Сотня. Смутное время - Эльхан Аскеров

мать сетует, что муки мало осталось. В общем, собирайся, сын. В Екатеринослав поедем. Благо денег хватает. А по осени на ярмарке ещё заработаем. Ты замки свои делай. Добрый товар. Быстро расходится.

– Возни с ними много, – скривился парень.

– Всё одно делай. Нам лихое время пережить потребно, – надавил кузнец.

– Добре. Вернёмся, займусь.

Их разговор прервало появление Настасьи. Влетев в кузню, словно вихрь, казачка с ходу приняла свою излюбленную позу и, оглядев мужскую половину семьи, возмущённо спросила:

– Вы чего это расселись, словно на именинах?

– Так заказов нет, Настя, – улыбнулся Григорий в ответ. – А клинок затевать сегодня поздно. Да и металла для такой работы маловато.

– Да я не о том, – нетерпеливо отмахнулась Настасья. – Я там отложила кой-чего Катерине. Матвей, запрягай коня, отвезёшь.

– Ты чего затеяла, мать? – растерялся кузнец.

– Как это чего? Нешто можно детей малых без куска хлеба оставить? Вот и сложила им на первое время. А вы, как с мукой вернётесь, можно будет и ещё чего собрать. Шевелись, Матвейка, – подогнала она растерянного сына.

– Вот бес в юбке, – восхищённо рассмеялся Григорий, обнимая жену.

* * *

Как было сказано на кольце известного царя – всё проходит, и это пройдёт. Станица пережила и навалившийся мор. Отплакали, отвыли вдовы, пришли немного в себя вдовцы, разобрали по соседям и родичам сирот, и жизнь снова начала входить в свою колею. Матвей, исполняя долг, регулярно выезжал в патрули и разъезды. Будучи единственным в станице пластуном, он просто вынужден был тянуть службу, потому как больше просто некому было.

Григорий, заметив, как похудел и осунулся парень за время этих бесконечных выездов, даже отодвинул его от работы в кузне. Самого Матвея это не устраивало от слова совсем. Все начатые дела оказались отложенными, и конца этим проблемам не было видно. Макар Лукич, один из старшин станицы, сочувственно глядя на парня, только головой качал и, вздыхая, тихо ворчал:

– Вот ведь запрягли казака. И как только тянет?

Матвей же, понимая, что заменить его просто некем, сцепив зубы, продолжал тянуть свою лямку, возвращаясь в станицу, только чтобы помыться и переодеться. Настасья, не выдержав, умудрилась закатить скандал старшинам, кроя их так, что краснели даже кинжалы на их поясах. В общем, спустя два месяца такого режима было принято решение выпускать Матвея из станицы только в том случае, если возникнет необходимость в следопыте.

Самому парню вся эта неразбериха не доставляла больших неудобств, но все затеянные дела встали, а значит, нужно было как-то выкручиваться. Он ничего сложного в жизни в степи не видел, но регулярные возвращения обратно в станицу несколько выбивали из колеи. Как говорится, вы или туда, или сюда, а то раздражает. В общем, всё когда-то кончается, кончилась и эта катавасия. Отмывшись в бане и отоспавшись, Матвей отправился в кузню.

Григорий, не ставший трогать на его столе ничего, что было оставлено, увидев сына, едва заметно улыбнулся и, кивая на разложенные части, спросил:

– Помнишь хоть, что делать хотел?

– Да тут и помнить нечего. Собрать только правильно надо, – усмехнулся парень в ответ.

– Много замков собрать успеешь? – поинтересовался Григорий, подходя к столу.

– Полдюжины уже есть, ещё штуки три соберу, – подумав, решительно ответил парень.

– Добре, – обрадованно кивнул кузнец. – У меня уж про них спрашивали.

– Кто? – удивился Матвей.

– А старшина торговый, что бумаги на ярмарке выписывает на торговлю.

– А ему-то что до тех замков?

– Понравились. И про врезные спрашивал. Говорит, их многие спрашивают.

– О, как, – удивлённо хмыкнул Матвей. – Да уж, знать бы раньше.

– И чего?

– Так частей бы побольше наделал. Глядишь, успел бы и пару десятков собрать.

– Бог с ним. Сколько есть, столько и будет, – отмахнулся Григорий. – Всё одно на всю выручку придётся хлеба закупить. В поле-то у нас едва треть от посеянного взошло. И у всей станицы так.

– Да уж, оказия, – скривившись, вздохнул парень, быстро прикидывая, как ещё можно поправить пошатнувшиеся дела.

– За Катерину думаешь? – вдруг спросил Григорий.

– Нет. Не до неё теперь, – качнул Матвей чубом. – Хотя и ей бы помочь не мешало.

– Не оставят их, – кивнул кузнец. – Поможем. Нам-то проще. Слава богу, живы все остались. А остальное – дело наживное.

– Тоже верно, – задумчиво кивнул Матвей. – А что старшины по клинкам решили? Будут заказывать?

– Будут. Я уж всё нужное на бумаге описал и им отдал. В общем, каравана ждём.

– Неужто поехали? – изумился парень.

– Поехали. Раньше-то не до того было. Так что, теперь как привезут, самая работа начнётся.

– А у нас сколько на продажу готово? – не унимался Матвей.

– Так сколько и было. Восемь пар, как сделали, так и лежат.

– Эх, встретить бы того князя ещё раз, – вспомнив горячего грузина, усмехнулся Матвей.

– Да уж. Повезло нам в тот раз. Одним махом все клинки забрал и не поморщился, – понимающе усмехнулся Григорий.

– Бать, хлеб зерном, или сразу мукой брать станем? – задал парень весьма актуальный вопрос.

Готовая мука обходилась в покупке хоть и дороже, но в итоге её выходило больше, чем просто обмолоченного зерна. Так что вопрос был не праздный. К тому же на мельнице за работу приходилось отдавать часть продукта, что его никак не устраивало. Не то время, чтобы хлебом разбрасываться. В общем, тут было о чём подумать, но, похоже, Григорий этот вопрос уже успел обдумать.

– Так и того, и другого брать надобно, – вздохнул кузнец. – Семенное зерно-то пропало.

– Вот ведь… – снова скривился Матвей. – И у всех так?

– Само собой, – удручённо вздохнул кузнец.

– Так выходит, за хлебом всем ехать надобно?

– Ну, а как иначе? Многие уже ездили, закупились. Да не все съездить смогли. Вон, Катерина твоя так лебедой и перебивается.

– Как лебедой?! – ахнул Матвей, не веря своим ушам. – Ты ж говорил, что все соседи помогать станут.

– Так помогают. Да только не все, – смутился Григорий. – Да и не все могут.

– Там же дети малые! – продолжал сокрушаться парень.

– А то я не знаю, – фыркнул Григорий. – Да нынче-то им полегче. На огороде всякого уродилось, да и мы иной раз хлебушка приносим. Настя вон, как чего печь затеет, обязательно им часть снесёт.

– Да уж, ситуация, – мрачно протянул Матвей, лихорадочно ища выход из положения.

– Да ты не сомневайся. Мать её не оставит. А раз уж так за неё радеешь, мог бы и сам зайти, узнать, как там дела, – мягко попенял кузнец сыну.

– А то ты не знаешь, как у меня лето прошло, – хмуро буркнул Матвей.

– Тоже верно, – смутился Григорий, вспомнив, как буянила жена в общественной хате. Доме, предназначенном для собраний старшин станицы.

– Бать,