Физрук: на своей волне 2 - Валерий Александрович Гуров

вы вообще сумели привлечь наших хулиганов? Они сменку-то и то никогда не носят, а тут целый субботник…

— Марина, — перебил я мягко. — Предлагаю не о школе.

Девчонка улыбнулась чуть растерянно, как будто я застал её врасплох.

— Давайте… А о чём?

Я бросил короткий взгляд на неё. У нас как-то устаканилось, что я обращался к ней на «ты», а она продолжала мне «выкать» с каким-то своим одной ей понятным упорством.

— Вот скажи, чего тебе хочется прямо сейчас? — поинтересовался я.

Классная на секунду задумалась, этот вопрос тоже застал её врасплох.

— Вы знаете, — она рассмеялась чуть растерянно. — Мне хочется угостить вас конфеткой!

Девчонка достала из сумки какую-то карамельку и протянула мне. Я взял, покрутил в пальцах.

— Ну, не отказать же даме, — сказал я и положил конфету в карман.

Марина снова уставилась в окно, но на этот раз с каким-то странным выражением лица. И через несколько секунд она продолжила:

— Вы знаете, Владимир Петрович… чуда, наверное, хочется, — Марина вздохнула. — Вот вы слышали, сегодня через полчаса будет звёздопад?

— Ничего себе, — сказал я, приподнимая брови. — Нет, не слышал.

— Да, — кивнула девчонка. — Настоящий, редкий. Говорят, видно будет даже в городе.

Она помолчала, глядя в небо.

— Жалко только, я живу на третьем этаже, окна выходят во двор, и я ничего не увижу…

Я украдкой взглянул на неё. Свет фар встречных машин мягко ложился на её лицо, в глазах, как в зеркале, отражались огни улиц. И в них, в смысле в глазах, было то самое детское ожидание, которое редко встретишь у взрослых.

Мы пересекали мост, под которым блестела речка — тихая, чёрная, с отражениями фонарей. На другом берегу, чуть в стороне, виднелось недостроенное здание. Бетонный каркас, огороженный металлическим забором.

Я задержал на нём на секунду взгляд.

— А как насчёт того, чтобы доесть роллы? — спросил я.

Марина повернула голову, удивлённо, но с интересом.

— А давайте, — ответила она, но тут же поправила сама себя. — Ну если вы никуда не спешите.

Девчонке, конечно, самую малость не хватало уверенности в себе. Как у той же Афанасьевой или моей сожительницы…

— Не спешим, — заверил я и свернул с дороги в поворот сразу после моста.

Машина подпрыгнула на гравии, потом выехала на площадку перед забором. Я остановился, заглушил мотор.

Марина насторожилась, не понимая, что происходит.

— Владимир Петрович… а что вы собираетесь делать?

— Будем смотреть звёздопад, — заверил я, показывая на крышу бетонного блока. — Думаю, что там нас ждёт великолепный вид на ночное небо.

— Но тут же закрыто… нельзя, — прошептала Марина, озираясь.

— Можно, если очень осторожно, — усмехнулся я. — Главное не шуметь и смотреть под ноги.

— Ну… — Марина колебалась секунду. — А пойдёмте!

В её глазах мелькнуло то самое детское, живое любопытство. Было видно, что она уже забыла и про усталость, и про школу.

Я вышел из машины, хлопнул дверцей — в вечерней тишине звук отозвался гулко.

Открыл заднюю дверь, достал коробку с оставшейся едой и сунул в пакет, который лежал скомканным в коробке с хламом. Уже собирался захлопнуть, но взгляд зацепился за старый кассетный магнитофон.

Постоял секунду, подумал и… взял и его. Работает ведь, батарейки внутри есть. Пусть будет. Звёздопад без музыки — как чай без сахара.

Марина стояла рядом, оглядывалась на реку, на забор, за которым высился бетонный каркас недостроенного здания. Между листами профнастила виднелась прорезь…

— Пойдём, — сказал я, указывая на «вход».

— Я боюсь, — призналась она шёпотом.

Я обернулся, посмотрел на неё.

— Не бойся, — ответил я и протянул руку.

Она колебалась мгновение, потом всё же вложила ладонь в мою. Пальцы были тёплые, девчонка дрожала.

Я сжал её руку чуть крепче.

— Видишь, всё под контролем.

С дырой, конечно, пришлось малость повозиться. Если Марина проходила в неё играючи, то меня подвели габариты. Пришлось чуть расширить проход… в итоге мы оба пролезли через дыру, я даже чудом не зацепился за ржавые края.

— Тихо, — я сразу приложил указательный палец к губам.

На территории стройки гулко отдавались чьи-то шаги.

Вдалеке, между колоннами, мелькнул луч фонарика. Сторож… чует прям. Мужичок медленно шёл вдоль периметра, посвистывая под нос и фонариком освещая темноту.

Марина замерла, вцепилась в рукав моей куртки.

— Владимир Петрович… а если он нас увидит? — прошептала она. — Он ведь может позвонить в полицию! Представляете, что будет, если в школе узнают, чем мы тут занимаемся? Это же будет скандал…

Я улыбнулся, ощущая подзабытый азарт и прилив адреналина.

— Всё в порядке. Ничего не будет, — пообещал я.

— Но…

— Ш-ш-ш, — пресёк я. — Смотри.

Я снова взял Марину за руку, потянул к себе, и мы прижались к большому металлическому контейнеру — старому, проржавевшему, но высокому.

Сторож как раз проходил мимо, луч фонаря скользнул по стенке, выхватил кусок контейнера рядом с нами, но тут же ушёл в сторону.

Я обнял Марину, удерживая, чтобы она не дёрнулась. Девчонка затаила дыхание, напряглась, сердце билось так, что я чувствовал его сквозь ткань куртки.

Секунда, другая — и сторож прошёл мимо, не заметив нас.

Марина прижалась ко мне сильнее, всё ещё боясь пошевелиться. Да, она была напугана — вся дрожала, но в её глазах горел тот самый живой, опасный огонёк азарта и интереса.

— Видишь, всё под контролем, — подбодрил её я.

Сторож наконец удалился, и луч фонаря погас, где-то хлопнула калитка. Вернулась тишина, только ветер гудел между бетонных пролётов и вдали слышался лай собак.

— Пошли, — я подмигнул Марине.

Она нерешительно улыбнулась, пальцы ещё немного дрожали, но уже от напряжённого ожидания.

Мы пошли к дому.

Я же переваривал мысль — сначала я думал, что это типичный «недострой», таких в девяностых по всей стране стояло тысячи. Тогда строительство бросали на полпути: заканчивались деньги, исчезали подрядчики, всё замирало на годы. Вот и стояли бетонные коробки, обросшие травой и ржавыми заборами, а иногда и без последних.

Но этот объект оказался другим — здесь стройка шла полным ходом, и запах свежего цемента и досок подтверждал это.

Ничего. От задумки я отказываться не собирался. Звёздопад должен быть сегодня, и Марина его увидит.

— Так, — сказал я, глядя на часы на экране мобильника. — Сколько у нас есть до начала действа?

— Двадцать пять минут, — охотно ответила Марина, тоже глядя на экран телефона.

— Успеем, — кивнул я.

Мы шли тихо, внутри новостройки стояла полутьма.

— Осторожно, порог, — предупредил я, помогая Марине переступить через него.

Дальше она осветила путь фонариком телефона. Свет запрыгал по стенам, отражался в лужах, оставшихся после дождя.

А вот дальше меня ждал сюрприз. Вернее так: ничего