Клинок архангела (ЛП) - Сингх Налини

— Ты смотришь на неё так, как ни один мужчина не должен смотреть на женщину, принадлежащую архангелу.

Иллиум питал слабость к смертным, и, несмотря на то, что Елена теперь ангел, у неё сердце и мысли смертного.

Синекрылый ангел ничего не сказал, пока Дмитрий упаковывал голову в пластиковый пакет. Больше здесь улик не было — голова, которую Иллиум заметил в Гудзоне, пролетая над рекой всего за несколько мгновений до того как последние лучи солнца исчезнут за горизонтом, могла приплыть откуда угодно.

— Она покорила меня, — наконец, признался Иллиум.

— Но она принадлежит сиру, и я буду ценой жизни оберегать их отношения. — Дмитрий мог бы плюнуть, но на карту поставлено гораздо больше, чем простое влечение. — Не меня волнует предательство, а тебя. — Капризный ветер взметнул волосы Иллиума.

— В Аманате, — продолжил он, говоря о вернувшемся потерянном городе, — Елена сказала, что я нужен ей, чтобы защитить от тебя. — Он едва улыбнулся. — Это была шутка, но ей не повредит иметь кого-то на своей стороне. — Дмитрий не стал оспаривать невысказанные Иллиумом чувства к Охотнице Гильдии, которую Рафаэль избрал своей супругой.

— Уверен, что она спасла ему жизнь, когда напала Ли Дзюань? — Сообщение Иллиума казалось неправдоподобным, но Рафаэль, связавшийся вскоре после пробуждения Калианны, с Дмитрием, подтвердил пару слов из доклада Иллиума.

— Только Рафаэль знает точно, а я говорю то, что видел, — ответил Иллиум, напрягаясь от воспоминаний. — Он умирал, а потом ожил… А пламя в его ладонях было цвета багрянца. — Того же оттенка, что крылья Елены.

Дмитрий всё равно сомневался. Елена самая слабая из ангелов, а её сердце смертного не даст ей выжить в мире архангелов.

— Она стала брешью в его броне. — Как правая рука Рафаэля, Дмитрий это не примет, хотя поклялся защищать Елену и до самой смерти не нарушит клятву, чего бы ему это не стоило.

— Неужели, у тебя никогда не было такой же женщины? — Одно из перьев Иллиума упало с крыла, но ветер унёс его к реке прежде, чем оно успело коснуться вездесущего бетона.

— Все годы, что я тебя знаю, Иллиум, ни одна любовница не стала по-настоящему твоей.

— Я подберу тебе кого-нибудь, Дмитрий.

Иллиуму всего пятьсот лет, а Дмитрию почти тысяча, и ангел ничего не знает, что было прежде… Лишь Рафаэль в курсе.

— Нет, — с многовековым опытом солгал Дмитрий.

— Слабость ведёт к гибели. — Иллиум выдохнул, когда они подошли к красному Феррари, который ангел очень хотел поводить, но не мог из-за крыльев. — Не теряй свою человечность, Дмитрий. Благодаря ей ты и есть ты. — Он расправил крылья невероятной красоты и взмыл в воздух с грацией и силой, говорящей о том, кем он однажды станет.

Наблюдая, как ангел улетает в звёздное небо Манхеттена, пока не стал лишь размытой тенью, Дмитрий мрачно улыбнулся.

— Я уже давно лишился человеческого, Колокольчик.

Хонор находилась в катакомбах Академии Гильдии, вглядываясь в текст XIV века, связанный с неким Амадеем Бёрком, легендарным охотником и исследователем, когда у неё зазвонил телефон. Подпрыгнув от неожиданности, она схватила мобильный со стола, где он лежал рядом с ключами.

— Сара? — поздоровалась Хонор, узнав номер личного мобильного телефона директора Гильдии.

— Хонор, — ответила жёсткая, рассудительная Сара. — Где ты?

— Секция редких книг Библиотеки Академии.

Тускло освещённое в знак уважения к возрасту книг, хранящихся здесь, и поддерживаемое при определённой температуре, это место стало убежищем, куда мало кто отваживался заходить

— Хорошо, что ты близко. — Послышался шелест перебираемых бумаг. — В Башне нужна консультация, а ты хорошо квалифицирована. Когда?..

Остальные слова директора Хонор не слышала, потому что в ушах застучала кровь, а лицо запылало, пока не стало казаться, что кожа вот-вот отвалится, оставив плоть подверженной жестокому воздуху.

— Сара, — выпалила она, вцепившись пальцами в край стола, так что кости побелели, — ты же знаешь, я не могу.

Её ужас был сильнее жалкого остатка гордости.

— Можешь. — Сара тихо, но уверенно говорила. — Я не позволю тебе вечно прятаться в Академии. — Хонор стиснула телефон, а сердце билось так быстро и неровно, что стало больно.

— А если я хочу прятаться? — спросила она, найдя в себе волю, бороться с тем же сокрушающим кости страхом, от которого по спине потёк пот.

— Тогда мне придётся проявить настойчивость и напомнить, что ты всё ещё работаешь по контракту в качестве активного охотника.

У Хонор подкосились колени, и она рухнула на стул. Гильдия единственный дом, который она знала, а друзья-охотники — её семья.

— Я инструктор. — Это последняя отчаянная попытка откосить

— Нет. — Не менее безжалостный голос, хоть и прозвучал мягко. — Ты за несколько месяцев не провела ни одного урока.

— Я…

— Хонор.

Она упёрлась кулаком в стол, невидящим взглядом уставившись на навязчивые синие и страстные красные цвета рукописи, которую бросила с поразительной небрежностью на полированное дерево.

— Расскажи детали. — Сара выдохнула.

— Часть меня хочет завернуть тебя в одеяло и держать в безопасности и тепле, где ничто не сможет причинить тебе боль, — сказала она с яростью, которая выдавала большое сердце под жёсткой внешность, — но другая часть меня знает, что так лишь помогу искалечить. Поэтому не стану так поступать.

Хонор вздрогнула. Не из-за резких слов, а потому, что это правда. Хонор не была целой последние десять месяцев.

— Сара, не знаю, хватит ли у меня сил собраться.

Иногда она не уверена, что всё ещё не лежит в той грязной яме, полной крови, пота и… других телесных жидкостей, что её нынешняя жизнь не иллюзия, созданная сломанным разумом. Затем заговорила Сара, и сама острота её слов была желанным подтверждением того, что это правда. Потому что, если бы Хонор фантазировала, чтобы избежать жестокой реальности, не смогла бы сделать директора Гильдии такой непреклонной?

— Рэнсом и Эшвини рисковали своими жизнями, вытаскивая тебя, не для того, чтобы ты сдалась. — Хонор вспомнила о руках, которые развязали её путы, о руках, которые помогли выйти на болезненный свет. — Соберись. — Желудок уже превратился в месиво, свободную руку она сжимала и разжимала.

— Сейчас я должна отдать честь и сказать: «Да, мэм»? — В её словах не было ничего обидного, потому что она помнила, как снова и снова просыпалась в больнице и видела Сару, сидящую рядом и свирепо защищавшую её.

— Нет, — ответила директор, — ты говоришь, что уже в пути, а затем суёшь свою задницу в такси. Сейчас только половина девятого, так что проблем поймать машину не будет.

По спине у неё поползли мурашки, а на верхней губе выступил пот.

— Я с ангелом встречаюсь?

«Прошу, скажи да, — взмолилась она про себя. — Пожалуйста».

— Не, ты встречаешься с Дмитрием.

В голове возник облик мужчины с кожей цвета тёмного мёда и жестоким по своей красоте лицом.

— Он вампир, — почти беззвучный шёпот. Вампир этого города, чёрт, этой страны.

Сара долго молчала, а когда заговорила, задала один-единственный вопрос.

— Рада, Хонор? — «Рада?» Она больше не знала, что такое радость. Возможно, она никогда этого не знала, хотя думала, что научилась чему-то подобному, наблюдая за детьми в приёмных семьях, куда её определяли. Сейчас же…

— Я существую.

— Этого достаточно? — Она с усилием разжала пальцы и увидела следы полумесяцев на ладонях. Гильдия заплатила за консультанта, и будет платить столько, сколько понадобится.

Хонор побывала на трёх сеансах, прежде чем поняла, что никогда не будет разговаривать с милой, терпеливой женщиной, которая привыкла работать с охотниками. Вместо этого она старалась не заснуть и не вспоминать: клыки, впивающиеся ей в грудь, внутреннюю поверхность бёдер, шею, как возбуждённые тела тёрлись об неё, пока она стонала и умоляла.