Андрей Круз Цикл "Лучший гарпунщик" - Андрей Круз

Свежий ветер ударил в лицо, едва мы выскочили из-за деревьев. Вот оно, море, справа, кажется, только рукой подать, но берег тут обрывистый, не подберешься, и камней у него великое множество.

Еще подогнать лошадей? Нет, нельзя, они уже и так устали. Им чуть-чуть осталось, пару километров всего, а там мы их и вовсе бросим, между камнями конному не пройти, только пешком дальше, как Анисим место описал. Отчасти поэтому он и думает, что не будет Никон Большой нас там ждать, потому что в Рыбной бухте на конях к самой воде подойти можно. На это рассчитывать станет. Но если и он ракету видел, или его яхта следит, например, то…

Пыль из-под копыт поднимается облаком за отрядом. Если противник скачет в нашу сторону, то и от него облако должно быть, наверное, стоит присматриваться. Но не вижу пока ничего такого, не вижу. Хотя нет, оседает пыль быстро, не заметим так, по облаку. Ну и нас не заметят.

И лошади устали. И я уже устал, не столько скакать, хоть и целый день в седле, сколько на нервах держаться. Я в каюту к себе хочу, но сперва выпить чего-нибудь в кают-компании, с Байкиным и всеми остальными, кому можно. А потом спать, спать, спать. Если дадут.

Стучат копыта о дорогу, мягко, словно тряпками обмотаны, — песок под ними. Слышно, как шумно дышат кони. Вижу Тунца, он слева от меня, впереди бежит. Вон уже поворот на бухту, рубеж спешивания, так сказать. И облако пыли навстречу. Не видно еще, кто его поднимает, кусты прикрывают, но то, что несется к нам не одиночный всадник, по этому облаку сразу видно. И пусть оседает пыль быстро, но эта осесть не успела — близко они.

Справа от дороги что-то вроде поляны, дальше россыпь камней, заросших редкими колючими кустами с ярко-красными мелкими цветами. Я даже сейчас, со всей этой суматохой, сквозь запах сухой пыли и конского пота почувствовал, как сладко и густо пахнут эти цветы. И вон же мачты «Аглаи» совсем рядом, только руку протяни. Уже в бухте яхта, ждут нас.

— Спешиваемся! Бросаем лошадей, Анисим, Николай, Леонтий — к берегу, помогайте Макару! Остальным рассредоточиться за камнями, Фрол, ищешь командира, но стрелять по команде!

Не успели рассредоточиться — отряд из полутора десятков всадников вылетел на обозреваемое пространство почти в ту же минуту, как я прокричал свои команды. Только спешиться и успели — и погнали отпущенных лошадей навстречу атакующему противнику. Я вскинул карабин, выстрелил, целясь в грудь гнедой лошади, несущей прямо на меня голосящего всадника, она куда как большая цель, попал. Лошадь дернулась в сторону, наваливаясь на вороную рядом, всадник попытался ее удержать, но она покатилась через голову, жестоко сбросив его в пыль.

Захлопали револьверные выстрелы в нашу сторону, противник открыл огонь сразу, как только увидел. Пули защелкали по камням, никого не задев, — мы дружно рванули в укрытие. Я влез в колючки, изодрав руку и исполосовав рукав рубашки, пригнулся, укрывшись, услышал, как пуля тюкнула в камень с противоположной стороны, затем приподнялся с карабином у плеча, выстрелил дважды, на этот раз пожалев, что винтовка бесшумная, как раз сейчас побольше грохота не помешало бы.

Треснула винтовка Фрола, кто-то выпал из седла, а я сам себе пообещал премировать этого бывшего новофакторского следопыта, потому что он, похоже, сегодня еще ни одной пули даром не потратил.

Я увидел, как Леонтий шел, почти бежал по тропе быстрым шагом, просто взвалив Макара себе на плечо, как рядом, оглядываясь и держа карабины на изготовку, крутились Анисим с Николаем, а за ними, не зная, в какую сторону кинуться, бежал совершенно одуревший от стрельбы и суматохи кобель. А затем я вновь обернулся к противнику.

Нанести большие потери сразу не получилось, отряд врага рванул к кустам, к лесу, и успел спешиться, заняв позиции за деревьями. Начиналась перестрелка.

— Держим позицию, даем нашим уйти! — крикнул я. — Без команды не отходим!

Вспышки выстрелов и блеклые дымки расцветили опушку леса, я попытался достать какого-то стрелка в уже знакомой зеленоватой разгрузке, выстрелил в него трижды, но добился лишь того, что он залег, укрывшись за широким и толстым комлем дерева. А потом и сам согнулся в три погибели, потому что мой камень начали обстреливать как минимум с двух сторон.

Тональность выстрелов тоже поменялась. Спешившись, бойцы противника взялись уже за винтовки, что куда опасней. Между нами теперь метров сто, но это здесь, как раз на входе на тропу, однако если противник организуется и попытается обойти нас с флангов, все это будет не так сложно. Чуть поодаль кусты на той стороне смыкаются с кустами на этой метров на десять, наверное, не больше. Перебежать — и дальше двигайся за теми же камнями, и зажать нас большого труда не составит. Или просто гранатами забросать, я видел гранаты на снаряжении того отряда, что попал в нашу засаду с утра.

А вот гранат маловато, из пятнадцати наличных братья разбросали в засаде у моста восемь. У меня всего одна теперь в подсумке, например.

Пока думал, пальцы сами, автоматом, набили магазин карабина. Маловат он, у бесшумного-то, сейчас бы сюда нормальный, в который десяток влезает, — куда лучше было бы. Или просто мою «павловку» с ее обойменным заряжанием — вдавил сверху пять патронов в обойме, закрыл затвор — и пали. Или «Калашников» из совсем-совсем других времен и миров. С подствольником и мешком вогов. И чтобы пулеметчик помогал. И еще связь с батареей.

Кстати, а батарея у нас есть, по идее, и даже стрелять на больших углах возвышения может, но как ей командовать и как корректировать огонь — ума не приложу. Никак покуда. Нет тут короткой связи.

Точно, шевеление в лесу, перебегают. И очередями их не прижмешь, нет у нас тут подходящего оружия, такого, чтобы выплевывало пули целыми сотыми лентами, а те бы стволы деревьев прошибали. Оглянулся — не видать уже наших, спустились ниже, так что понемногу надо и нам сдвигаться назад, чтобы не зависнуть, не дать связать себя боем, потому что у нас еще самое страшное впереди — рывок на шлюпке до яхты, с противником на хвосте. Даже думать про него пока не хочется.

— Отходим метров на пятьдесят, к