Имперский союз. Лента Мёбиуса - Александр Петрович Харников

ждет ребенка. До кучи туда же можно отправить и Карла Брюллова с нашей старой знакомой Ольгой Румянцевой?

– Что, и у них возможно прибавление в семействе?! – воскликнул император. – Ай да Ольга Валерьевна! Похоже, что они с господином Брюлловым в будущем занимались не только рисованием пейзажей. Ну что ж, если у нее родится ребенок, то я буду этому только рад. Надо подумать, что ей подарить. И, кстати, переговорить с нашим художником, чтобы тот узаконил взаимоотношения с Ольгой Валерьевной. Негоже жить телесно вне брака…

– Они собираются сделать это в ближайшее время, – улыбнулся Шумилин. – Карл Павлович был настолько очарован Иверским монастырем под Валдаем, что посвятил ему цикл своих картин, а потом, побывав в святой обители, принял решение перейти именно здесь в православие.

– Ну, вот и замечательно! – воскликнул царь. – Я представляю, сколько новых сюжетов для своих картин господин Брюллов найдет в Новом Свете. Индейцы, эти, как вы их называете, ковбои… Разве увидишь нечто подобное в старушке Европе?

– Только, Александр Павлович, – нахмурился Николай, – у меня к вам будет большая просьба – надо обеспечить всем, кого мы собираемся отправить в крепость Росс, надежную охрану. Сами понимаете – наши недруги, узнав о прибытии новых людей из России, не упустят случая и попытаются нам подгадить. Может быть, стоит отправить с десяток-другой выпускников школы снайперов и следопытов. Мой зять очень даже неплохо выучил их. Пусть они в непривычной для них обстановке покажут, на что они способны. К тому же у меня был разговор на сей счет с Николя. И мы решили открыть в крепости Росс своего рода филиал Гатчинской школы. Первые выпускники ее могут стать отличными преподавателями в этом филиале.

– Неплохая мысль, – ответил Шумилин. – Я ничуть не сомневаюсь в подлости наших оппонентов. Пусть виконт Палмерстон заливается соловьем, пытаясь убедить нас в своей любви к России. Я ему ничуточки не верю. Поэтому стоит обезопасить крепость Росс от неприятных казусов. Как говорится, береженого и Бог бережет.

– И я того же мнения, – согласился Николай. – Только не стоит забывать и о том, что в Новом Свете мы можем столкнуться с противодействием другой силы, не менее подлой, чем британцы.

– Это вы об американцах? – спросил Шумилин. – Думаю, что и они попытаются нам нагадить. Причем сделают они это, в отличие от англичан, грубо и топорно. Но в крепости Росс борьбу с нашими врагами довольно успешно ведет майор Скуратов. А атаман Славянского казачьего войска Бакланов настолько сумел расположить к себе местные индейские племена, что те с большим усердием выслеживают вражеских лазутчиков и доставляют их к майору Скуратову.

– Надо будет достойно наградить этих людей за их службу России, – сказал Николай. – Вы попросите об этом Виктора Ивановича. И сообщите ему о скором прибытии в крепость Росс его старых знакомых. Но пусть майор Скуратов помнит о том, что нельзя терять бдительность. У нас серьезные противники, и от них следует ожидать чего угодно…

* * *

Капитан-лейтенант Невельской после знакомства с людьми из будущего, что называется, потерял покой и сон. Геннадию на всю жизнь запомнился полный опасностей тайный вояж в Англию, затеянный, чтобы отловить там британского злодея мистера Уркварта. Сколько нового и необычного для себя увидел он во время этого путешествия. Это и появление среди морских волн изумрудной светящейся арки, через которую выплыла чудо-лодка с врачами, не давшими умереть их пленнику. А странный ящик, именуемый радиостанцией, с помощью которого можно было переговариваться с людьми, находящимися от тебя за тысячи верст!

Поразила Геннадия и девица, которая умела летать по небу на чудесной механической птице. Словом, сплошные чудеса, которые больше были похожи на сказки его любимой нянюшки. Но это были не сказки – в этом Геннадий был точно уверен! Недаром шхуну «Ласточка», доставившую всех участников этого вояжа в Ораниенбаум, на причале встречал сам государь император.

Впрочем, многого Геннадий еще не знал. Позже в разговоре со своим старинным другом и приятелем Николя Краббе он пытался разузнать побольше о будущем, из которого в их мир попали все эти чудеса, но тот лишь закатывал глаза к небу, воздевал руки и красноречиво молчал.

«Эх, – подумал Невельской, – где он теперь, Николя? Помнится, он был назначен на эскадру вице-адмирала Нахимова, которая должна была отправиться на Тихий океан».

– Друг мой, – шепнул ему Краббе, которого он случайно встретил несколько месяцев назад на Невском, – тут такое дело готовится… Словом, государь собирается учредить новый флот на востоке. Базироваться он будет в Петропавловской гавани. И как мне сказали по секрету…

Тут Николя покрутил головой, крякнул, вздохнул и с сожалением произнес:

– Жаль, что я не могу тебе рассказать все, что мне известно. Но ты не унывай – о тебе помнят. Среди них есть и те, с кем мы вместе совершили полное опасностей путешествие в Англию. Так вот, эти люди и для тебя нашли работу.

– Какую именно?

– Не знаю. Известно мне лишь то, что она прославит твое имя на века. Так что, голубчик, наберись терпения и жди.

Николя отбыл с эскадрой в дальний поход, а Невельской стал ждать, когда наступит его черед приобщиться к тайне. Как известно, ждать да догонять – хуже некуда. Только терпения у Геннадия было в избытке. Помня о том, что ему говорили люди из будущего, он дотошно штудировал карты и научные труды о реке Амур и ее притоках. Возможно, что именно ему предстоит узнать, насколько судоходно устье этой великой реки. Большинство из известных географов предполагало, что в своем нижнем течении Амур, распадаясь на множество мелких рукавов, в дельте не судоходен и «теряется в песках». В частности, так считали знаменитые мореплаватели – француз Лаперуз и англичанин Браутон. Кстати, и знаменитый русский путешественник Иван Федорович Крузенштерн, которого Геннадий считал своим учителем, был того же мнения.

Невельской не осуждал их – дело в том, что Татарский пролив, отделяющий остров Сахалин от материка, действительно крайне узок и мелок, и там часто бушует непогода. Мореплаватели, которые осмеливались туда зайти, видели, как сближаются берега Сахалина и материка. Они, не сговариваясь, пришли к выводу, что это не пролив, а залив – и не рисковали плыть дальше. Таким образом, точные географические координаты этого самого места, а, самое главное, промеры глубин в устье Амура, ими так и не были сделаны.

Из разговора с людьми из будущего Невельской понял, что все эти весьма уважаемые люди заблуждались – Амур в своем устье вполне судоходен.

И вопрос сей следовало решать как можно быстрее – Россия