Седьмой прыжок с кульбитом - Владимир Сербский

прошлом, как стабильность этого мира. И возвращаться не спешит. Наоборот, местами она сильно почернела. Но высказать опровержение не успел — некая заторможенность в организме имелась. Уваров немедленно заполнил паузу.

— Потрудись не перебивать меня, ладно? Я не закончил, — окрысился он. — Не коллектив единомышленников, а какая-то неуправляемая шайка, господи прости. В вашей банде одна Аленка приличная девочка. Кстати, она у тебя?

Алена замерла, гулко сглотнула, а затем кивнула.

И я подтвердил:

— Здесь. Работает сиделкой.

— Вот! Все бы так работали, я бы на пенсию давно свалил. Сад, огород, рыбалка… Что еще надо, чтобы спокойно встретить старость? Так нет, кругом вредители. Видимо, своей смертью я не помру.

Напоминать, почему он не помер своей смертью когда-то, я воздержался. Не поймут-с, хотя там не список болезней был, а полный букет. Лучше помолчу, просили не перебивать.

— … Как же ты мне надоел! Но речь не об этом: тебя быстро вычислят, в этих модных магазинах везде камеры. Вычислят, и придут. Ладно, одного тебя кокнут — вздохну хоть спокойно. А если моя крестная дочь Алена пострадает? Тогда лично тебя придушу, учти.

— Не вычислят, — снова возразил я, чтобы внести ясность. — В людных местах стараюсь ходить под отводом глаз.

— Зачем?

— На всякий случай. Лишнее внимание ни к чему, да и знакомые затрахали своим удивлением: «ой, прекрасно выглядишь. Поделись секретом».

— Помогает?

— А то! Вокруг полно людей с дурным глазом. Как пролечился пару раз от порчи, так и поумнел.

— Отвод глаз мне понятен, — пробормотал Коля, сбавил тон. — А разве колдовство действует на камеры? Это же бездушная электроника.

— Работает, проверено. Изображение, конечно, никуда не пропадает, просто оно становится мутным. Вспомни, как в телепрограммах размывают лица детей? Именно так работает отвод глаз, только размывается вся фигура.

— Не знал, — хмыкнул Коля. — Чего еще я не знаю?

— С бабушкой Мухией поведешься, и не того наберешься.

— Боже упаси нас от ведьмы и горя, — буркнул он. — Но кино из магазина мы качнем, дабы изучить и исключить попадалово. Дам указание Виталику, он тряхнет стариной. Господи, вместо того, чтобы заниматься делом, то есть ломать серверы конкурентов, мастер будет отвлекаться на всякую фигню. И всё ты!

— Хм, — вставил я покаянное согласие. Так, для поддержания разговора.

— На сегодня всё, лечись. Сейчас я занят, но скоро вернусь. Сиди там и никуда не уходи! Отбой связи.

— Ага, — подумал я. — Жди меня, Хатико, и я вернусь? Не дождетесь!

Припомнилась старая песенка, которую слышал не раз.

Если я в твоей судьбе ничего уже не значу,

Я забуду о тебе, я смогу, я не заплачу.

Подожди мне, подожди.

Максим Дунаевский написал приятную композицию, когда-то она гремела. А если ее утяжелить, и даже металлизировать? Работа найдется всему оркестру, включая скрипичную секцию. А с вокалом справится Анюта, тут нет сомнений. А ну как рявкнет басом «подожди мне, подожди» — зал вздрогнет. Или не «подожди мне, подожди», а «одолжи мне, ради бога»? Неважно. Когда песня про любовь, можно хоть «одолжи мне, одолжи, и никогда мне не звони». В песне так и звучит: «Даже если без тебя, всё равно тебя достану».

Вслух сказал иное.

— И чем это Уваров так занят, интересно?

— Галопом по Европам, — невнятно ответила Алена, продолжая греметь ложкой. — В командировке. Инвестиции, дивиденды, и все такое.

— А ты что там делаешь?

— Так, легкий перекус. Сначала была утка по-пекински со сливовым соусом, а теперь прилетел какой-то обалденный суп с перепелками, грибами и брокколи. Говорят, диетическое питание очень полезно растущему организму.

— Перепелки? — поразился я. — Что-то новенькое в больничном меню.

— Не меню это, Анька одарила с барского плеча, — прошамкала Алена, подтверждая мои догадки. — Так-то у нее фиг чего выпросишь, но нет худа без добра.

— Вот таким образом наживаются на моем горе, — огорчился я. — Дашь хоть попробовать?

— А уже нету, — в подтверждение своих слов она облизала ложку. — И вообще, вам скоро ужин принесут.

— Что-нибудь мясное? — с надеждой вопросил я.

Но Алена безжалостно разрушила хрупкие мечты:

— Вам назначена манная каша, как обычно. Еще кусочек масла, пресная булочка и вороний яйцо.

Вот так всегда. Однако нырять в родной холодильник сил не было вообще, от слова «никак».

— Слушай, а чего у меня нос не дышит? — я осторожно потрогал лицо. — И пластырем заклеено. Почему?

— У вас перелом носа. Не спрашиваю, как это произошло, потом сами расскажете. Распухло прилично… Как чудо у Штирлица, — сдерживаясь изо всех сил, хрюкнула Алена. — Дед Мороз, красный нос, борода из ваты.

— Чего? — не расслышал я.

Алена закинула ногу за ногу. Такая поза способствует повышению артериального давления, однако сиделка чувствовала себя вполне комфортно. Похрустев фольгой, надкусила шоколадку. Флюиды удовольствия так и перли из нее. Ишь, как тащится! Ясное дело, ведь «Апельсин» — любимый шоколад Брежнева. Впрочем, ему такое уже вредно. Манная каша и пресная лепешка, вот норма для пожилого человека.

— Чего-чего… Ничего, — прошамкала Алена, причмокивая. — Говорю, носовую перегородку вам поправили. Теперь этой проблемой Верка с Анькой занимаются, шаманят шепотом. Стараются — нам Тоша с кривым шнобелем нафиг не нужен. А чо, эти две девки настырные. Одна Тошу у меня отбила, другая — вас. Упертые злодейки.

— Хм, — уклонился я от обсуждения щекотливой темы.

— Так что всё у них, колдуний подколодных, получится, — резюмировала она. — И вам прицепом польза прилетит.

Глава 3

Глава третья, в которой нам не дано предугадать, как слово наше отзовется

Партактив собрался вовремя. У людей в форме иначе быть не может — приходят четко, чуть ли не строем, строго к назначенному часу. В актовом зале присутствовали все приглашенные, то есть полный цвет уездного бомонда. Конечно, за исключением тех, кому не повезло внезапно заступить на дежурство или убыть в командировку. Впрочем, может и повезло, это еще как посмотреть.

Люди приехали со всей страны, и не всем прибывшим хватило места. Часть сотрудников усадили на приставные стульчики, как это делают в театре во время аншлага. Президиум на сцене отсутствовал, как и не было традиционного длинного стола под красным кумачом. Руководство конторы сидело в