Резидент КГБ. Том 1 - Петр Алмазный

если бы этого не случилось). Покрутив диск и набрав нужную комбинацию, я потянул на себя тяжёлую дверцу. Ряд толстых серых папок взглянул на меня из пахнувшего пылью и железом сумрака.

Скоро папки образовали две средней высоты стопки у меня на столе. Вася посмотрел с удивлением, но ничего не сказал.

Едва ли в этих материалах имелось что-то, что было способно помочь мне в деле разоблачения предателя. Сейчас, сидя за своим рабочим столом, я просто кое-чего ожидал. И заодно, чтобы не терять напрасно времени, решил войти в курс шпионских дел майора Смирнова.

Для того, чтобы уяснить суть материала, оказалось не нужно вчитываться в содержимое документов долго и внимательно. В одних папках я просмотрел первые страницы, другие достаточно было просто взять в руки. Информация выныривала мне в голову из каких-то тёмных глубин — и становилась моими собственными знаниями и моей памятью.

Оказалось, майор не зря ел свой шпионский хлеб. За душой у него имелись неплохие вербовки: два некрупных политика левого толка, корыстный человек из паспортного отдела мэрии, мелкий полицейский чин с надеждой на карьерный рост, многообещающий пакистанский дипломат и, пожалуй, главная удача: техник с базы ВВС в Ольборге. Также имелась перспективная разработка в лице доверенной секретарши одного депутата, главы парламентского комитета. Сеть к ней была заброшена, неоднократные подарки благосклонно приняты, и интересные сведения уже отразились в паре майорских отчётов. В этих отношениях всё было целомудренно и по взаимному согласию: интим если и подразумевался, то когда-нибудь потом, в неопределённом будущем.

Я держал в руках трудовые майорские папки, и чувствовал, как у меня горько сжимается сердце. Все эти труды были напрасны. Контакты были под колпаком. Доверившихся советской разведке людей высокопоставленный предатель сдал противнику, всех их ждали арест и тюремные сроки…

Думая и переживая об этом, я так увлёкся, что едва не пропустил то, чего ждал. В конце коридора хлопнула дверь, по паркету протопали ожидаемые мною шаги. Гордиевский покинул кабинет и намылился куда-то уезжать.

Тогда я сложил свои бумаги, замкнул их в сейф, схватил пальто и поспешил на улицу.

* * *

Копенгагенская оживлённая улица проносилась за автомобильным стеклом. Белый ситроен мелькал впереди, блестел бампером, прыгал между рядами. Подполковник Гордиевский куда-то очень торопился. И я надеялся, что торопится он не куда-нибудь, а на встречу со своими английскими хозяевами.

Ехать хвостом за опытным разведчиком, каким мой оппонент, безусловно, являлся, на своей машине было неосмотрительно. Поэтому неподалёку от посольских стен меня с самого утра ждало такси. Причём такси не простое: за рулём сидел викингоподобный мужик с перебитым носом, его звали Йенс. Майорское воспоминание об этом парняге ворвалось ко мне в голову по дороге на работу. Тогда меня, устремившись к машущей на тротуаре дамочке, бесстыже подрезала такая же чёрная машина с шашечками, в какой сидел я сейчас. Сидел на заднем сиденье, скрытый от посторонних взглядов тонированными стёклами.

Знакомство майора Смирнова с Йенсом случилось с полгода назад и было обставлено драматически. Там в свете уличного фонаря трое теснили к стене одного, и ножи в руках блестели тускло и неумолимо. А прохожий ночной человек на предложение «валить нахрен» расстроенно хмыкнул — и принялся отрывать от скамейки длинный и толстый брус. Тут же выяснилось, что оторванный от скамейки брус это в умелых руках оружие поразрушительнее ножа. Скоро трое прилегли на асфальт, а четвёртый перевёл дух — и повёз отшвырнувшего брус прохожего в машине с шашечками. Потому что драки драками, а майор куда-то очень спешил по работе.

Сотрудничество это было взаимовыгодно. Новоявленный знакомец майора Смирнова кроме изначального подарка в виде спасения жизни дальше время от времени получал интересные и щедро оплачиваемые рейсы. Сам же майор заимел надёжного человека и, как оказалось, очень умелого водителя. Надёжность, правда, далёкий от наивности майор несколько раз проверил, попросив Йенса отвезти его к специально для этих целей оборудованным тайникам. Позже добирался туда своим ходом, смотрел: сигнальные контейнеры вскрывать никто не пробовал.

Эти деловые отношения ни в каких внутренних отчётах не отражались, что оказалось теперь очень кстати.

Сейчас Гордиевский мчался на служебной машине с дипломатическими номерами, а Йенс уверенно сидел у него на хвосте. Впрочем, выявить слежку или избавиться от неё изменник Родины, кажется, и не пытался. Он просто куда-то спешил.

Мы уезжали прочь от дипломатических и исторических кварталов города. Подполковник направлялся в жилые районы северо-западной части Копенгагена. Для меня это был хороший признак. Прикатив, например, к своей квартире, что располагалась в четырёхэтажном доме напротив такого же моего, он бы меня сильно разочаровал.

Но нет, мы уже неслись среди типовых белых высоток. Движение здесь было не такое интенсивное, как в центре, дистанцию приходилось держать приличную. Тут я в очередной раз порадовался, что предусмотрительный майор Смирнов обзавёлся таким человеком как Йенс. Отправься я сюда на своём дипломатическом фольксвагене, затею со слежкой пришлось бы, пожалуй, сворачивать. Обычный таксист предложению поиграть в шпионов вряд ли обрадовался бы и с немалой вероятностью доложил бы потом обо всём в полицию. О том, что под видом таксиста мне могли бы подсунуть кадрового сотрудника датской контрразведки, забывать тоже не стоило.

Наконец ситроен вильнул к обочине и остановился. За тротуаром и полосой газона блестели окна многоэтажного жилого дома. Через газон виднелась дорожка в тёмную арку.

— Не останавливай, — скомандовал я.

Но Йенс знал своё дело и без меня.

Мы чуть сбавили скорость и продолжили движение. Когда проезжали мимо машины Гордиевского, тот уже выбрался на тротуар. Он искоса взглянул в нашу сторону, и я подавил в себе желание пригнуться к сиденью. Но нет, всё было в порядке. Тонировку стёкол делали как раз для таких случаев. Да и наша машина была здесь не единственная — две легковушки, недовольно зарычав моторами, принялись нас обгонять.

Мы катили дальше, я наблюдал через заднее стекло. Гордиевский прогулочным шагом двигался вдоль дома. Он не спеша прошёл мимо арки, и у меня упало сердце. Видимо, предатель что-то заподозрил. Сейчас он протопает туда и сюда, заглянёт для вида в магазинчик в соседнем доме, купит там датскую народную булку под названием шпандауэр — а потом запрыгнет в свой ситроен, развернётся и поедет обратно в посольство.