Александра. Большая игра. - Олег Ростов

на исходную. При повторной попытке бегства каторга. Стоит сказать. Что на повторную попытку, мало кто решался. И пахали землю, рожали с бывшими проститутками детей, создавая семьи, жили. Даже своё дело заводили, чему я не препятствовала и наоборот поощряла. Земли Вяземских на порубежье заселялись, оживали. Папаня, свёкр, боярин Вяземский мне регулярно писал о положении дел на порубежье. Был рад и говорил о том, что надо ещё людей, как, впрочем, и маман, моя свекровь. Вообще они хорошие люди, и я искренне любила их, как своих родителей. Они на самом деле заменили мне отца и мать. А уж как они любят своих внуков, которых мы родили им с Еленой, об этом даже говорить не стоит. Мне регулярно писал свёкр, Федор Мстиславович. Писал не только о положении на порубежье, но и о делах московских. Особенно по линии разбойного приказа, сиречь службы государевой безопасности. Я писала ему в ответ. Посылала мне письма и маман, Евпраксия Гордеевна. Писала о делах Корпуса, о детях. О том, что говорят на Москве среди жён бояр. И, конечно, они оба были в курсе моих взаимоотношений с Великим Князем. Поддерживали меня. Ну да, я их сноха. Жена их старшего сына. Вот только Ванечки уже в живых не было. Я вдова. Но я отомстила за него, о чём знали многие и мои свёкр со свекровью этим очень гордились. Маман вообще стала самой важной боярыней на Москве. Как же, невестка целая королева!!! У кого из бояр такое вообще когда было? Её внук, мой сын, в перспективе мог стать сводным братом Великому Князю Московскому, если я рожу мальчика Василию. А это очень круто, круче Эвереста. Плюс Корпус, где Евпраксия Гордеевна была для кадетов Матушкой, которая заботиться о них. К тому же чин уже майорский. Я сама ей волевым решением присвоила. А это красивый мундир и золотые погоны. Какая из боярынь Москвы могла таким похвастать⁈ Никакая! Маман была главным интендантом Корпуса. Через неё проходили большие суммы денег и имущества. Особенно она любила выезжать на торжище в сопровождении кадетов, одетых в парадную форму, в киверах. Боярыня смотрела на всех свысока…

Но это я отвлеклась.

— Я пойду с моей королевой до конца. — Ответил Ульрих фон Дениц. Я ему кивнула.

Посмотрела на часы. С того момента, как Михайло уехал из моей ставки с моим посланием прошло 20 минут. Я и мой высший командный состав ждали. Платер о чём-то переговаривался с Вильгельмом Баварским. Ландмаршал сказал, что город откроет ворота. Вильгельм напирал на то, что они будут защищаться. Я не вмешивалась в их разговор и молчала. Как, впрочем, и все остальные.

Вскоре показался Михайло. Он, подъехав к нам, соскочил с коня. Привёз ответ. Войт Вилкомира готов был сдать город, просил только не грабить горожан. Отправила Михайло назад, сказав, что я уже дала слово и взяла на себя такое обязательство. Вернувшись к воротам и стенам города, он что-то говорил тем, кто был в левой башне от ворот. Потом я увидела, как ворота открылись. Вышла целая куча народа. Я опустила подзорную трубу.

— Ну вот, господа, Вилкомир мой. Грабёж отменяется. Королевское слово стоит дорого.

Айно придержал стремя моего коня. Я вскочила в седло. Вся моя свита так же оседлали своих скакунов. Мы двинулись к городу. Гарнизон Вилкомира сложил оружие. Мои солдаты занимали городские укрепления и бастионы замка. Мы подъехали к делегации горожан. Возглавлял её представительный мужчина в богатом камзоле чёрного цвета. Он вообще был весь одет в чёрное. Камзол или, по другому, кафтан до середины бедра с узкими рукавами, особенно у запястья и широкими округлой формы плечами. Пышный воротник. Шоссы, прототип лосин, плотно облегавшие его ноги и башмаки на деревянной платформе с длинными носами, концы которых крепились серебряными цепочками с колокольчиками к ноге. Прикольный наряд, я чуть не рассмеялась, хотя уже успела на такое насмотреться. Правда более продвинутые модники уже избавлялись от длинных носок, они вышли из моды. И как мне говорил, тот же Джованно, в крупных городах Италии, Франции и Испании обувь с длинными носками уже не носили. На голове у мужчины был берет с пером. На шее серьёзная золотая цепь и чуть ли не на каждом пальце перстни. Жесть. У меня из украшений были серьги с изумрудами и перстень Великого Князя Московского. Обручальное кольцо, после смерти Ивана я сняла. Даже мои сержант-дамы имели боле колец и перстней, чем я. Хотя они брали с меня пример и в настоящий момент у каждой имелось только по одному перстню на каждой руке. И сейчас глядя на этого, явно модника, понимала, что выгляжу как-то не очень. Но мне на всё это было глубоко наплевать. Подъехав, я остановила своего жеребца. Мы с мужчиной глядели друг другу в глаза. У него были аккуратные усы и бородка. Очень даже симпатичный дяденька лет 40. На какое-то время, пока мы смотрели друг на друга, я сверху вниз, он снизу вверх, время словно остановилось. Стояла тишина. Рядом со мной, позади на полкорпуса коней, замерли недвижимо мои сержант-дамы, глядя на делегацию свысока и надменно. Здесь же, охватывая меня и моих девчонок, замерли мои палатины. У Богдана в руках была плеть, которой она поигрывал. Божен, Никиша и Илья держали в руках, положив их поперёк седла сабли. Айно держал лук с наложенной стрелой с узким бронебойным наконечником.

Но вот мужчина нервно сглотнул, опустил взгляд и снял с головы берет. Остальные из горожан последовали его примеру. Вся делегация низко поклонилась. Выпрямившись, он взял у стоявшего позади него человека бархатную подушечку с серебряным ключом. Протянул мне.

— Ваше Величество, королева Александра, прими ключ от города Велкомира. Прошу от лица всех горожан, не зори город. Я войт этого города и глава магистрата. Моё имя Матеуш Вензель.

— Дворянин?

— Да, Ваше Величество.

— Зачем же мне зорить свой город, Матеуш? Я дала слово, что если Вилкомир откроет ворота и не станет сопротивляться мне, то никто из горожан не пострадает. С этого момента вы все мои подданные, а город стал частью Ливонской короны. А я забочусь о своих подданных, как заботливая мать о своих чадах. Послушных поощряю, не послушных наказываю, но в любом случае, я забочусь о них. Войт Матеуш Вензель, собери жителей города на площади. Вилкомир принесёт присягу на верность Ливонской короне. — Оглянулась на Ландмаршала. — Иоганн, прими ключ от города.

Ехали по