По следам Александра Великого - Александр Петрович Харников

могу и не дожить до этого времени. Меня еще раз вырвало, на сей раз, к счастью, на голый пол. Я закрыл глаза и попытался заснуть в надежде, что МакКриди, который меня ежедневно навещал – ведь он якобы был моим слугой, – придет как можно скорее.

Вот только сегодня ирландец пришел не один – с ним был какой-то человек, одетый вполне по-парижски, но по его выправке я понял, что имею дело с военным. Я попытался подняться, но не смог. Новоприбывший же внимательно посмотрел на меня и спросил на неплохом французском:

– Что с вами?

– Съел устриц, – ответил я на том же языке. – Теперь все время рвет.

– Бывает, – успокоил тот. – Вам повезло, что я еще и в некоторой мере врач. Так что давайте я вас полечу, а потом мы поговорим.

– А как мне к вам обращаться? – выдавил я.

– Зовите меня Алан, – кивнул тот и начал расстегивать принесенный с собой саквояж.

2 (14) августа 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский замок. Генерал-майор князь Павел Дмитриевич Цицианов, находящийся в отставке по состоянию здоровья

О том, что государь вспомнит обо мне и захочет меня увидеть, я узнал заранее от своего родственника по матери, князя Петра Багратиона. Он кое-что рассказал про сражение при Ревеле и про своих новых приятелей, без которых все могло повернуться иначе.

– А теперь, Павле, – сказал мне Багратион, – мы готовимся к экспедиции против англичан. Государь хочет вместе с Первым консулом Наполеоном Бонапартом поразить прямо в сердце наглую Британию. Я помню, что ты в свое время вместе с Валерьяном Зубовым участвовал в Персидском походе. Так что, скорее всего, государь вспомнит о тебе и предложит присоединиться к готовящейся экспедиции. Понимаю, что отставка твоя меньше всего связана с болезнью. Просто император недолюбливает братьев Зубовых, а также всех тех, кто был с ними в хороших отношениях.

– Петре, – я тяжело вздохнул. – Порой с нами несправедливо обходятся лишь за то, что нам довелось быть под началом попавших в опалу вельмож. Я же добился своих чинов и наград не на дворцовых паркетах, а на поле боя. Моими наставниками были такие великие воины, как фельдмаршал Румянцев и генералиссимус Суворов.

– Похоже, государь теперь совсем по-другому смотрит на все происходящее. Да и я тоже. Эх, Павле, если бы не слово, данное императору, я бы порассказал тебе такое, от чего у тебя голова пошла кругом. Но, возможно, и ты со временем войдешь в круг «посвященных»…

– А кто они такие, эти «посвященные»? – поинтересовался я. – Это те люди, которые поселились в Кордегардии и стали чем-то вроде новой лейб-компании императора?

– Да что там лейб-компания, – досадливо махнул рукой Багратион. – Тут совсем другое дело. Эти люди… Словом, жди – скоро тебе придется познакомиться с ними поближе.

И, действительно, вчера мне принесли письмо, в котором некий господин Патрикеев предлагал мне встретиться с ним для серьезной беседы. Я не имел чести быть знакомым с этим человеком, хотя много был о нем наслышан. Он не имел официального чина, но письмо было подписано «канцлер Мальтийского ордена». Зная, что главой этого ордена считается наш государь, я оценил и скромность господина Патрикеева, и его близость к императору.

И вот я сижу в небольшом рабочем кабинете моего нового знакомого. Несмотря на то, что он был постарше меня по возрасту, Василий Васильевич – так он попросил обращаться к нему – разговаривал со мной подчеркнуто уважительно, что меня даже немного удивило. Я помнил, как многие мои знакомые после того, как я ушел в отставку, прекратили со мной общаться, а порой при встрече и просто не отвечали на мои поклоны.

– Павел Дмитриевич, – сказал Патрикеев, – если мне память не изменяет, то во время Персидского похода графа Зубова вы были комендантом Баку. Вам удалось установить хорошие отношения с ханом Гуссейн-Кули, правителем Бакинского ханства.

– Все именно так, Василий Васильевич, – кивнул я. – Хан Гуссейн-Кули оказался достаточно благоразумным человеком, с которым было приятно иметь дело.

Мой собеседник внимательно посмотрел на меня, откашлялся, будто хотел что-то сказать, но промолчал. Я понял, что он знает нечто, что неизвестно мне, и снова вспомнил слова князя Багратиона о том, что новым приближенным государя известно многое, в том числе и то, что произойдет в будущем[23].

– Павел Дмитриевич, вы, наверное, уже слышали о готовящемся совместном походе русской и французской армии на юг, в колониальные владения Британии?

– До меня доходили такие слухи, – осторожно ответил я. – Учитывая то, что британцы без объявления войны напали на Ревель, совместный с Наполеоном Бонапартом поход против англичан вполне закономерен. Только какое отношение к этому походу имею я? Ведь пока я нахожусь в отставке по болезни…

– Павел Дмитриевич, – улыбнулся господин Патрикеев, – по вашему внешнему виду трудно сказать, что вы настолько тяжко больны, что не в силах снова сесть в седло. А что, если государь предложит вам сменить ваши мирные покои на походные палатки?

– Воля государя – закон для его подданных, – ответил я. – Да и я, честно говоря, хотел бы снова оказаться среди столь любезных моему сердцу солдат русской армии.

– Я рад, – сказал господин Патрикеев, – что мы отлично поняли друг друга. Думаю, что в самое ближайшее время вы встретитесь с государем, который официально предложит вам достойную вас должность. А пока я хотел бы познакомить вас с генералом Бариновым. Он непосредственно занят подготовкой совместного с французами похода. Скажу сразу – нас заинтересовало ваше знание прикаспийских портов, которые должны стать базами для нашего продвижения на юг.

– Понятно, – произнес я. – Только, с вашего позволения, я составлю список господ офицеров, которых мне бы хотелось привлечь к подготовке к будущему походу. Некоторые из них, как и я, находятся в отставке. Думаю, что, если им предложить поучаствовать в этом походе, они, как и я, дадут согласие и снова вернутся в строй.

– Вот и отлично, Павел Дмитриевич, – улыбнулся господин Патрикеев. – Сейчас вас проводят к генералу Баринову, с которым вы обговорите более подробно все детали вашей дальнейшей работы. Ну а если у вас возникнут какие-либо вопросы – я всегда буду готов встретиться с вами. Всего вам доброго…

14 августа 1801 года. Французская республика. Руан. Капитан Казбек Бутаев, РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области

«Так вот ты какой, легендарный Виконт. А ведь внешне так себе мужичонка, совсем не амбал. К тому же, похоже, у него действительно сильно прихватило брюхо. Лежит бедняжечка на скрипучей гостиничной шконке и жалостливо постанывает».

Правда, Виконт насторожился, увидев рядом с хорошо знакомым