Вперед в прошлое 11 - Денис Ратманов

количеству народа? Или внушение сработало на Егора, а остальные пошли за авторитетом?

— Ну че? — дернул головой плешивый Зяма со слезящимися глазами.

Потянул же меня кто-то за язык! А за базар надо отвечать. И что с ними делать? Одно дело Каюк, он-то без группы поддержки, а теперь мне на голову свалилась целая гоп-команда, которая ни работать не приучена, ни жить в чистоте, ни общаться нормально не умеет. Это стадо бегемотов просто вытопчет и загадит мою полянку. Но я ведь сам их позвал! Мало того, сделал это, подавив волю.

Все, теперь я ответственен за них. Как же их усмирить? Как ассимилировать в группу, чтобы друзьям не было дискомфортно? Программировать каждый пункт?

— Мы бухать бросили, — пожаловался низкорослый кряжистый паренек с белым шрамом, перечеркивающим губу.

— И курить! — похвастался Зяма. — Тянет, а прям не могу! Тошнит от запаха. Ухи, как у слона.

— Пятак, как у беса, — проворчал я.

Условия они выполнили, да. А вот я уговор — нет. Потому что даже если друзья примут гопоту в команду, то Людмила Павловна ни за что их не впустит, побоится просто. Еще и Зяма ее раздраконил отпечатком пятака на стекле.

— Ну че, возьмешь на тренировку? — Алтанбаище изобразил кривую «двойку», косолапо стоя в боксерской стойке.

Видно было, что он никогда не боксировал по-серьезному, а авторитет среди оборванцев заработал наглостью. Я решил не юлить и не выкручиваться, сказать, как есть:

— Пацаны, что ж вы не предупредили? Я в шоке, если честно. Не ожидал, что вы придете. Взял на слабо, а вы не зассали, у нас ведь сложно ужас как. Ну а раз я не знал, что вы придете, не предупредил сторожа, а мы тут на птичьих правах, школа ведь. — Я обернулся к двери, за которой со шваброй дежурила сторожиха, готовая в любой момент ринуться в бой и отбивать хорошего мальчика у хулиганов.

— У-у-у, — разочарованно протянул Алтанбаев.

Интонация у него была такая, словно он миллион проиграл.

— Но я сейчас попытаюсь договориться. Подождете?

Гопники вскинули головы, закивали. Я осмотрел их: все они были в спортивных костюмах. Ясное дело, без сменной обуви. Но ничего, помоют подошвы, потом высушат. Мысленно перекрестившись, я вошел в школу, а они остались ждать на улице, переминаясь с ноги на ногу.

— Чего они хотят? — спросила сторожиха.

Мозг работал максимально быстро. Перебрав множество вариантов взаимодействия с ней, я выбрал оптимальный, причем самый честный. Конечно, сторожиха может послать меня куда подальше и будет права — сегодняшний подарок смотрелся, как взятка, — но может и проникнуться. Пятьдесят на пятьдесят. Если гопников прогнать, я потеряю авторитет, который только-только начал зарождаться. Они никогда не встанут на правильный путь…

В общем, надо действовать, но на меня напал ступор, сердце колотилось, руки вспотели. Черт, думал, что уже изжил приступы социофобии. Так, вдох-выдох, взять себя в руки, поднять голову, посмотреть сторожихе в глаза.

Сперва напугать ее.

— Мне ОЧЕНЬ нужна ваша помощь.

О, подействовало: она побледнела, сгруппировалась. Я кивнул на дверь.

— Эти парни… Им по семнадцать лет. Никаких интересов, алкоголь, клей, наркотики, гоп-стоп. — Женщина все крепче сжимала швабру, слушая меня. — Еще год-два, они окончательно подсядут на наркотики и погибнут…

— Может, милицию вызвать? — прошелестела Людмила Павловна, пуча глаза.

— Понимаете, в чем дело. Нам, николаевским, объявили войну парни заводского района. Если поймают нас где бы то ни было, будут бить.

— Это они? — сторожиха попятилась.

— Это наши. Они узнали, что у нас тут бокс, и попросились тренироваться с нами. Я сказал, чтобы приходили, только если бросят пить, курить и все прочее.

— Бросили? — криво усмехнулась она.

— Да! — воскликнул я. — Я и не думал, что они придут. Они совершили настоящий подвиг! Пожалуйста, дайте им шанс! Может, это их последний шанс, и мы остановим их в шаге от смерти. — Видя, как меняется ее лицо, я заговорил более эмоционально: — Шесть спасенных жизней! Парни остепенятся, устроятся на работу, женятся, родят детей… А так никто не родится. Понимаете? И все это зависит от вас. Впустите их, пожалуйста. Под мою ответственность.

Тетка задумчиво посмотрела на швабру, на меня, на дверь. Опять на швабру. По ее лицу ничего нельзя было прочесть.

— Впустите их, — принял на себя ответственность я и внушил Людмиле, добавив просящие нотки в голос. — Пожалуйста.

Внушение никогда не действует сразу, только через день-два. Так что отдуваться все равно мне сейчас. Людмила криво усмехнулась и погрозила пальцем.

— За дуру меня держишь, да? Твой подарок должен был меня задобрить, да?

Ну так я и знал! Сделал, называется, доброе дело.

— И теперь я с радостью впущу… этих, они все разнесут, что-нибудь украдут, и меня уволят по статье. Ну уж нет. Не будет этого, как не будет в нашей школе ОПГ. Пить они бросили — да-да-да. И курить бросили. Они скорее дышать бросят!

Я скрипнул зубами. Конечно же, она права, потому что не знает, какие последствия будет иметь ее отказ. Среди этих гопников нет гнилушек, значит, они не конченые и могут измениться. Звезд с неба хватать не будут, слишком много упущено, но вполне могут стать добропорядочными гражданами.

Правда, есть еще одно «но» — моя команда. Ребята будут против босоты. Да я и сам на их месте был бы категорически против того, чтобы превратить безопасную территорию в условно агрессивную среду.

— Геннадий Константинович тоже об этом узнает! — пригрозила сторожиха. — И взятку свои забери. Ишь ты. Банду сколотить собирается!

Опять надо быстро принимать решение. И ведь оптимального не было! Что ни сделай, будут обиженные. Еще пара секунд раздумий — и я определился. Правда, решение временное и постоянным быть не может, но вдруг со временем придумаю что-то получше?

Друзья, завтра до обеда выложу еще одну небольшую главку. Оставайтесь на линии!

Глава 8

Вот вам и спорт

— Пусть проваливают бандиты твои! — разорялась сторожиха, потрясая шваброй. — Милицию вызову! Директору позвоню! Говори им, чтобы убирались!

Она орала так громко, что ее точно услышали на улице, и теперь Алтанбаев уверен, что тренировка отменяется. Внутри меня сцепились взрослый и подросток. Первый говорил, что я обнадежил людей, пусть даже таких никчемных, и теперь должен решить ситуацию, а второй