Ревизор: возвращение в СССР 45 - Серж Винтеркей

– С первого, повезло, – сказал я. – И группа у меня подобралась очень хорошая.

А дальше я начал очень вдохновенно рассказывать о своих друзьях-сокурсниках. Хочет он подробностей – пусть получит их полной мерой. О куче народа, которая ему вообще не сдалась, естественно.

Долго Александр этих рассказов о моих бравых друзьях-сокурсниках, образцовых комсомольцах и студентах, не выдержал.

– А в Кремле ты, Паша, чем занимаешься? – спросил меня он, прервав.

– Да что поручат, то и делаю, – махнул я рукой. – Я же всего лишь референт, моё дело маленькое. Впрочем, я не так там часто и бываю. А вот друзья мои бывают чаще, я им помог в Комитет по миру устроиться, они там письма от граждан разбирают.

И я тут же перешёл на то, какие мы замечательные рейды по итогам некоторых из этих писем потом проводим.

В общем, отбивался, как мог, от заковыристых вопросов Александра, который пытался, как положено хорошему разведчику, как можно больше информации из меня выудить. Отбивался по тому же принципу, по которому беседовал с Хуаном Гонсалесом. Начинал с широкой улыбкой отвечать с максимальными подробностями, каждая из которых собеседнику вообще нужна не была… Потому что уводила мой рассказ далеко в сторону от заданного вопроса.

От дальнейших расспросов меня спас появившийся повар, который доложил, что уха готова. Тут, конечно, стало уже не до разговоров.

Уху принесли, перелитую из котелка, во вполне себе приличную восьмилитровую кастрюлю из нержавейки. Тут же все приступили к дегустации. В ухе, скорее всего, смешали и барракуду, и пеламиду. Не знаю, принято так вообще делать, или лучше варить их по отдельности? Но мы не жаловались, и не планировали это делать. Хорошенько так оголодали, пока рыбачили. Вроде и позавтракали неплохо, но тот омлет давно уже бесследно исчез, как и бутерброды. Всё же когда ты на море, да еще у тебя азарт во время рыбной ловли разыграется, то аппетит всегда самый что ни на есть превосходный.

Что касается вкуса, может, конечно, я и голодный был, а может, подсознательно нравилось, что ем ту самую рыбу, которую сам выловил из океана, но уха показалась мне очень вкусной. Одна из лучших, что попадались на моем пути за обе жизни. Ну, правда, ещё есть вариант, что повар для генерала готовит тоже вряд ли плохой, так что он в любом случае уху бы вкусную сварил, даже если бы рыба была из морозилки.

Только ухи поели как следует, тут как раз и дети проснулись. Их накормили, и пошли поплавать немножко. Немножко, поскольку учитывали, что на набитое брюхо плавать сильно-то не стоит. Но главное, мы уже с Галией общались, у Александра не было повода дальше свои вопросы задавать. А где-то часа через полтора уже и обратно в отель засобирались.

– Эдик, давай женщин и Павла с детьми пораньше отправим, а мы с тобой ещё посидим, потолкуем, давно всё же не виделись, – предложил Александр Балдину.

– Почему бы и нет, – согласился тот.

Так что нам быстренько подогнали одну из «Волг», мы туда впятером погрузились и поехали, оставив генералов одних с их свитой. Детей Галия и Валентина Никаноровна на руки разобрали, устроившись на заднем сиденье. А я поехал один на переднем сиденье рядом с водителем.

***

Куба, пляж на побережье

Балдин в принципе предполагал, что Александр не так уж сильно по нему соскучился. Просто ему интересно, что это за молодое дарование вместе с ним на Кубу прикатило отдыхать, отсюда и выросли ноги у этого предложения задержаться на пляже. Так что он совсем не удивился, когда, едва машина скрылась из виду, Александр упёр руки в бока и спросил его:

– Не, ну ты, конечно, Эдик, здорово меня вчера разыграл. Знал же, какое впечатление на меня произведёт пацан, когда я ждал кого-то солидного. Ладно, розыгрыш удался. Но теперь-то хоть расскажи, чей сын этот мальчик из Кремля?

– Ну, папа у него доцент, в Горном институте работает, а мама вроде как в бухгалтерии в одном НИИ, неподалёку от дома, где они живут.

– То есть ты хочешь сказать, что он из обычной семьи? То есть сейчас в Москве, пока я тут разъезжал за рубежом, новая тенденция появилась: студенты из обычных семей в Кремле, на радио, и в крупнейших газетах стали работать? Причем везде одновременно?

– Ну, все студенты, конечно, нет, – усмехнулся Балдин, – но Павел, как ты уже, наверное, понял, ко всем студентам никакого отношения не имеет, он достаточно уникальный человек.

– Так, а что тогда? Бабушка с дедушкой у него какие-то особенные? – не сдавался Александр в попытке всё же найти корни такого необычного успеха для молодого человека в возрасте Павла.

– Саш, да оставь ты эти поиски волосатой лапы из его детства, – не выдержал Балдин, – нет у него ничего такого, своим умом всего добивается. Если кто ему сейчас в чём помогает, так это сугубо потому, что парень –светлая голова. Чем ни займётся, всё у него ладится. К примеру, он не только из Святославля в Москву переехал, поступив в МГУ, но и кучу родственников уже туда за собой перетащил. И мать с отчимом, и тестя, и брата жены своей. И всех, кстати, неплохо пристроил.

– Так он еще и не коренной москвич? – изумился Александр. – Нет, конечно, у нас в стране молодёжи все пути открыты, но разве ты сам не согласишься, что всё же такой набор должностей и занятий – это уже перебор? Забавно прозвучало, каламбур получился, – усмехнулся он. – Набор-перебор.

– Так тут всё просто, – улыбнулся Балдин, – Паша Ивлев просто трудоголик. Возможно, весь секрет его множественных успехов в том, что ему очень легко всё даётся. Вот он чем-то одним и не удовлетворяется, что-то новое всегда ищет. А там, где он уже проявил себя и понравился всем, там его не отпускают, стараются удержать. Вот он и остаётся там со своими подработками или полставками. И идет куда-то еще…

Вот взять, к примеру, то же самое общество «Знание». Насколько я понимаю, оно могло бы его с большим удовольствием задействовать с утра до вечера, и он бы деньги лопатой грёб. Сам же знаешь, что они по