Криминалист - Алим Онербекович Тыналин

в неделю. Хочешь присоединиться?

Я посмотрел на него. В прошлой жизни я бы отказался не задумываясь. Социальные мероприятия, разговоры о пустяках, принужденное веселье, все это вызывало дискомфорт. Проще вернуться домой, поработать над своими проектами.

Но сейчас другое время. Другая жизнь. Мне нужно понимать этих людей, их нравы, правила. Нельзя оставаться в стороне.

— Хорошо, — сказал я. — Приду.

— Отлично. — Дейв улыбнулся. — Увидишь, там неплохо. Джо разливает приличное пиво.

Мы доели, допили кофе. Дэйв оплатил счет, несмотря на мои протесты.

— Сегодня я угощаю потом ты угостишь.

Вернулись в офис. Я сел за стол, опять открыл дело о мошенничестве.

За соседним столом Дейв говорил по телефону, записывал что-то в блокнот. Харви Бэкстер печатал на машинке двумя пальцами, медленно, с ошибками. Маркус читал газету, допивал кофе из бумажного стаканчика.

К четырем часам дня я обработал оставшиеся жалобы. Одна деталь зацепила внимание.

В трех жалобах упоминались письма с угрозами. Покупатели, обнаружив обман, написали в компанию требования вернуть деньги. В ответ получили письма от юриста компании с угрозами судебного преследования за клевету.

Письма напечатаны на машинке, подписаны от руки, «Артур Дж. Симмонс, эсквайр». Подпись размашистая, уверенная. Чернила синие.

Интересно. Мошенники обычно прячутся, не оставляют следов. А тут они угрожают жертвам официальными письмами.

Либо это наглость, либо глупость. Или у них действительно есть юрист, не подозревающий о мошенничестве.

Нужно проверить письма. Отпечатки пальцев на бумаге, анализ чернил, сравнение подписей. Может, там есть зацепка.

Я достал из папки три письма, аккуратно вложенные в бумажные конверты. Письма нужно отнести в криминалистическую лабораторию.

Я встал, взял папку с письмами. Дейв поднял голову от своих бумаг.

— Куда идешь?

— В лабораторию. Нужно проверить улики по делу о мошенничестве.

— Лаборатория в цокольном этаже, лестница в конце коридора. Спросишь Роберта Чена, он там главный техник. Скажешь, что от Томпсона, он все сделает.

— Спасибо.

Я вышел из офиса, прошел по коридору. Стены выкрашены в бледно-зеленый цвет, линолеум под ногами потертый, с трещинами. Флуоресцентные лампы тихо гудели на потолке.

В конце коридора металлическая дверь с надписью «Лестница». Я открыл ее, спустился вниз. Два пролета, бетонные ступени, перила холодные.

Внизу еще одна дверь. Табличка: «Криминалистическая лаборатория. Вход только для сотрудников».

Я толкнул дверь, вошел.

Помещение большое, без окон. Потолок низкий, лампы дневного света заливают все ярким, резким светом. Запах химикатов. Формальдегид, ацетон, что-то едкое.

Вдоль стен стоят рабочие столы, заваленные оборудованием. Микроскопы, колбы, пробирки, весы, какие-то приборы с циферблатами и ручками. В углу стеклянный шкаф с реагентами. Бутылки разных размеров, этикетки написаны от руки.

Посередине большой стол с подсветкой. На нем разложены фотографии, какие-то образцы в прозрачных пакетах.

За столом стоит мужчина лет тридцати пяти. Азиат, невысокий, худощавый. Черные волосы коротко острижены, очки в тонкой оправе. На нем белый лабораторный халат поверх рубашки и галстука. Руки в латексных перчатках.

Он склонился над микроскопом, что-то рассматривал, делал пометки в блокноте.

Я подошел ближе. Он не поднял головы.

— Простите, — сказал я.

Он выпрямился, повернулся. Лицо спокойное, без эмоций. Глаза за стеклами очков темные, внимательные.

— Да?

— Итан Митчелл, агент отдела расследований. Мне нужна помощь с уликами.

Он снял перчатки, протянул руку.

— Роберт Чен. Старший криминалист.

Мы пожали руки. Рукопожатие крепкое, несмотря на худобу.

— Что у вас? — спросил он.

Я положил папку на стол, достал три конверта с письмами.

— Дело о мошенничестве. Эти письма отправлены жертвам. Нужно проверить на отпечатки пальцев, проанализировать чернила подписи, может, сравнить шрифт машинки.

Чен взял первый конверт, посмотрел на свет. Бумага просвечивала.

— Обычная офисная бумага, — сказал он. — Машинка стандартная, «Ремингтон» или «Ундервуд», судя по шрифту. Чернила синие, шариковая ручка.

Он говорил тихо, монотонно, как будто перечислял факты для самого себя.

— Отпечатки можем проверить нингидрином. Займет несколько часов. Подпись можно сфотографировать под увеличением, если у вас есть образцы для сравнения.

— Образцов пока нет. Но если найдем подозреваемого, нужно будет сравнить.

— Понятно. — Он положил конверт обратно. — Оставьте письма здесь. Завтра к обеду результаты будут готовы.

— Спасибо.

Я собирался уходить, но остановился.

Глава 7

Бар

Лаборатория меня заинтересовала. Оборудование примитивное по меркам XXI века, но для 1972 года, наверное, вполне современное.

— Можно задать вопрос?

Чен посмотрел на меня.

— Да.

— Как вы снимаете отпечатки с бумаги? Нингидрин это химический реагент?

— Да. Нингидрин реагирует с аминокислотами в поте. Окрашивает отпечатки в фиолетовый цвет. Метод существует с 1950-х годов. — Он снял очки, протер стекла краем халата. — Эффективный, но медленный. Занимает от шести до восемнадцати часов.

— А для других поверхностей?

— Металл, стекло — порошок. Алюминиевый или графитовый. Наносим кистью, фотографируем, переносим на ленту. Быстрее, но не так точно.

Он говорил без интереса, как учитель, объясняющий азы студенту.

Я огляделся по лаборатории. На одном из столов лежала камера, большая, с мехами, на штативе.

— Это для фотографирования улик?

— Да. «Графлекс», четыре на пять дюймов. Черно-белая пленка. Проявляем здесь же, в темной комнате. — Он кивнул на дверь в углу лаборатории.

Я подошел к камере. Конструкция массивная, механическая. В XXI веке все это заменил цифровой фотоаппарат размером с ладонь.

— А для съемки мест преступлений что используете?

— «Поляроид» или «Кодак Инстаматик». «Поляроид» удобнее, снимки сразу, не нужно проявлять. Но качество хуже.

Я кивнул. Знал об этих камерах по книгам. «Поляроид» был революцией в 1970-х, мгновенные фотографии. В будущем это музейный экспонат.

— А как храните отпечатки? Есть база данных?

Чен надел очки обратно, посмотрел на меня внимательнее.

— База есть. Картотека. Миллионы карточек с отпечатками. Хранятся в архиве, классифицированы по системе Генри. Поиск вручную, занимает дни или недели.

— Вручную, — повторил я.

— Да. Другого способа нет.

Я представил миллионы карточек, агенты перебирают их одну за другой, ищут совпадения. В XXI веке компьютер делал это за секунды. Алгоритмы распознавания образов сравнивали отпечатки автоматически.

Но здесь нет компьютеров. Есть только человеческие глаза и терпение.

— Сколько времени в среднем занимает поиск совпадения?

— Зависит от обстоятельств. Если есть подозреваемый, сравним его отпечатки с уликами за час. Если подозреваемого нет, можем искать месяцами. Или вообще не найти.

— Понятно.

Я задумался. Может, здесь можно что-то улучшить. Автоматизация невозможна без компьютеров, но есть другие способы ускорить процесс. Лучшая классификация, статистические методы, приоритизация поиска.

— Вы давно работаете здесь? — спросил я.

— Семь лет. До этого учился в Калифорнийском университете. Степень по химии.

— Вам нравится работа?

Чен пожал плечами.

— Работа как работа. Делаю анализы, пишу отчеты. Агенты приносят улики, забирают результаты. Редко кто интересуется процессом.