Офицер империи - Андрей Борисович Земляной

и маргиналов, в ущерб общей успешности социума? Должно ли в силу ложно понятой социальной справедливости, лишать женщин возможности произвести потомство от лучших из лучших? Ведь большинство из них, не найдя пары, не снижает уровень притязаний, а так и остаётся одинокими.

Из выступления вице-спикера Государственной думы генерального секретаря коммунистической партии Бориса Рубахина на открытии первой сессии государственной думы 16 созыва. 5 сентября 1962 года.

— Герой России, войсковой старшина Владимир Соколов! — Голос герольда разносился по всему залу и даже в смежных комнатах, огромного Дворца Офицеров, где проходил Большой Осенний Бал. Приглашались лишь лучшие из лучших, плюс высший генералитет, потому что одних только генералов в огромной российской армии служило более трёх тысяч, и вместить такое количество людей, на одном мероприятии, совершенно немыслимо. Ну конечно если его не проводить на стадионе.

Владимир как Герой и как произведённый во внеочередное звание, да ещё и награждённый в течение года многими наградами, полностью соответствовал всем критериям. Ну и несомненный плюс, в том, что молодой офицер строен, высок, широкоплеч, с красивым лицом, и весьма богат. Что делало его армейским женихом номер один. На таком фоне даже княжич Владислав, сын брата императора князя Александра Рюрика, выглядел достаточно скромно, потому что в армии не служил, и военными как «свой», не воспринимался. А военные являясь фактически кастой, очень чутко реагировала на такие вещи. И даже юношу, вылезшего из тёмного угла агентурной разведки, воспринимали принципиально по-другому чем представителя правящей династии. Потому что без армии — правитель ничто. Ноль. И если народ — фундамент власти, то армия — руки и ноги. И отношение к членам огромной семьи, отличалось внимательностью и осторожностью. Многие так и оставались на положении наёмных работников в большой семье, так и не став её членами. Поэтому человек даже послуживший в войсках, часто оставался чужим, даже достигая значительных высот в иерархии.

Об этом размышлял командующий группой войск Север адмирал флота Неклюдов, пытаясь сдержать брачный порыв своей дочери Зои. Мамочки на Бал не приглашались, а то бы они вдвоём устроили цирк похлеще матросов первого года службы. Но и правда, молодой подполковник, выглядел на все сто. Подтянутый, с широкими, даже можно сказать могучими плечами, «с иголочки» новом мундире, из отличного габардина[1], очень внушительным рядом наград, и кортиком, смотревшемся на егере, уместнее чем пушка на корабле. Да и выправка у молодца, не подкачала. Словно у Кремлёвского гвардейца, проводившего в строевых занятиях никак не менее трети службы.

— Зоя, я не могу просто так подойти к войсковому старшине. Да хоть и к рядовому. Это же бал, где по сути все равны. Именно для этого и организуются подобные праздники. Своеобразная демонстрация военного братства.

— Вот и познакомь меня с ним… как сестру! — Сердито отозвалась Зоя — девушка среднего роста, в голубом шёлковом платье, выгодно подчёркивающем стройную фигурку, и лаковых туфельках, сшитых самим Сандро Гогнадзе — знаменитым московским мастером — обувщиком. — Дочь командующего нетерпеливо взглянула на модные часики, сделанные по уменьшенному подобию часов подводных диверсантов, из платины. — Уже пять часов!

— Ты словно в храм под венец торопишься. — Хмуро произнёс адмирал, выглядывая хоть кого-то из знакомых, когда взгляд его, словно целеотметчик поймал адмирала Григоровича, с которым он не то, чтобы был дружен, но находился в тёплых отношениях, несколько раз пересекаясь на межвидовых учениях. И именно сейчас Григорович, шёл направляясь к войсковому старшине, явно по-дружески протягивая руку, для рукопожатия.

Бросив короткое: «Держать фронт»[2], адмирал двинулся через зал к беседующим.

— Товарищ адмирал. — Неклюдов пожал руку Григоровичу. — Рад встрече. — Словно впервые увидев Соколова, адмирал флота, скользнул взглядом по ряду наград.

— Тоже очень рад, товарищ адмирал флота. — Григорович коротко кивнул. — Вот, хочу представить вам, войскового старшину Владимира Соколова, удостоенного недавно звания Герой России, и внеочередного производства.

— Войсковой старшина Соколов, товарищ адмирал флота. — Представился Владимир осторожно пожимая руку военачальника.

— А это, моя дочь, Зоя Неклюдова. Первокурсница московского политехнического университета.

— Зоя. — Девушка враз растерявшая боевой задор, осторожно протянула руку, и смутилась движению крупной ладони Владимира, едва сжавшего её пальцы.

Владимир с улыбкой тронул тонкие, едва не просвечивающие девичьи пальчики, и услышав, как адмирал флота, утаскивает Григоровича обсудить какой-то регламент, кивнул и учтиво протянул руку.

— Предлагаю прогуляться до музыкального салона. Говорят, там поёт сама Ракитина.

Зое, которую накрыл гормональный шторм, было уже всё равно куда идти, потому что сердце заходилось словно после длинной пробежки, а лицо горело огнём. Она смогла произнести лишь короткое «Да» и на деревянных ногах, пошла рядом.

— Зоя, вы меня слышите? — Раздался негромкий голос Владимира. — Зоя, сейчас мы отойдём в сторону, и вы просто постоите подышите. — Они остановились в каком-то углу, у огромной вазы из уральского малахита. — Дышите как можно глубже. Смотрите в себя. В живот. Продолжайте дышать, каждый раз выдавливая из себя воздух до конца, и набирая полные лёгкие. — Голос низкий и звучный, проникал казалось прямо в голову, и подчиняясь этому голосу, Зоя действительно начала приходить в себя. — Теперь посмотрите вдаль. Как будто пытаетесь разглядеть птицу над горизонтом, и снова в себя, только чуть выше. Не в живот, а в грудь. Представьте себе, что там сидит маленький испуганный котёнок, которого вы успокаиваете, гладите, и вообще хотите согреть…

Зоя, уже вполне пришедшая в себя, сделала как ей говорил этот странный егерь, и почувствовала словно наливается силой.

— Ого. Это вас так в ваших учебках учат? — девушка лукаво улыбнулась.

— Если вы про егерские, то нет. Не учат. Если про учебки вообще, то да. Всё оттуда. Человек с такими знаниями не рождается.

— А жаль. — Со смехом произнесла Зоя, которую уже настолько отпустило, что ей хватило сил на лёгкий флирт. — Ну, что же мы стоим? Пойдём смотреть эту вашу Ракитину.

Зал вмещавший примерно полтысячи зрителей, был полон, и Владимиру с Зоей едва удалось найти пару мест, на приставных стульях пятого ряда.

Известная артистка и певица, недавно прошедшая курс омоложения, выглядела от силы на двадцать пять, при том, что не так давно Вера Анатольевна, непублично и келейно отпраздновала пятидесятилетие. Но жизненный опыт хорошему артисту только придаёт шарм, и многоопытная женщина в обёртке юной девы, оружие поистине смертоносное. Не только молодые офицеры, но и многое повидавшие генералы и