Александр Абердин - Три года в Соединённых Штатах Америки

– Боря, вчера мы с тобой перешли на ты, поэтому пусть так и будет. Мне нравится быть твоей королевой, но не ежеминутно.

Теплее. Ирочка уже не думала о моём возрасте. Интересно, что она скажет, когда узнает, сколько мне лет на самом деле? Хотя этих лет вроде бы как и не было. Если я сделаю всё, что от меня требуется, я проживу свою вторую жизнь совсем по другому и самое главное, у меня ведь имелись на руках все козыри, что меня очень радовало. Я ведь действительно мог сделать с ними очень многое, в том числе и для себя лично. Поэтому к работе я приступил с улыбкой, но Жека подумал, что я собираюсь рассказать новый анекдот. Да, анекдотами я уже успел прославиться в цеху. Ещё бы, ведь я мог в любой момент выдернуть их из Интернета сколько угодно. Правда, не все были понятны людям в одна тысяча девятьсот семидесятом году. После обеда к нам в цех пришел капитан Толкачёв и попросил меня выйти, чтобы поговорить в укромном местечке. Я предложил ему пройти в беседку, обсаженную кустами сирени, в которой обычно разыгрывались козлиные баталии. В ней как раз никого не было. Войдя и подсаживаясь к столу, я поинтересовался:

– Как идёт следствие по Сипелю? Капитан кивнул и сказал:

– Завершено. Дело уже передали в суд. Прокурор намерен просить восемь лет. Через две недели суд, Боря, но это всё мелочи. Я хочу поговорить с тобой о куда более серьёзных делах. Не стану крутить и скажу сразу, речь идёт об Ирочке. Моё лицо тотчас окаменело и я ледяным тоном сказал:

– Товарищ капитан, это наше с Ирочкой дело. Если вас это интересует, то я люблю эту девушку и она для меня всё. Поэтому давайте на этом закончим разговор о ней. Отрицательно мотнув головой, Толкач сказал:

– Нет, Боря, Ирочка для меня не посторонний человек. Она племянница Эльвиры Михайловны, моей учительницы и друга. Как ты себе вообще всё представляешь, парень? Ведь тебе же нет ещё шестнадцати лет! Улыбнувшись, я сказал:

– Женя, извини, но я перейду с тобой на ты. Знаешь, я ведь рабочий человек, меня все считают классным специалистом и так оно и есть, а потому я даже с Семёнычем на ты. – Капитан Толкачёв удивлённо вытаращил глаза – Так вот, Женя, мужчина это не возраст и не то, у чего есть член и яйца, мужчина это способность быть защитником и кормильцем семьи, это способность построить дом для любимой и сделать так, чтобы ей в нём было хорошо и уютно, чтобы она захотела родить тебе детей, это способность совершать поступки, а возраст не имеет никакого значения. Не знаю, поверишь ли ты мне, но мне известны типы, которым уже за полтинник, а они так и не вышли из детского возраста в том смысле, что всё время держатся за мамкину юбку. Женя, я не такой и уже к следующей весне построю дом для Ирочки. Я люблю эту чудесную девушку и она моя королева и вот что я тебе ещё скажу, капитан. Если я узнаю или почувствую, что она будет намного счастливее с кем-то другим, то я поцелую ей руку и просто отойду в сторону, да, и вообще перестану мозолить ей глаза, что очень сильно её люблю и готов ради неё на многие жертвы, в том числе и на такую. Всё, Женя, если хочешь, мы останемся друзьями, не хочешь, просто отскочим друг от друга, но десант своих позиций не сдаёт и флага не меняет.

Да, сказано мною было немало и Толкачёв всё внимательно выслушал, кивнул, улыбнулся и сказал:

– Думаю, что тебе не придётся отходить в сторону, Боря. – С улыбкой протянув мне руку, он добавил – Раз так, то перейдём на ты. Эльвира Михайловна вне себя от счастья, Боря, что тебе удалось выдернуть Ирочку из четырёх стен и она вчера гуляла с тобой в парке. Я тоже там прогуливался и видел вас издалека. Когда ты поцеловал её. Извини, но я кое-что тебе про неё расскажу. Ирочке двадцать три года. Она в прошлом году закончила МГУ и хотела продолжать учёбу, но попала в неприятную историю. В общем после банкета её попытались изнасиловать двое подонков. Она от них как-то отбилась, одному даже травму нанесла и, представь себе, её же чуть было и не обвинили в избиении этих уродов. Из-за этого она не только не смогла поступить в аспирантуру, но и была вынуждена уехать из Москвы. Её родители в разводе, она с ними не очень-то ладит и тётя, а Эльвира Михайловна золотой души человек, чуть ли не насильно привезла её сюда, а ты сумел снова научить её смотреть на парней без ужаса в глазах. Так что я твой друг, Борис, и как друг прошу тебя, защищай эту девушку изо всех сил. Она же ангел и умница просто редкостная. Пристально посмотрев в глаза Толкачу, я тихо сказал:

– Спасибо тебе за то, что ты рассказал мне про это, Женя. Теперь мне многое стало понятно. И вот ещё что, мне нужны имена и адреса этих подонков. Я их сам накажу.

– Не накажешь, Боря. – Со вздохом сказал капитан – Они дети высокопоставленных родителей и не тебе с ними тягаться.

– Накажу, Женя. – Строго сказал я – Только я и смогу их наказать. Поверь мне на слово. Оно у меня крепкое. Толкач покрутил головой и со вздохом сказал:

– Странный ты парень, Борька. Вроде бы малолетка, паспорта ещё не получил, хотя и здоровенный лоб, а разговор у тебя, как у тёртого калача, мужской разговор и глаза не бегают. Ладно, дам я тебе адреса и имена, но будь очень осторожен с ними. Усмехнувшись, я успокоил его:

– Комар носа не подточит, Женя. Внесудебная расправа иной раз является единственным средством восстановления справедливости и наказания виновных, но я их и пальцем не трону.

Мы попрощались и я пошел собирать очередной движок, хотя мысли мои были об Ирочке. Бедная девочка. С этого момента я пообещал себе, что стану относиться к ней ещё нежнее. Жаль, но в этот день мне не довелось проводить её до дома, Семёныч поторапливал. Мотоцикл оказался модели «Иж-Юпитер 2 К» и коляска у него была заводская, специально изготовленная, как кузов. Состояние у него было вполне хорошее, но помимо убитого в смерть движка у него ещё и оказался пробит один глушак, а также нашлось ещё несколько болячек, указав на которые я достал из кармана деньги, отсчитал двести пятьдесят рублей и сказал:

– Папаша, не будь я автослесарем, не стал бы его покупать.

Сосед Семёныча почесал маковку и согласился со мной. Так я обзавёлся мотоциклом, договорился, чтобы Степаныч был завтра утром дома, отогнал его домой и попросил отца на следующий день оформить покупку. После этого целых две недели я занимался ещё и мотоциклом, который привёл в идеальное состояние и даже сделал ему небольшой тюнинг. Между делом мы с мамой пошили все заказанные платья и ещё пять штук на продажу. Покупателей даже не пришлось искать. Они сами нашлись, когда мама пришла в типографию, чтобы сделать примерку. Не сразу, а после того, как я отдал на следующий день Валерии Максимовне готовое платье, в котором та выглядела, как подружка невесты. Модниц в конторе хватало, а потом ещё и девочки из паспортного стола, увидев Ирочкины обновки, тоже загорелись, но для них я нагуглил другие фасоны. Произошло ближе к концу июня и ещё одно радостное событие – двенадцать моделей, которые я слямзил у лучших модельеров запада и немного переработал вместе с мамой, прошли худсовет и ей выплатили премию, аж, целых семьдесят пять рублей. Смех, да, и только. С молодёжных костюмов ободрали большую часть советской символики, но кое-что всё-таки осталось, но они всё равно потускнели.

Мы с Ирочкой совершили ещё несколько прогулок по парку и её скованность, вызванная личной трагедией, стала постепенно проходить. Хотя моя королева и была психологом, а потому прекрасно понимала, что с ней происходит, наверное, ей всё-таки был нужен именно я, нежный, тактичный, терпеливый и заботливый, чтобы преодолеть в себе страх по отношению к мужчинам. Она уже сама желала моих поцелуев и более страстных объятий, но не в парке же это делать и тем более не в кинотеатре. А однажды, в субботу, я пригласил Ирочку сначала в парк, это с утра, а потом, ближе к вечеру, к себе домой, но перед тем, рано утром, чуть ли не затемно, приготовил просто роскошный обед и даже купил две бутылки белого вина. Так Ирочка познакомилась с моими родителями. Она им очень понравилась. Отец даже достал гитару, что делал крайне редко, и спел несколько песен, старинных русских романсов. Потом я отвёл Ирочку домой. В наших отношениях уже настал такой момент, что нужно было принимать окончательное решение. Ну, я то его давно уже принял, а вот моя девушка явно хотела, чтобы мы сделали последний шаг. Поэтому, показывая Ирочке своего стального коня, я спросил её:

– Иринка, хочешь съездить в субботу со мной на пикник? Моя королева тут же сказала:

– Конечно хочу. Мы поедем на реку?

Так мы договорились о том дне, когда перейдём Рубикон и Ира прекрасно отдавала себе отчёт в том, зачем я её приглашаю на пикник. Родителям я сразу же сказал, что еду за город вместе с Ирочкой с ночёвкой. Мама, когда я объявил об этом за ужином, вздрогнула, а отец погладил её по руке, сказал:

– Мила, я Борькой произошло что-то странное. Хотя наш сын и кажется тебе мальчиком, он ведёт себя, как взрослый мужчина, причём мужчина очень опытный и рассудительный. Порой, да, что там порой, он всегда говорит такие вещи, что я сам себе кажусь рядом с ним школьником и недотёпой. Поэтому не надо беспокоиться за него. Наш парень нигде не пропадёт.