Анатолий Логинов - Сага о пришельцах из будущего. God, save England!

Полковник удивился, когда узнал, сколько нештатного оружия оказалось у нижних чинов. Оказывается, многие солдаты, готовясь к боям, по совету ветеранов первых окопных боев обзаводились окопными ножами, напоминавшими скорее кинжалы, и палицами, вполне сопоставимыми с холодным оружием англо-саксов. Неожиданным оказался и уровень владения мечом у лейтенанта Гастингса. Как рассказал позднее сам Генри, он учился у самого Эгертона Кастла, друга знаменитого основоположника восстановления и реконструкции средневекового фехтования в Англии Алфреда Хаттона. Конечно они в основном исследовали более поздние эпохи, но многое могло быть применено и в это время.

Удивил всех рядовой Финч. Оказалось, этот неудачливый нарушитель дисциплины весьма неплохо управляется с небольшим самодельным 'моргенштерном'. Когда он, выйдя из строя, с одного удара разбил мишень, а затем ловко прокрутил свистящий утыканный внушительными остриями шарик на короткой цепи вокруг себя, поразился даже невозмутимый сержант Уилмор.

— Смотри-ка. Точно в илистом пруду лягушки водятся, — с иронией заметил он капралу Брауну: — Но молодец. Вроде бы такой неумеха, а вон как отличился. Молодец. Но ты за ним все равно присматривай. Надо его заставить с нами своим умением поделиться, вроде бы не лишним будет оно в этих местах.

— Есть, сержант. Теперь особенно приглядывать буду.

Вот так восхищение сержанта обернулось для Финча усилением придирок со стороны капрала и сожалением о том, что он не удержался от хвастовства. Конечно, лейтенант Гастингс стал относиться к своему тезке, но только лейтенант занят своими делами, а капрал Браун всегда рядом и всегда готов назначить на самые тяжелые работы именно Генри Финча.

— Лучшее бы мне не высовываться. Говорил же папашка — будь проще, сын задницы, и все к тебе потянуться, а я не послушался, — ворчал Генри про себя, иногда даже воспроизводя подслушанные у старика слова, которые удалось запомнить.

Но зато когда через два вечера капрал Браун предложил ему поучить его и еще нескольких сержантов и капралов владением 'этой штуковиной', он радостно согласился.

'Англия, Королевство Английское (англ. England, The Kingdom of England, лат. Anglia, Regnum Angliae) — […]

История.

[…] Враждовавшие между собой кельтские вожди приглашали на службу дружины англов, саксов и ютов (германские племена) с континента. Такие дружины, оставшиеся на зимовку в Британии, и были первыми завоевателями. Достоверных сведений о том, как именно началось вторжение, нет. Те известия, которые до нас дошли, очень скудны и носят полулегендарный характер. Наши источники — это сочинение Гильдаса 'О разорении Британии' (около 550 г.), 'История бриттов' Ненния (конец VII в.), 'Церковная история англов' Беды Почтенного (731 г.) и 'Англо-Саксонская хроника' (около 890 г.). Сведения первых двух источников спорны, а последние два составлены гораздо позднее происходивших событий. […]

На территории Британии, завоеванной англосаксами (эта территория и стала впоследствии собственно Англией), в период со второй половины V до начала VII в. образовалось несколько варварских англосаксонских королевств. К началу VIII в. на этой территории сохранилось семь сравнительно больших королевств, так называемая Гептархия ("Семицарствие"), в которую входили Нортумбрия, Мерсия, Восточная Англия, Уэссекс, Эссекс, Сассекс и Кент. Однако термин "Гептархия" не совсем корректен, поскольку в то время еще существовали более мелкие королевства.[…]

Историков занимают два вопроса: о судьбе римских поселений в англосаксонскую эпоху и о взаимоотношениях кельтов и саксов. Одно направление в историографии считает, что преемственности между римской и англосаксонской эпохами нет, так как римские города были разрушены и стали необитаемыми. Другое направление в исторической науке признает, что нет оснований говорить о гибели всех римских городов, хотя, действительно, многие из них были разрушены и обезлюдели во время первых набегов саксов и англов. Равным образом необоснованно говорить о полной гибели римской цивилизации и об исчезновении латинского языка: Гильдас опровергает это, называя латынь 'нашим языком' (nostra lingua), а бриттов — cives (граждане). Григорий Великий указывал в 601 г. на Лондон и Йорк как на густонаселенные города и наиболее подходящие пункты для резиденции епископов, что прямо противоречит утверждению об их полном разрушении. Об этом же свидетельствуют и данные археологии. Таким образом, можно считать в настоящее время доказанным, что какие-то элементы римской цивилизации в Британии остались. Если говорить о втором вопросе — о взаимоотношениях саксов и кельтского населения, то до середины XIX в. господствовала теория полного истребления кельтов; в настоящее же время историки, археологи и лингвисты пришли к выводу, что значительная часть кельтского населения выжила и слилась с завоевателями. Обилие кельтских названий населенных пунктов, имен собственных, кельтские остатки в лексике, связанной с сельскохозяйственными работами (пахотой и скотоводством), с женским домашним обиходом, все это в большей мере в диалектах западных и северных, нежели южных или восточных, доказывает, что вряд ли можно говорить о полном уничтожении кельтского элемента. […]

Источниками для суждения о том, что представляли собой социальные и экономические отношения англосаксонских королевств, служат прежде всего англосаксонские 'Правды' (законы Кента, Уэссекса и др.). Большой интерес для характеристики общественных отношений англосаксонских королевств представляет 'Сага о Беовульфе' — эпос, ядро которого возникло, очевидно, не позднее конца VIII в. Сага проникнута языческим духом и отражает весьма архаичные отношения, свойственные германским племенам эпохи переселения их на Британские острова.

Первоначально основу англосаксонского общества составляли свободные крестьяне-общинники — кэрлы, владевшие в пределах общины значительными участками пахотной земли, так называемой гайдой (участок земли, который можно было возделывать в течение года одним плугом с упряжкой в 4 пары волов). До середины VII в. малая, индивидуальная семья у англосаксов еще не стала господствующей, переход от земледельческой общины к соседской не был завершен. Земля, которой владели общинники, долгое время не превращалась в свободно отчуждаемую собственность (типа аллода). Распоряжение ею ограничивалось общинными порядками и правами всех членов родственной группы (скорее всего — большой семьи). В более поздних документах такое земельное владение, основанное на обычном, общинном праве, называется 'фолклендом'. Ограничения в распоряжении фолклендом задерживали возникновение частной собственности на землю и рост крупного феодального землевладения в Англии. Сохранение относительно прочной общины укрепляло силы свободных крестьян в борьбе против феодального закрепощения, что также замедляло здесь процесс феодализации. […]

Если у кэрлов надел состоял не более чем из одной гайды, то представители родовой знати — эрлы имели поместья в сорок гайд и больше, а королевские дружинники — гезиты (позднее вошедшие в сословие тэнов) — не менее пяти гайд.

По англосаксонским 'Правдам' за убийство человека убийца уплачивал вергельд, размеры которого соответствовали положению убитого. Система вергельдов дает представление о социальном строе англосаксонской эпохи. За убийство кэрла полагался вергельд в 200 шиллингов, за убийство эрла (крупного землевладельца) — 600 шиллингов; за королевского дружинника-гезита, владеющего землей, — 1200 шиллингов, а за дружинника, не владеющего землей — 600 шиллингов. Помимо свободных крестьян-общинников англосаксонского происхождения — кэрлов, были крестьяне кельтского происхождения — леты, или уили. Они находились в зависимом состоянии и за них платили от 40 до 80 шиллингов. Поскольку родовые связи во время завоевания оказались нарушенными, свободные образовывали союзы (гильдии) для совместной защиты. Члены гильдии в случае убийства собрата выступали как обвинители. […]

По мере развития феодальных отношений в зависимость попадала и часть ранее свободных кэрлов, образуя вместе с летами класс зависимых крестьян — гебиров. Эрлы из простых крупных землевладельцев превратились в феодальных владелей, примерно соответствующих графам и герцогам Европы. […].

В VIII в. из земли, принадлежащей племени (фолкленд), король начинает делать пожалования своим дружинникам. Эти пожалования оформляются грамотами, и пожалованная земля именуется боклендом. Первоначально по грамоте жаловались судебные и финансовые права над населением определенной территории, а затем к владельцу грамоты переходила и сама земля. И с населения фолькленда, и с владельцев бокленда король требовал несения трех повинностей: военной, повинности чинить мосты и дороги и службы по поддержанию укрепленных пунктов. […] В обстановке непрерывных войн с внешними врагами, в Англии складывалось сословие воинов — тэнов, имевших землю, обрабатываемую зависимыми людьми, в условном держании. Тэны стали основной военной силой Англии, представителями военного сословия, близкого к королю. […]. Правившая в 1016–1042 годах датская династия не могла естественно опираться на местную знать и тэнов, поэтому важнейшей частью ее вооруженной силы стала собственная наемная дружина, воины которой именовались 'хускарлами'. […] Правившие после датской династии англосаксонские короли сохранили эту традицию. […]