Диверсант Назад в ссср - Андрей Гросс

кости это, или мякоть, тогда как на рынке мякоть мяса можно продать и по 5 рублей за килограмм. Так вот, что они делают: они тайно вывозят с мясокомбината первосортное мясо и доставляют на рынок, там оформляют, будто бы это мясо с крестьянских подсобных хозяйств, и продают его в два раза дороже, необходимую часть денег возвращают в магазин, поэтому недостачи никакой не образуется, а в магазине остается только одни кости с почти полностью срезанным мясом, которое люди и так раскупят, потому что другого в магазине нет, а на рынке покупать вдвое дороже чем в магазине может позволить себе не каждый. — Подполковник опять закурил сигарету и продолжил:

И вот мы, как говорится, подошли к самому интересному. В этой преступной цепи девушка-ветврач должна была быть очень важным звеном. Именно она и ставит печать на мясе, и дает разрешение на продажу, когда ей привозят мясо на экспертизу с частных подсобных хозяйств. Девушка, видимо, отказывалась давать разрешение на продажу привезенного из магазинов мяса под видом продукции с частных подворий. Она устроилась туда работать недавно, несколько месяцев назад, после института. Родители у неё рано умерли, и она проживает вместе со своим младшим братом, который только что с армии вернулся.

Так вот, когда брата опрашивали, то он рассказывал, что как-то им подбрасывали свиную голову ко входной двери их квартиры. А за пару недель до этого им мазали дверь кровью животного. Он даже хотел заявлять в милицию, но сестра его успокаивала, говорила, что это шутники с рынка или у неё завелся какой-то придурошный ухажер. А теперь становится понятно, что таким образом ей угрожали.

Подождите, Владислав Геннадьевич! А я что-то не могу понять, как же она тогда на рынок ветеринаром устроилась. Если для того, чтобы меня устроить простым водителем милиции, целую операцию провернуть пришлось, как девушка-то туда попала, где ей, как мы уже поняли, рады-то совсем не были?

— Её отец занимал большой пост в «Облисполкоме» нашей области. Он погиб в автокатастрофе лет десять назад, а мать их, видимо, не смогла пережить его смерть и заболела раком, через год умерла. Но их отца очень уважали, и его знакомые помогли ей устроиться на хорошую работу!

— В общем, хотели как лучше! А получилось… вон как!

— Слушай, Геннадьевич, насколько я знаю, в том случае, если при совершении преступления стало известно о применении засекреченных методов рукопашного боя, которые, как предполагается, доступны только тем, кто служит в специальных подразделениях, расследованием такого убийства должен заняться непосредственно КГБ.

— Так-то оно так, Серёжа. Да вот только я совсем не хочу, чтобы чекисты в это дело свой нос совали. У меня как раз подозрение, что некоторые из высокопоставленных сотрудников КГБ и оказывают покровительство этим преступникам. Новые улики, которые не разглядели эксперты, но которые заметил ты, это очень важно и даже в корне меняет всё дело, но пускай это останется между нами. Если КГБ влезет в это дело, то, боюсь, что это очень плохо кончится, все наши наработки пойдуткоту под хвост. У конторы всегда свои интересы, и часто они очень отличаетются от того у чему стремится милиция. Поэтому лучше нам с тобой держать язык за зубами и оставить это всё пока в тайне. Ну а тебе, Серёжа, необходимо быть ещё более осторожным, раз у них в организации есть такие опасные люди.

— Будьте спокойны, товарищ подполковник, я вас не подведу, — пообещал я. А сам в этот момент подумал о том, что я ведь сейчас нагло вру подполковнику Звереву, потому что моя главная задача — это предотвращение теракта на железной дороге.

— Хорошо, Серёжа, я сегодня устал, пойду отдыхать, а ты, если хочешь, можешь посмотреть телевизор.

— Нет, Вячеслав Геннадьевич, я, пожалуй, тоже лягу пораньше, — ответил я.

Ещё немного посидев на веранде, я вытащил прямо во двор раскладушку и улёгся спать, глядя на звёзды. Комары и прочая мошкара не сильно меня беспокоили, поэтому я быстро уснул, под храп подполковника который доносился из дачного домика.

Утром полковник Зверев не объяснил, как добраться до железнодорожной станции.

Я собрал свои немногочисленные вещи в сумку попрощался с Геннадьевичем и пошёл пешком в сторону железнодорожной станции, прогулявшись по утреннему лесу я добрался до небольшой железно дорожной станции где уже собралась небольшая группа дачников, и после недолгого ожидания сел в электричку. Через полчаса я уже был в городе.

На автобусах я добрался до нужного района города, а затем стал искать адрес, который мне назвал подполковник. Наконец то я подошёл к подъезду обычной пятиэтажки. Было уже около двенадцати часов дня, и несмотря на полуденную жару во дворе играло много детей разных возрастов. Самые маленькие играл в песочнице, мальчики постарше — бегали с деревянными автоматами и играли в «войнушку», или катался на велосипедах.

Я подошел к нужному мне подъезду, рядом с дверью, которая вела в подъезд, на лавочках сидела группа из нескольких бабушек раннего пенсионного возраста. Я поздоровался с ними, они кивнули в ответ и вроде бы продолжили свой разговор, но потом, даже не дождавшись, когда я удалюсь на приличное расстояние, они сразу же начали обсуждать меня. Кто я такой, по их предположению, и к кому пришел. Что поделать, бабушки они во все времена одинаковые. Любопытство и бдительность у них всегда на первом месте.

Поднявшись на третий этаж я подошёл к двери квартиры номер восемнадцать, и достал ключ который мне передал подполковник и открыл дверь. Когда я вошел то у моему удивлению, в воздухе квартиры не витал запаха старости или пыли, или нафталина, как я ожидал, хотя подполковник и говорил, что здесь раньше жила пожилая женщина. Видимо, мне повезло, и эта бабуля была очень чистой и аккуратной.

В конце восьмидесятых годов прошлого века типичная хрущёвская квартира выглядела достаточно скромно, но уютно благодаря тому, как её обустроила пожилая хозяйка, проживающая здесь долгие годы. Каждая деталь интерьера отражала эпоху и вкус владельца, мне даже казалось, что я здесь уже был.

Входная дверь была старой деревянной конструкции, снаружи обитой синтепоном, а изнутри просто покрашенной в темно-красный цвет, а рядом с дверью располагался маленький шкафчик для обуви, сделанный из толстой фанеры и обитый дерматином. Коридор в квартире был небольшой и довольно тесный, однако он не был заставлен старыми вещами и множеством мелочей, накопленных годами жизни.

Кухня, как и полагается в хрущевке, была очень маленькая, метров