Новая прошивка императора - Николай Бутримовский

я, старательно начертав под запиской «Николай» с завитушками понизу.

К ночи остался в одиночестве и, тяжко вздохнув, принялся за упражнения с бумагой, чернилами и пером, благо что уже некоторое время назад, мне удалось обнаружить дневник реципиента, а также вытребовать у Танеева несколько рескриптов.

Образцы почерка, стиля и подписи имелись…

Дело, кстати, пошло неплохо. У доставшегося мне тела не только на Аликс сохранились инстинкты, но и моторные реакции оказались вполне доступны. Спустя час с небольшим, я окончательно уверился в том, что после определённого количества тренировок смогу писать словно Николай II.

«Дневник, что ли, продолжить?..» — кроме почерка требовалось также осваивать и старинную орфографию.

На этот раз сновидение было более, если так можно сказать, осознанным… По крайней мере, сначала мне было ясно, что это сон, а вот затем… Полное погружение… Как и в прошлый раз сознание разделилось — я одновременно был мотоциклистом и наблюдателем. Хонда неслась по оживлённому шоссе в потоке машин… Мотоцикл ловко огибал автомобили, которые равномерно занимали все три полосы дороги, находящейся в явно пригородной местности — вдоль отбойника высились невысокие двух-трёх этажные строения, промышленные ангары и пыльные заборы, а где-то на горизонте наблюдались многочисленные высотные здания… На периферии мелькает чёрный БМВ — машина несётся по широкой выделенной обочине, где совсем нет автомобилей, и догоняет… Впереди микро-грузовичок, отклоняюсь влево, газую и лечу дальше, оставляя позади очередное препятствие…

Гармонию равномерно двигающегося потока машин нарушали две быстро едущих точки — синяя спортивная хонда и чёрный БМВ, автомобиль то виртуозно «играл в шашечки», то выскакивал на пустую обочину — и чётко, не отставая, висел на хвосте у мотоциклиста.

У меня были все шансы уйти от преследователей, оторваться, свернуть на одной из развязок в лабиринты пригородных улочек, залечь на дно в какой-нибудь мини-гостинице… Нужно было лишь пролететь через перекрёсток…

Синяя Хонда проехала между рядами застывших на светофоре автомобилей, обогнула выезжающий грузовик и закувыркалась, сбрасывая наездника… Мотоциклисту повезло — он отлетел в сторону от проезжей части, а затем медленно сел, расстёгивая шлем…

БМВ свернул на обочину и, обогнув ожидавшие зелёный сигнал светофора машины, на огромной скорости выскочил на перекрёсток. Раздались выстрелы…

Я проснулся от грохота и, в ужасе понимая, что начался переворот и сейчас Никки придут убивать, свалился с кровати. Дверь открылась, в спальню заглянул камердинер Трупп.

— Государь? Что случилось?

— Сон приснился, — пробормотал я, уже догадавшись, что выстрелы звучали не здесь. — Может стоило вечером выпить?

Внутренне переживая увиденное во сне, поднялся и направился умываться. Долго плескал воду в лицо, в очередной раз разглядывая в зеркале внешность реципиента:

«Сбрить может всё-таки эту растительность?..» — пальцы вновь пробежались по бороде и усам.

Затем я отступил пару шагов, открывая взгляд на татуху в виде меча. И хотя я уже несколько привык, но каждый раз вздрагивал — Никки оказался большим оригиналом и имел парочку татуировок — змею на руке и меч на груди.

Сон никак не отпускал, умывшись, я пошёл гимнастический зал, дабы выбить из головы всякую муть. Оказывается, был у императора и такой — Никки вообще оказался натуральным культуристом, и мои потуги с утренней гимнастикой были детским лепетом по сравнению с его обычными занятиями. В общем, пришлось соответствовать!

Затем был парикмахер и первый завтрак с Александрой Фёдоровной, а после мы засобирались в Троице-Сергиеву Лавру. За едой из разнообразных обмолвок стало ясно, что поездка в Лавру была спланирована давно, а вовсе не случилась из-за моего желания сбежать из «августейшего общества» — и едут все!

Выругавшись про себя, сделал зарубку, что пора бы уже ознакомиться с расписанием коронации! Мои планы избавиться от семейной компании явно полетели в тартарары, а значит, нужно хотя бы немного осмотреться.

Поездка в Лавру предполагалась на поезде[2]. Добравшись на открытой конной повозке с изрядным сопровождением до Ярославского вокзала, мы встретились там почти со всей императорской семьёй! Никто из них так и не подумал уехать из Москвы, и даже Сандро с Бимбо вернулись из загородной отлучки.

Тыдыщ-тыдыщ!

Состав ехал через ближнее Подмосковье, а я сидел в салоне, прихлёбывал кофе и старательно отстранялся от окружающего… Большое царское семейство шумело и веселилось, время от времени пытаясь втянуть в свои разговоры и меня. Но пока удавалось отделываться общими фразами и старательно изображать задумчивость.

«Интересно, сколько я так смогу продержаться?.. Пока начался лишь пятый день…»

Кроме семьи и Победоносцева в поезде находилась парочка адъютантов и ещё какие-то персоны — и с этим также была проблема! Пока что мне удавалось избегать плотного взаимодействия с ними — все деловые контакты я замыкал на Танеева и общался лишь с ограниченным количеством министров…

«Да я даже их не знаю!.. Вот что это за хмырь?..» — мой взгляд равнодушно скользнул по крутившемуся рядом человеку в придворном мундире.

Тыдыщ-тыдыщ!

В поезде было жарко. Никак не получалось сосредоточиться — размышления бегали от размытых воспоминаний о ночном сновидение до злости и опасений насчёт взаимодействия с «родственниками», цепляя по дороге реорганизацию правительства, испанский и китайский вопросы, а также финансы…

«А ведь меня там убили…» — наконец получилось сформулировать ускользающую ещё с утра мысль.

Тыдыщ-тыдыщ!

Если сон был не просто сном, а воспоминанием о прошлой жизни, значит, я не разбился при падении с мотоцикла… А меня застрелили преследователи на чёрном БМВ!

Тыдыщ-тыдыщ!

Более ничего вспомнить не удавалось, и я переключился на размышления о доступных императору финансовых средствах. Денег в ближайшее время мне понадобится очень много! Прошедшим вечером у меня был на приёме ещё один человек — по моей просьбе Танеев пригласил на доклад Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова[3], министра Двора[4].

Воронцов-Дашков оказался высоким плотным человеком с кустистыми размашистыми усами, но при этом он не носил бороду, и это мне снова импонировало. С руководителем этой наиважнейшей для императора организации обсудили вопрос совершенствования канцелярии, поскольку за прошедшие пять дней уже смог понять, что Танеев изрядно зашивается от нового жизненного темпа. А затем осторожно, стараясь не вызвать подозрения незнанием, позадавал вопросы о средствах императорской фамилии.

И сейчас, в дороге, пытался размышлять об услышанном. Общий масштаб состояния Николая поражал. Он, то есть теперь я, владел какими-то бесчисленными сотнями миллионов рублей. Если умножить эту величину на примерный курс для сопоставления с деньгами двадцатых годов XXI века, то выходила кругленькая сумма в 200–300 миллиардов долларов. Конечно, это сопоставление было весьма условным — ну не знал я как правильно переводить!

«Да и пофиг!» — покатав цифры