Восхождение - Денис Ратманов

как на диковинного зверя, мысленно вертит в разные стороны, проверяет на прочность.

— Да, ты слишком умен. При желании я быстро выясню, что ты такое и откуда взялся. Но обещаю этого не делать, — он берет паузу, ожидает мой ход.

Очевидно, что если понадобится, он перевернет мир и найдет на меня компромат. Может, уже ищет. Моя новая личность склепана на скорую руку, потому принимаю его правила.

— Называй свои условия.

Гискон нажимает паузу и приближает парня на слоне. Вокруг статуи полно молодежи с транспарантами, где я читаю:

«Свободу Леонарду Тальпаллису!»

«Леонард — победитель Полигона!»

«Требуем пересмотреть результаты Полигона!»

Гискон показывает другую площадь, третью, где происходит одно и то же: народ требует, чтобы меня освободили. Будь на моем месте кто попроще, он уверовал бы в народную любовь, и она, бесспорно, есть, но очень уж все хорошо организовано: и громкоговорители у митингующих, и одинаковые транспаранты с похожими надписями. Гискон сам подвел меня к мысли о том, что надо бы возглавить народные волнения, и в голове щелкает.

— Как давно начались бунты? Только ответь честно.

— С неделю. К чему вопрос?

Усмехаюсь и озвучиваю догадку:

— Ситуация начала выходить из-под контроля, а тут вдруг я так удачно штурманул базу гемодов! А учитывая, что рейтинг у меня высокий, если меня публично прижать, это вызовет общественный резонанс! — развеселившись, хлопаю себя по бедру. — Эйзер, это гениально! Ты меня раскручиваешь по всем медиаресурсам, потом вероломно вмешиваешься в шоу, нарушая собственные правила, с помощью СМИ накручиваешь народ, выгоняешь толпы на площади, заводишь их с помощью своих провокаторов! Браво!

Встаю и хлопаю в ладоши, Гискон смотрит без выражения, он по-прежнему ко мне равнодушен, я для него очень нужная и удобная вещь, не более.

— Ты за сутки разжег такой костер! — снова сажусь, принимаю вольготную позу, закинув ногу за ногу. — Все уже забыли, чего хотели изначально, благодаря тебе вся несправедливость мира — в моем заточении. Ты даешь толпе меня, делаешь меня победителем, и они расходятся по домам. Костер погашен. Так?

— И все-таки мне интересно, что ты такое, — бормочет Гискон. — Да, так. Мои условия: выпускаю тебя к толпе, ты их успокаиваешь, получаешь свое место на четвертом уровне и при необходимости помогаешь управлять сознанием масс: участвуешь в ток-шоу, даешь интервью.

— А потом со мной случается что-то смертельное, — все так же улыбаюсь, глядя на него. — Как случилось с моими людьми. Но и гарантий от тебя не получить, — подпираю голову рукой, задумываюсь. — Хотя по сравнению с остальными аристо ты коварен, но не кровожаден.

А ведь я нужен ему так же, как и он — мне. Он меня, по сути, пропаровозил так, как я сам и за пять лет не смог бы. Гискон и не догадывается, что он совершил преступление против всех аристо, да против самого мироустройства! А раз я нужен ему, он собирается меня использовать, продвигая, а не расчленять в лаборатории, то нужно постараться извлечь из ситуации максимальную выгоду.

— У меня есть соображения, как успокоить толпу максимально быстро и сделать так, чтобы волнения не повторялись. Но для этого мне придется сдержать слово, а я обещал жизни тем, кто мне поверил. Два моих человека убиты…

— Они живы, — равнодушно говорит Гискон. — В них стреляли парализаторами и шариками с краской, чтобы сцена выглядела максимально жестокой и вызывала негодование. И эти двое, и парень с женщиной, и пятеро сдавшихся. Я понимаю, что они нужны для того, чтобы воцарилась справедливость.

Откидываюсь на спинку стула, тянусь к пустому стакану, изо всех сил стараясь скрыть радость. Да я просто счастлив! Еще бы Эристана воскресить…

А теперь самое время подумать о себе: о том, как создать безопасный плацдарм и начать качаться, выполнить наконец незакрытые квесты, найти организатора терактов, прижать хвост Братству топора, уничтожить питомники трансплантологов, как-то попытаться помочь гемодам, остановить зачистки трикстеров.

При воспоминании о своей стае сердце отдается застарелой болью утраты, тоской по детству и несбывшейся жизни. Я стал другим, тот Леон умер.

— Как странно тасуется колода, — говорю Гискону. — Я сделаю все, как ты скажешь. А ты поможешь мне создать службу внутренней безопасности, стоящую над полицией. Я нахожу главарей преступных группировок, устраиваю показательные казни, народ это любит.

— Подконтрольную мне службу внутренней безопасности. Признаться, никогда не вмешивался в дела плебеев, а зря.

Ловлю на себе его внимательный взгляд, и он не удерживается от вопроса:

— Зачем это тебе? Служба безопасности, трансплантологи… Не вытащи я тебя с Полигона, ты и правда выкупил бы всех, кто тебе сдался? И не в рабство выкупил, а распустил по домам, по сути, на ветер выбросил свой миллион?

Киваю.

— Я идейный. Как бы нелепо ни звучало, но это так.

Гискон выключает экран, поднимается. Заведя руки за спину, делает два шага вдоль стола, два назад, разворачивается и упирается руками в стол.

— А теперь о главном, — и берет паузу, сверлит меня взглядом, я поднимаюсь, чтобы мы были в равных условиях. — Я слышал, что жрецы обладают даром исцеления, но всегда считал чудеса постановкой, а теперь увидел их собственными глазами — в твоем исполнении. Темнокожий парень получил смертельную рану, — он включает запись: еще до того, как мы захватили крепость, Вэра осматривает Тейна и выносит вердикт; останавливает видео, приближает живот маори. — По-моему, все ясно: прободение кишечника, перитонит, внутреннее кровотечение. А утром этот человек уже здоров. Я не прошу открыть тайну, какие силы тебе помогают, мне все равно. Моя любимая дочь смертельно больна, и если ты в силах ей помочь, я буду твоим должником. Хочешь — флаер премиум-класса. Любые апартаменты. Миллион шекелей. Только помоги моей девочке.

Вот так поворот! Гискон-то на крючке, потому особо и не запугивает меня, понимает, что тут нужно действовать хитростью. Как говорил покойный Мелиар Делла, разработчик программы, сама реальность будет помогать мне, создавая благоприятные условия.

— Что с ней? — интересуюсь я.

— Лейкоз. Две операции не помогли. Скоро третья, которая может ее убить.

— Нужно смотреть на девочку, пока ничего гарантировать не могу.

Эйзер зашагал к выходу.

— Идем.

Развожу руками.

— Прямо так? Я не мылся больше недели и оброс, как озверелый. Она заикой сделается — привел отец какого-то разбойника. Это раз. Два, мне нужно увидеть свою команду и убедиться, что с