Кровавая весна 91-го - Алексей Шумилов

вчера ночью югославы и венгры улетели, Виктор Борисович дал день на отдых. Теперь хочу послушать тебя: Почему в половину одиннадцатого утра уже дома?

— Секунду, — Андрей положил на колено «дипломат», щелкнул замками, откинул крышку, достал из бокового кармашка справку и протянул отцу. — Отпустили сегодня с уроков. Вот справка.

— Тут написано, головная боль и рекомендация посетить врача, — заметил отец, пробежавшись глазами по листку. — Что произошло?

— Вчера подрался со шпаной в сквере около школы. Ударили по голове, ничего страшного до свадьбы пройдет, — отмахнулся Максимов. — Не нужно никакой больницы. Всё нормально.

— Уверен? — с сомнением спросил отец.

— Абсолютно, — твердо ответил Андрей. — Только маме не говори, пожалуйста. Она паниковать будет и к врачу погонит. А я в порядке.

— Да? — отец выставил два пальца. — Сколько?

— Два, — моментально откликнулся Максимов. — Голова чуть побаливает, но в целом чувствую себя сносно. Никакого сотрясения у меня нет. Хочешь, возьмем книгу с полки, ткнешь пальцем в любую страницу, а я её прочту? Сам же рассказывал, как студентом на танцплощадке с хулиганами дрался, которые к маме приставали. И ни к каким врачам не бежал, чтобы разбитый нос показать.

Андрей победно усмехнулся. Эту историю вчера рассказала мама, оценившая распухший нос сына и ударившаяся в ностальгические воспоминания.

— Ладно, — усмехнулся Николай Иванович. — Будем считать, убедил. Но при одном условии. Если почувствуешь себя плохо, говори сразу, пойдем к врачу. Обещаешь?

— Обещаю, — кивнул Андрей.

— Я пельмени сварил. Будешь?

— Не, спасибо, — отказался Максимов. — Я недавно ел, перед школой.

— Тогда просто составишь мне компанию, расскажешь, как там в школе, — подмигнул отец.

— Ладно. Сейчас разденусь и подойду.

В кухне исходила клубами пара кастрюля. На поверхности кипящей воды в белой пене весело крутились кругляши из теста. Николай Иванович подхватил тарелку, с уже лежащим куском желтого масла, быстренько орудуя, подхваченной на подставке ложкой, набросал дымящихся пельменей. Выключил конфорку, уселся за стол и указал, вошедшему Андрею на место рядом.

— Присаживайся. Если хочешь, можешь сделать себе чаю, воду я только что подогрел, заварка свежая.

— Пожалуй, воды налью, — решил Максимов. После бега по улицам и дворам хотелось пить. Подхватил стакан в кухонном шкафчике, налил вод из-под крана, залпом выпил и уселся напротив отца, с аппетитом уминавшего пельмени.

— Фуух, — Николай Иванович, сыто отдуваясь, отодвинул пустую тарелку. — Рассказывай, как дела в школе?

— Нормально дела, — пожал плечами Максимов. — Сегодня на алгебре, до того как меня отпустили с уроке, интеграл, формулу Ньютона-Лейбница изучали. Доклад о международном положении на Ближнем Востоке для комсомольского собрания вместе с одноклассницей подготовил. Сегодня после уроков она должна зачитать. А так всё идёт своим чередом, учусь, занимаюсь спортом.

— Как успехи в карате? — лукаво прищурился отец. — Осваиваешь смертоносные удары?

— Не такие они уж и смертоносные, — хмыкнул Андрей. — Так фигня, показуха сплошная. Бокс лучше.

— Да ты что? — развеселился батя. — А кто когда пошел на карате, прыгал от счастья и мне все уши прожужжал о смертельном боевом искусстве? А сейчас бокс лучше? Интересно, с чем связано это умозаключение?

— Так получилось, постоял с одним боксером, — нехотя признался Максимов. — Он меня за секунду сделал. Сперва в нос левой дал, потом в бороду правой.

— Так может он разрядник какой, — рассудительно заметил отец, — А ты карате меньше года занимаешься.

— Может и так, — вздохнул Максимов. — Но дело даже не в этом. Я просто понял одну вещь. Вот смотри, при прочих равных удар ногой занимает больше времени чем рукой. Поэтому защититься от него легче. Можно закрыться предплечьем, отпрыгнуть в сторону, контратаковать, пробить в начале движения, сделать шаг навстречу и поймать ногу на захват. Вариантов на самом деле масса.

— В карате тоже есть удары руками, — возразил Николай Иванович.

— В классическом карате они часто наносятся от бедра, особенно правой рукой, находящейся сзади левой. В боксе техника проще, эффективнее, основана на естественной биомеханике тела. Рука уже находится в боевом положении её достаточно подтолкнуть корпусом и разогнуть. Джеб, прямой правой, оверхэнд получаются резче и мощнее, — Максимов увлекся любимой темой и сам не заметил, как стал «умничать» и употреблять специфические термины.

— Ты где этих слов нахватался? — изумленно глянул отец. — Естественная биомеханика, джеб, оверхэнд. Никогда раньше от тебя подобного не слышал.

«Черт, сильно увлекся, надо контролировать себя».

— Просто в последнее время много читаю, — Андрей смущенно улыбнулся. — Учебник по боксу у друга, разные переводы по боевым искусствам, общаюсь с боксерами и каратистами, анализирую.

— Анализ и попытка оценить, это хорошо, — улыбнулся батя. — Отличная тренировка ума. Растешь сынок, взрослеешь, пытаешься глянуть на то, чем занимаешься со стороны, непредвзято, не слушая чужих хвалебных речей. Правильно делаешь.

— Пап, а что мы о всё обо мне? Давай о тебе поговорим. Как дела на работе?

— Тебе действительно интересно? — прищурился отец.

— Конечно, — подтвердил Максимов — Мы же родные. Да и хочется узнать как и чем дышит сегодня самый большой завод в городе. Там же куча народу работает. Предки Вадика, отец Сани и ещё много наших знакомых.

— Знаешь, сынок ты уже парень взрослый, поэтому буду с тобой откровенным, — вздохнул отец. — У меня ощущения, что мы идём к катастрофе. И это не только завода касается. Талоны эти, кооперативы, пустые прилавки, спекулянты, выползшие из всех щелей, ставшие коммерсантами и продающие, практически перекупленные товары из государственных баз и магазинов. Хозрасчет, борьба с алкоголизмом, кооперация, все делается как-то криво, больше напоминает судорожные метания туда-сюда. Такое впечатление, что наши начальники на самом верху, толком не знают, чего хотят.

Вот смотри, — после небольшой паузы продолжил Николай Иванович, — у нас ещё с конца шестидесятых годов на базе завода работала научно-техническая лаборатория. Улучшала характеристики разрабатываемых узлов и агрегатов сельскохозяйственной и специальной техники, предлагала новые разработки. У Игоря Анатольевича — начальника лаборатории, вся стена в грамотах и благодарностях за изобретения и рационализаторские предложения. И что? А то, что первым делом в рамках хозрасчета вместе с сокращением продукции, уменьшили финансирование. И несколько уникальных специалистов, известных за рубежом, просто послали на фиг завод, и свалили работать в кооперативы и другие соцстраны. Там им дали гораздо лучшие условия, высокие зарплаты и буквально на руках носят. А ведь могли приносить пользу стране, но оказались не нужными. Дальше — больше, думаю, большой тайны не открою, весь город все равно в курсе, что на нашем заводе есть отдельное предприятие, связанное с оборонкой, так называемый «почтовый ящик» с отдельным входом. Ребята трудились на благо страны, их продукция была нужна Родине. А сейчас производство закрыли, их заставили кастрюли клепать! Кастрюли, только представь! И они очень убогие выходят,