Коловрат: Знамение. Вторжение. Судьба - Алексей Миронов

– Понял, Евпатий Львович, – просто кивнул Ратиша.

Расспрашивать не стал, смекнул, что дело тайное. А все остальное, не для чужих ушей предназначенное, Коловрат шепнет ему потом. Без свидетелей.

– Кроме того, – вновь вернулся к разговору воевода, скользнув взглядом по серому небу, готовому вскоре разразиться снегопадом, – отправьте гонцов в лагерь к Еремею. Пора и ему начать войну, хватит отсиживаться. Пусть по тылам со своими мужиками пройдется, на дорогах засады устраивает. Обозы разоряет. В общем, вредит татарам, как сможет.

– Сделаем, воевода, – ответил Белояр, – сегодня же отправлю самых смышленых охотничков.

– А пока мы с Лютобором шуметь в лагере Батыя будем, ты сам, сегодня же ночью, возьмешь три сотни мужиков из ополчения и две сотни конных, – заявил Коловрат. – Кружным путем выйдешь на тропу к лагерю татарскому и пройдешь вдоль нее до отворотки на Рязань. Разведаешь, что к чему. Только иди лесом, на рожон не лезь.

– Так там же татар много, Евпатий Львович, – опешил сотник.

– Говорю же, в лесу хоронись, нападай только из засады. Татар там не так много, как в лагере. Если что, чуток пустить кровь им у тебя сил хватит. Конные ратники при тебе. Надобно нам сегодня ночью татар обеспокоить сразу в нескольких местах.

Белояр призадумался, услышав приказ воеводы. Но перечить не стал.

– После, ежели у тебя все легко обернется или вовсе татар не найдешь, вернешься к развилке, встанешь там и будешь всю ночь стоять. Чтоб никто в спину нам не ударил. На рассвете – возвращайся опять же кружным путем назад.

Сказав это, Коловрат обернулся к Лютобору.

– Ну, а мы с тобой тем временем в лагерь нагрянем. В гости к Батыю. Без малого пяти сотен ратников нам для этого куражного дела хватит вполне. Подберемся неслышно, ударим, запалим сено и назад в лес утечем, как тени. Только нас и видели.

– Твои бы слова да богу в уши, – усмехнулся Лютобор. – Татарин и правда неглуп. Погоня будет, тут Белояр прав. И малой кровью может не обойтись.

– Ничего – отмахнулся Коловрат, – смелость города берет. А бог на нашей стороне. Ежели суждено всем нам полечь в том бою, значит – так тому и быть. Родину защитим от ворога, сколь сможем. А там уж и спросить будет не с кого.

– Ты, значит, с нами в бой пойдешь, Евпатий Львович? – вопросил повеселевший Белояр.

– А то как же, – кивнул воевода, – такая драка и без меня. Хоть князь и не велел, но схожу с вами, прогуляюсь маленько. И назад.

Закончив разговор, воевода отвел Ратишу в сторонку и сказал то, что не хотел говорить при всех.

– Помнишь место потаенное в лесу, где Бушуй арбалетчиков тренировал?

– Помню, – сразу смекнул Ратиша, – сам ведь его и выбирал.

– Отведешь туда полсотни ратников. И еще пяток людей с самострелами. Отыщешь землянки. Поселишь в чаще, чтоб ни одна живая душа про них не сведала. И оставишь там с наказом хорониться до срока и ждать вестей от меня. Отряд этот, чую, не ровён час, мне скоро пригодится может.

Ратиша не стал расспрашивать, на какой случай Коловрат решил спрятать в лесу целый отряд всадников во время осады Рязани, и молча кивнул.

Глава четырнадцатая

Ночной бой

Ночь, к счастью, выдалась безлунной. В воздухе потеплело и небо затянули серые облака. Что было только на руку рязанцам, задумавшим ночное нападение. В темноте они подобрались незамеченными почти к самому лагерю, благо все тропки в округе были уже изучены следопытами. Оставив конный отряд внизу под холмом, чтобы не повстречаться с противником раньше времени, воевода с Лютобором спешились. А затем поднялись наверх, спрятавшись среди сосен и густого подлеска. Вместе с ними на разведку отправилась дюжина специально обученных для таких дел арбалетчиков.

Пробираясь во мраке меж деревьев и натыкаясь на сучья, воевода ненадолго пожалел, что ночка была такой темной. Он боялся, что ничего не сможет разглядеть отсюда в лагере. Но, едва они выбрались на самый верх, понял, что зря беспокоился.

В татарском лагере и без луны был полно света. Внизу, под холмом, где известная Коловрату тропа выходила из чащи к самому лагерю, раскинулось обширное холмистое пространство и на нем – целое море юрт. Даже ночью лагерь Батыя выглядел огромным. Ко всему, дальняя его часть была скрыта за лесом, и отсюда не было никакой возможности понять, на сколько еще верст он простирался в сторону Рязани.

Как оказалось, походные жилища татар были раскиданы не хаотично. Словно круги по воде, широкие полосы юрт расходились от центра круга, в нескольких местах рассеченные узкими проездами-дорогами. Все дороги вели в середину этого пространства. Туда, где виднелся большой шатер и возле него деревянный помост. Несмотря на ночной час, повсюду кипела жизнь: горели костры, ржали кони, передвигались татарские разъезды. Больше всего огней было в центре этого гигантского муравейника, возле главного шатра. В отсветах огней Коловрат разглядел даже целый табун – не то коров, не то волов, – стоявший в специально выстроенном загоне.

– Вот ведь понаехали незваные гости, – сплюнул от досады воевода, прильнув к сосне.

Вокруг лагеря по всей длине выстроились в ряд повозки, сцепленные меж собой. Несмотря на то, что эта сторона лагеря была самой дальней от Рязани, охранялась она тоже неплохо. Вход был возможен только в одном месте, – там отсутствовала повозка. Стерегли его примерно пятьдесят всадников, рассредоточенные почти поровну снаружи и позади линии ограждений. То и дело между ними сновали пехотинцы с факелами в руках.

Сразу за повозками была видна деревня из пары дюжин домов, которая стала частью лагеря, едва здесь появились татары. В ней Коловрат узрел те самые амбары с сеном, о которых рассказывал Лютобор. Три штуки. Длинные и низкие, они сейчас тонули во мраке. Разглядывая амбары, боярин вдруг вспомнил это село. Бывал тут как-то полгода назад по купеческим делам с Захаром. Местные селяне бойко торговали его горшками и амбары свои использовали для хранения всякой кухонной утвари, закупая у Коловрата помногу. Первая деревня была до войны по торговле этим делом.

Только теперь село было не узнать. Захватив его, татары казнили жителей и стали использовать амбары по другому назначению. Пристроили к ним обширный загон для лошадей, ржание которых доносилось даже сюда.

Огней тут было