Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

к полному выздоровлению. У вас опухоль в голове.

Женщина опустила взгляд.

— Я знаю. Мне давным-давно делали рентгеновский снимок и предлагали операцию, но я отказалась.

— Что? — воскликнул парень. — Ты мне не говорила.

— Это было очень давно. Так давно, что я про это и забыла. Сейчас вспомнила, представляете. А до этого, как обрезало.

— Такое бывает с нашей памятью, которая стирает то, что мы не хотим помнить, — с умничал я. — Сможете идти?

— Не знаю.

Женщина шагнула раз, другой.

— Вроде не качает. И голова не кружится.

Она отпустила руки сына и самостоятельно, держась только за одну руку сына, поднялась по ступенькам.

— Спасибо, э-э-э, молодой человек. Костя, надо заплатить.

— Не надо ничего платить! — сказал я серьёзно. — Вы первый мой опыт и я вас не вылечил.

— Вы потратили время. И потратили время с пользой для меня, а не для себя.

— Вы не правы. Я потратил время с пользой именно для себя. Вы моя подопытная. Прошу прощения за прямоту.

Женщина посмотрела на меня и улыбнулась.

— Вы, действительно, слишком откровенны. Это в наше время опасно. Да и раньше…

Она махнула рукой.

— Всё равно! Я настаиваю, чтобы вы взяли деньги. Это ваш труд. И не думаю, что он лёгкий. Вы приносите, кхм, даёте людям хотя бы надежду, что жизнь продолжается. Надо на мне учиться — учитесь, чтобы лечить других, надо учиться. Нам когда придти?

— Вы далеко живёте?

— В центре, но это не важно. У Костика машина.

Костик что-то хотел сказать.

— Правда служебная, — добавила женщина.

— Приезжайте завтра, — сказал я, — в это же время.

Они вышли, а я проводил их до крыльца. Женщина шла не очень уверенно, но шла самостоятельно, а сын шёл чуть впереди и придерживал её левой рукой левую кисть. Они сели в тёмно-зелёный УАЗ-469 с водителем, который выскочил помогать и помог, да.

— Получилось? — спросила жена, подойдя по тротуару со стороны нашего подъезда.

— Опухоль у неё в голове. Помог немного. Не знаю, что дальше будет.

Глава 7

— Ты увидел опухоль в голове? — спросила жена, удивлённо на меня уставившись.

— Увидел. Сказал ей, она подтвердила. Говорит, снимок делала давным-давно. Ей предлагали операцию, а она отказалась.

— И что теперь?

— Завтра придут. Подлечу, чтобы ходила уверенно и пусть идут в больницу. Что там? Химия терапия… Бр-р-р… Та ещё процедура…

— Ты увидел опухоль в мозге? — задумчиво произнесла жена и посмотрела на меня. — Значит ты, действительно, можешь лечить?

Я пожал плечами и скривил в сомнении губы.

— Ты с них деньги, я надеюсь, не взял? — спросила жена, сдвинув брови.

— Как можно, Лариса? За что? За полчаса работы? За простой диагноз?

Она с подозрением посмотрела на меня.

— Поставить правильный диагноз тоже нужно уметь, но тут другой случай. С них деньги брать не надо.

Я не стал спрашивать почему. Пофиг, что она скажет и что думает. Она бы вообще, будь у неё деньги, всем вокруг подарки дарила, тратя на них последнее. Но денег у неё теперь нет. Я сам закупаю продукты. Кто на колёсах? Я на колёсах. А «нормальный» магазин у нас аж на Баляева. «Голод-холод-колбаса на верёвочке оса», как мы дразнили Вовки Голода магазин в соседнем подъезде — это так, — обдираловка.

Пришлось открыть кооператив «Целитель», вывеску которого я повесил на двери нашего бывшего клуба юных и не очень «любителей экстрасенсорики». Девушки-женщины попытались сподвигнуть меня на продолжение посиделок, тем более, что среди них были уже «продвинутые» обладательницы «дара», но я не поддался. Они даже предлагали мне платить так же как и Игорю, но «мзды» я отказался, а их энергия, которой, явно подпитывался Игорь, мне была не нужна.

Потому-то я и закрылся, что почувствовал, как из меня окружающие «бабы» сосут силу. Не Игорь закрыл, а я сам закрылся, поставив чёрный щит. Не зная сам. Матрица моя и поставила барьер. Чтобы не лез никто, ха-ха… Я по поведению Игоря понял, что оно ему не надо было, кому-то барьер ставить. Наоборот он подпитывался от нас, чтобы других лечить. А я и закрылся. Непонятно от кого. От всех, наверное. А сейчас открылся?

Ну, как сказать? Сейчас я почувствовал свою силу и силу других. Почувствовал, и стал уметь защищаться, уплотняя вокруг себя поле и видя, между прочим, чужие попытки проникновения в него. И таких оказалось очень много. Почти каждый человек пытался нащупать щель в оболочке и просунуть в неё своё щупальце. Жена первая, так сказать прочувствовала мою защиту. Не стану рассказывать как.

И оказалось, что держать оборону круглосуточно и ежедневно не очень сложно. Просто надо бать команду матрице держать оборону. На неё расходуется чуть больше энергии, но зато моё, так называемое, «тонкое тело», чувствовало себя стабильно и безмятежно. А с ним и моя психика. А сие было так необходимо.

Людишки — они такие эгоцентричные.

Маргарита Петровна — моя первая пациентка, приходила ко мне ежевечерне ровно неделю, потом ровно на три дня исчезла. К этому времени она уже совершенно нормально передвигалась и даже стояла на одной ноге. Но, всё равно, приезжала только с сыном. Через три дня она снова появилась.

— Мы летали в Москву, — сказала она. — У Виктора образовалось окно, и мы полетели. Меня обследовали. Подтвердили наличие опухоли, и она, вы знаете, Миша, даже меньше той, что у меня была.

Я молча ждал, что она мне скажет дальше.

— А это значит, Миша, что вы, что вы…

Женщина заплакала, но вскоре взяла себя в руки.

— Это значит, Миша, что вы большой молодец. И это значит, что у вас получится меня вылечить.

— Ну и хорошо, — сказал я. — В следующий раз, Маргарита Петровна, когда вы соберётесь исчезать, сообщите мне, чтобы я не ждал вас и не думал Бог знает что.

— Вы за меня переживали, Миша?

— А вы как думали? То, что опухоль уменьшается я вам говорил, и слава, таки, Богу. Но зачем мне эти нервы?

Женщина рассмеялась.

— Вы такой смешной, Миша, когда пародируете Одесситов. А я так давно не была в Одессе.

— Так и слетайте, пока она ещё почти наша и никто не догадался ввести визы и загранпаспорта.