим личным врачом.

— С Боткиным?

— Да, с Боткиным. После того, как они синтезируют лекарство, принимать его необходимо будет внутривенно дважды в день. По два кубика.

— И что, этот ваш, как его… — задал вопрос Александр, — пенициллин, он только от нефрита помогает?

— Ну что вы — нет, конечно, — ответил Георгий, — от любых воспалительных процессов — от пневмонии, например, и от чахотки. Вплоть до сифисиса. Почти стопроцентная успешность. Но мой сеанс связи на этом, увы, заканчивается — в