Космонавт. Том 2 - Феликс Кресс

стеклу, пытаясь угадать «концы» и «начала» сложившейся ситуации. Если бы нас арестовывали, то приехали бы ночью, с «командой» и наручниками. А тут капитан-одиночка, даже шофёра нет. Странно и вопросов больше, чем ответов.

На повороте к Соколу мелькнула стройка — копали тоннель для новой ветки метро. Рабочие в ватниках копошились у кранов, будто муравьи у сахарной горы.

Я отвернулся от окна и посмотрел на Крутова. Он тоже молчал, задумчиво уткнувшись в окно и подперев кулаком подбородок. По его виду я понял, что и он перебирает в уме варианты развития событий и причины, благодаря которым эта поездка стала возможной.

Спрашивать ничего не стал, скоро и так всё выяснится. Поэтому я снова отвернулся к окну и стал рассматривать городской пейзаж, мелькавший за окном автомобиля.

Москва нарядилась к празднику и готовилась вступить в новый год во всей красе и с курсом в светлое будущее. Проезжая Пушкинскую площадь, я заметил очередь у киоска «Союзпечать». В эти дни народ охотился за новогодними открытками с кремлёвскими звёздами. Напротив горделиво высилась гостиница «Москва». Её асимметричный фасад каждый раз «резал» мне глаз.

Ершов свернул на Мясницкую. Здесь время будто застыло: дореволюционные особняки с лепниной, аптека с зелёным фонарём, вывеска «Гастроном № 1». У подъезда дома стоял «Чайка» с генеральскими флажками. Видимо, чья-то персональная машина из ЦК.

«Лубянка близко», — понял я, глядя на здание с колоннами, где даже снег казался серым.

У шлагбаума Серый молча протянул дежурному удостоверение, не замедляя хода. Офицер охраны, мельком взглянув на обложку, щёлкнул каблуками быстрее, чем успел поднять руку в приветствии. Серый кивнул, не глядя. Видно было, что этот жест он отточил за годы, когда проверки документов стали частью пейзажа. Машина проехала ещё немного и остановилась у чёрного подъезда. Ершов выключил зажигание и обернулся:

— Проследуйте за мной.

Крутов вздохнул так, будто этот вздох копил всю дорогу. Я потянул ручку двери, думая о том, что в реальности капкан КГБ выглядит иначе, чем в книгах и фильмах. Я шагнул на скользкий асфальт, захлопывая дверь автомобиля, и зашагал вслед за Серым и Крутовым.

Подходя к штаб-квартире КГБ, я задрал голову, рассматривая здание. Дверь была массивной, на фасаде высились колонны, уходящие в серое небо, и на фоне всего этого вывеска с лаконичным: «Комитет Государственной Безопасности при Совете Министров СССР», высеченная на мраморе. Широкие ступени, отполированные до зеркального блеска, вели в холл, где даже воздух казался густым от секретности.

Я притормозил на пороге, впитывая детали. Здесь я был впервые, поэтому с любопытством обозревал внутреннее убранство, пожалуй, одного из самых известных зданий на Лубянке. Просторный вестибюль с мраморным полом, на котором тускло отражались лампы под зелёными абажурами и стены с гипсовыми барельефами Дзержинского, чьи пустые глазницы будто следили за каждым шагом. Слева, у стойки дежурного, офицер в форме листал журнал «Пограничник», изредка бросая на нас взгляды, острые как штык.

— Не задерживайтесь, — бросил капитан Ершов, через плечо.

Мы с Крутовым переглянулись и двинулись по коридору, где ковровая дорожка глушила шаги, а стены, окрашенные в грязно-жёлтый цвет, сменили барельефы на портреты в рамках. Вокруг пахло махоркой, лакированным деревом и страхом, въевшимся в штукатурку.

На втором этаже Крутов запнулся, заметив бюст Ленина с отбитым носом. Вероятно, это была реликвия ещё с революционных времён. Его брови дёрнулись вверх, когда мы стали подниматься на третий этаж.

«Значит, всё точно пошло не по „сценарию“, — подумал я, глядя на удивлённое выражение лица Крутова. — Уж майор должен лучше знать, как действует контора, чем попаданец из будущего».

Лестница, ведущая на третий этаж, скрипела под ногами. Сам коридор третьего этажа был освещён хуже, а стены выкрашены масляной краской цвета хаки. Двери по обе стороны коридоры были все одинаковые с табличками «Отдел „А“», «Секретариат», «Архив № 3» и сливались в монотонный ряд. Лишь в конце, у окна с решёткой, выделялась массивная дубовая дверь с табличкой из латуни: «Генерал-полковник Зуев В. Е. Председатель Комитета Государственной Безопасности при Совете Министров СССР»

— Здесь, — капитан Ершов остановился у дубовой и постучал трижды. Ритм был похож на азбуку Морзе: точка-тире-точка.

Из-за двери донёсся голос, похожий на скрип несмазанной телеги:

— Войдите!

Кабинет оказался просторным, но мрачным. На стене красовался портрет Ленина в овальной раме, ниже висела карта СССР с флажками у закрытых городов. У окна, затянутого тюлем, стоял стол из карельской берёзы. Справа расположился сейф с кодовым замком, слева стоял диван в чехле, на котором, кажется, никто никогда не сидел.

Генерал-полковник Зуев поднял голову и его лицо, изрытое оспинами, напомнило мне лунный ландшафт. На кителе у него я разглядел три ордена Ленина и звезду Героя.

— Садитесь, — произнёс он, указывая на стулья перед столом.

Капитан Ершов остался стоять у двери, сложив руки за спиной. Крутов опустился на стул, чуть левее от генерал-полковника, поправив воротник, я же сел прямо напротив Зуева, поймав его колючий взгляд.

На столе, рядом с чёрным телефоном ВЧ-связи, я увидел папку. Присмотрелся и понял, что это было ничто иное, как моё личное дело. На обложке папки красовалась фотография, сделанная в аэроклубе: я в лётном шлеме, смотрящий куда-то за кадр.

«Хм. Снимали тайком, — мелькнуло в голове. — А ничего… Даже не моргнул».

Возле пепельницы из каслинского литья лежал потёртый портсигар с выцветшей надписью «Сталинграду — от СМЕРШ». Генерал-полковник щёлкнул крышкой, достал папиросу, затем подумал и, едва заметно вздохнув, вернул её на место и закрыл крышку.

— Товарищ Громов, — начал Зуев, разминая пальцы и переходя сразу к делу. — Седьмого ноября произошёл инцидент, у которого были бы весьма трагичные последствия, если бы не ваши действия. По документам вы герой. По рассказам — тоже. Но у нас имеются вопросы, — он потянулся к папке, и я заметил шрам на его запястье — ровный, как от сабли.

«Опять двадцать пять», — подумал я и приготовился снова отвечать на вопросы из серии: Как вы связаны с Морозовым и почему у него было найдено ваше фото?

Генерал-полковник Зуев выудил из папки два снимка, положил их на стол и придвинул ко мне. На первом снимке я увидел знакомый чёрный автомобиль, припаркованная у нашего дома. Эту машину я частенько видел то во дворе, то возле аэроклуба. На втором снимке был запечатлён мужчина в кепке. Лицо скрыто тенью от козырька, но силуэт узнаваем: широкие плечи, сутулая спина. Этот тип маячил тоже частенько