Случайный шаг - Эльхан Аскеров

Внимательно поглядывая вокруг, Беломир старательно вспоминал все, что ему приходилось читать или слышать о казачестве. По всему выходило, что все эти люди, каждый в свое время, бежали от бояр, князей и тому подобных богачей, чтобы жить так, как им самим нравится. Недаром они изначально называли себя вольными людьми. А еще это могли быть беглецы от гонений после крещения. Те, кто не пожелал отказаться от верований предков.

Ведь крестили Русь не только водой, но еще огнем и кровью. Всех не желавших мириться со сменой веры или изгоняли, или уничтожали, и руководили этим процессом те самые греческие священники. Понятно, что познания об истории религии у Беломира были весьма куцыми, но и того, что ему было известно, вполне достаточно, чтобы понимать, что отсутствие нательного крестика ему только что, возможно, спасло жизнь.

Так, в размышлениях, он проехал часа два, когда за спиной зазвучал стук множества копыт. Встреченный им десяток рысью нагонял его выезд. Держа руку рядом с рукоятью сабли, Беломир через плечо наблюдал за подъезжающими казаками. Похоже, его догадки о возможной стычке оказались верными. Десяток вел за собой примерно дюжину трофейных коней, груженных всяческим оружием и амуницией.

– С горцами резались или степняков нашли? – спросил парень, едва только тот самый седой казак поравнялся с ним.

– Степняки на хутор наскочили, да от них мальчонка прискакать успел, – зло усмехнулся казак.

– Многих хуторян побить успели? – осторожно поинтересовался Беломир.

– Род миловал. Троих, стрелами поранило. Да еще двоих из наших посекли малость. До стана доедем, там и обиходим.

– Руду-то унять успели? – не унимался парень. – Раны от степняков чистить крепко надо. У них что стрелы, что клинки бараньим жиром от ржи смазаны, а он запросто загнить на жаре может.

– Знаешь, – как? – моментально подобрался казак.

– Уксус нужен или вино крепкое. Дело нехитрое, ежели раны неглубокие.

– Есть уксус. И жилы тонкие есть, – решительно кивнул казак.

– Тогда бивак разбивать надобно. И воды вскипятить, чтобы раны мыть.

– Едем, – скомандовал казак, пришпоривая коня.

Ругая себя за длинный язык и несдержанность, Беломир принялся подгонять своего скакуна. Отряд снова перешел на рысь и спустя примерно сорок минут выехал на берег небольшого ручья. Казаки свернули на едва заметную тропинку и выехали на небольшую полянку, где уже был выложен камнями очаг для костра. Остановившись, Кречет принялся было вываживать коней, чтобы остудить их после скачки, но седой казак, имени которого парень так и не узнал, властно приказал одному из своих подчиненных заняться его лошадьми, а ему самому осмотреть раненых.

Кивнув, Беломир с удивлением отметил про себя, что бойцы уже принялись собирать хворост для костра, и направился к пострадавшим. Усадив обоих на бревно, явно брошенное сюда вместо лавки, принялся разматывать повязки.

К его огромной радости, раны были не глубокими, но широкими. Казаков явно достали сабельными ударами, так что, если их как следует почистить и зашить, то опасности для здоровья они представлять не будут. Главное, избежать заражения.

Бойцы быстро вскипятили воду в широком медном котелке, и Беломир принялся врачевать. Оказывать помощь с подобными ранениями он научился еще в армии. Регулярно лазить по развалинам многоэтажек и не напороться на торчащую во все стороны арматуру или разбитое стекло было просто невозможно. А ходить с каждой царапиной в лазарет не получалось. Слишком далеко этот самый лазарет находился. Вот и учились бойцы оказывать первую помощь друг на дружке. К концу службы у них даже повязки стали получаться не хуже, чем у настоящих медиков.

Смыв кипяченой водой запекшуюся кровь, Беломир внимательно осматривал рану, после чего, сунув пациенту в зубы свернутый в рулон кусок кожи, приказывал терпеть. Зашивать рассечения приходилось чудищем, величиной едва не больше цыганской иглы. Но раненые, хоть и рычали от боли, но сидели спокойно, понимая, что все это делается для их блага. С грехом пополам наложив швы, парень обработал их уксусом и принялся бинтовать полосками чистой холстины, которые он до того также приказал прокипятить.

Закончив, Беломир спустился к ручью, помыть руки. Наблюдая за ним, седой казак только задумчиво кивал и одобрительно хмыкал. Лишь справившись с делом, парень вдруг понял, что только что прошел проверку. На что именно, непонятно, но доверять ему явно стали чуть больше. Это стало понятно, когда, вернувшись к костру, парень получил от десятника приглашение присесть рядом с ним. Не чинясь, Беломир присел на бревно и, вздохнув, посоветовал:

– Прикажи, чтобы повязки они себе каждый день меняли. И уксусом раны обязательно промывали. Жарко сейчас, а с того рана может гнить начать.

– Добре, скажу, – внимательно его выслушав, кивнул казак. – Вот никак не пойму, что за говор у тебя такой странный. Из каких мест будешь?

– Про Белое море слыхал? – спросил парень вместо ответа.

– Это где ж такое? – удивился казак.

– Ежели вон в ту сторону год ехать, как раз к нему и выедешь, – махнул Беломир рукой на север.

– Погоди, это ж вроде варяги из тех мест ходят, – озадачился казак.

– Не совсем. Они ближе и чуть в сторону, – принялся пояснять парень, размахивая руками. – А к нам вон туда.

– Год? – удивленно переспросил казак.

– Угу. До Великого Новгорода сколько?

– Отсель? Так почитай ежели сейчас выехать, то к снегу доберешься, – подумав, с явным сомнением протянул казак.

– Вот. А до нас от Новгорода еще два раза по столько же, – быстро добавил Беломир.

– Далече. А как же тебя сюда занесло?

– Вот это моя главная беда и есть, – вздохнул парень, понимая, что сейчас случится главное. Поверят бойцы в его рассказ или нет. – Меня Перунова оса ударила. А очнулся уже в степи. Бой у нас был, так что отскочить никак не получалось. Вот и вышло, как вышло, – развел он руками.

– А не врешь? – недоверчиво уточнил один из казаков, не удержавшись. – Не бывало такого, чтобы после Перуновой осы кто-то живым остался. Она ж все подряд жжет.

– Я тоже так думал, – кивнул Беломир. – На голову мою глянь. Думаешь, это я так у костра с пьяных глаз ночевал?

– Ну, всякое бывает, – ехидно усмехнулся этот Фома неверующий.

– Погоди, – вздохнул парень и, поднявшись, направился к своей поклаже.

Порывшись в переметных сумках, он достал обломок своего меча и, вернувшись к костру, протянул его казаку.

– Глянь и сам скажи, в каком горне можно было так добрый клинок спалить.

– Ох, мать честная! – дружно ахнули бойцы.

– Я после еще нагрудник свой покажу. Там тоже след заметный имеется, – быстро добавил парень маслица в этот огонек.

– И как ты теперь? – покрутив в руке рукоять меча,