Боксер-4: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

глубоко выдохнула. — Миша, послушай меня внимательно. Ты, конечно, парень хороший, мордашка у тебя симпатичная, — тут она отступила на пару шагов назад и оценивающе оглядела меня с ног до головы, — да и вообще, в целом ты очень даже ничего. Но… не обижайся только, но ты еще для меня малой.

— Ага, — поддакнул я, — то есть сигареты предлагать и по заброшкам таскать меня можно, а чуть что — сразу малой, да?

Зря я это сказал. Получилось как-то реально обиженно. Но, к моему удивлению, Ленка не стала усугублять — видимо, думая, что я действительно обижусь.

— Меня в принципе парни постарше интересуют, понял? Ну, если и не понял, то через пару лет точно поймешь, — хихикнула она.

— Да что ты говоришь? — скептически хмыкнул я. — Это поэтому, наверное, ты мне встречи записочками назначаешь?

— Ну а что? — Ленка кокетливо поправила прическу своим фирменным жестом. — Красиво же! Еще скажи, что тебе не понравилось. Только запомни, Мишаня: не каждая встреча с девушкой является свиданием. Это ты чуть попозже тоже поймешь, я уверена. Сейчас тебе еще кажется по-другому, пупсик.

Ох, как не люблю я это козыряние возрастом! Я, дескать, уже прожила жизнь, а тебе это только предстоит. Впрочем, в подростковый период это нормально — считать, что если родился на пару лет раньше, то можешь взирать на остальных сверху вниз. Как будто достиг просветления благодаря дате рождения. Только мне все эти игрища и в прошлой-то жизни были неинтересны, а сейчас — и подавно. Пусть играется сама.

— Ладно, Ленка, — я хлопнул ладонью по стене дома, у которого мы стояли. — Это твоя собственная жизнь и ты имеешь право жить ее как сама захочешь. Но давай только тогда все эти приключения без меня.

— Ишь ты, — усмехнулась Ленка. — Надо же, какой ты принципиальный!

— Какой уж есть, других не завезли. Да, кстати, — вспомнил я. — А ракушку тебе я, между прочим, нашел. При случае передам.

Сказав это, я резко развернулся и собирался уже было уйти, как вдруг в спину мне раздался Ленкин голос:

— Чего, к Янке своей пойдешь, да?

Вот это ни фига себе. В этом голосе уже не было такого превосходства над младшим, которое присутствовало еще полминуты назад. Скорее в нем слышалась неприкрытая ревность. Постарше ей парни нравятся, как же. Ага.

— Тебя это не касается, — отрезал я и зашагал по направлению к улице. Я не Ленка, и все эти хитрости с выжиданием своих на обратном пути мне претили. Нужно было догонять ребят — они, наверное, уже далеко убежали. Хорошо еще, что я представлял себе маршрут нашей пробежки.

— Миша! — снова раздалось сзади.

«Нууу, Лена», — подумал я. «Ты прямо сбрасываешь одну маску за другой. Еще не хватало, чтобы сейчас за мной побежала».

— Я все тебе уже сказал, — ответил я, не останавливаясь.

— Да подожди ты, дурак! — не выдержала она.

Я остановился и посмотрел на нее. Или мне показалось, или у нее на лице промелькнуло какое-то… отчаяние?

— Чего тебе еще? — сухо спросил я.

— Ты так ничего и не понял! — воскликнула Ленка.

— Да куда уж пупсику понять, — усмехнулся я. — Да и по ребусам я не мастак.

Все эти перебрасывания пустыми фразами уже начинали мне надоедать. Вот чего она от меня сейчас добивается? Тянет время? Но для чего? Подпитывать ее ощущение королевы я больше не намерен. Отношения… да какие у меня с ней могут быть отношения. Тем более что она сама каждый раз заводит эту нескончаемую шарманку о возрасте.

Потом, в двадцать первом веке такое поведение назовут манипуляцией. Человека как будто бы не подпускают к себе чересчур близко, чтобы он не вообразил, что его ценят и любят, но при этом и не отпускают насовсем — чтобы в случае чего можно было использовать его как запасной аэродром. Ну или для каких-то других целей, мало ли какие ситуации бывают. В результате объект манипуляции привязывается к человеку накрепко и потом ему становится все сложнее порвать с манипулятором, даже если он все уже осознал и очень хочет это сделать. И чем дольше продолжаются такие перетягивания каната, тем сильнее едет крыша у объекта, в самых тяжелых случаях — вплоть до психушек. В такие сети я попадать не желал. Даже если с моей крышей все останется в порядке — все равно, тратить время своей жизни на бессмысленные игрища — это не мое. Ленка, конечно, очень красивая и притягательная, подпасть под ее обаяние — нефиг делать, но у меня на эту жизнь другие планы, и если я и дал поначалу слабину, то теперь все. Так что хватит слушать эту провокаторшу. Пойду догонять своих. А ракушку передам с оказией — да вот хоть с Бабушкиным, будь он неладен!

Я с еще большей решительностью зашагал прочь.

— Дима — это мой брат, — тихо, но отчетливо произнесла Ленка.

Глава 7

Я настолько ошалел от услышанного, что впал в какой-то ступор. Пока я осознавал, что только что узнал, и пытался сообразить, что на это можно ответить, Ленка рванула по направлению к другому выходу из проулка — по параллельной улице сейчас должны были возвращаться ее подруги.

— А ракушку свою себе оставь на память, — бросила она мне через плечо.

— Я… нет уж, я ее тебе передам… а приходи ко мне на день рождения! — бессвязно выкрикнул я все, что успело прийти мне в голову в этот момент. Никакого ответа не последовало — Ленкина фигура исчезла за поворотом.

Черт возьми! Это что же получается? Все это время я принимал ее брата за ревнивого жениха? Вот это приехали, нечего сказать! Но Ленка вообще-то и сама хороша. Разве нельзя было сразу все объяснить? К чему вот были все эти спектакли? Ведь она, при всех ее раскладах, далеко не глупая девка и прекрасно видела и мое состояние, и как я вообще воспринимаю всю ситуацию.

Правда, тогда получается, что у ее брата с крышей еще большая беда, чем я думал. Когда тебе кажется, что твою девушку каждый второй пытается увести и ты готов всех переубивать — здесь, конечно, тоже вопросы к твоей голове, но это хотя бы как-то объяснимо. Но когда