Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

открывающимися окнами, туалетами и душевыми кабинами, расположенными здесь же в центральной части прохода, по одной санитарной кабине, на каждые шесть кают судна. Кроме того разделенные на женские и мужские.

Каюты второго класса были четырехместными, и находились непосредственно в основном корпусе дирижабля, куда вели две винтовые лестницы из центрального коридора гондолы, пронизывающего ее почти насквозь. Каюты второго класса, не слишком отличались по удобству и оформлению, тем не менее вместо больших окон, имели только небольшие круглые иллюминаторы, наглухо вделанные в корпус дирижабля, без возможности открытия, были четырехместными, и на четыре каюты приходилась одна санитарная комната, также разделенная на мужскую и женскую. Там же в основном корпусе находился бар и курительная комната, в которой имелась специальная вентиляция, и отделка предотвращающая риск возгорания водорода. И хотя находиться в этом помещении довольно долгое время, было несколько некомфортно, это был огромный шаг вперед, потому что на том же дирижабле «Граф Цеппелин», курение было строжайше запрещено. Более того перед посадкой в дирижабли, было положено сдавать все курительные принадлежности, спички, зажигалки и все остальное, что могло вызвать случайную искру. А за нарушение этого правила, накладывали огромные штрафы, и могли высадить с судна в любом месте маршрута. И все это оговаривалось заранее.

Здесь же, хоть и приходилось удовлетворять свою пагубную привычку в специально подготовленном, хоть и не слишком комфортном помещении, но это хотя бы дозволялось. Хотя, о комфорте все же можно было поспорить, потому что уже на второй день полета, курительную комнату, оккупировали любители перекинуться в картишки. Но ведь недаром говорят, что: «Карты — любят дым» Вот и вышло так, что самые заядлые курильщики, заодно оказались и картежниками. Поэтому по распоряжению капитана, в курительную комнату, тут же было перенесено четыре ломберных столика и там устроили, нечто похожее на мужскую игровую комнату, тем более, что бар там уже присутствовал.

Тут же в соседнем помещении основного корпуса, имелась небольшая библиотека, с довольно богатым выбором литературы, на трех европейских языках, а рядом со входом в библиотеку и лифтовая кабина, позволяющая подняться на самый верх купола, где располагался стационарный телескоп, с помощью которого, можно было понаблюдать за звездами ночью, или же попытаться, что-то увидеть на земле днем. Попытаться, потому, что, во-первых, поверхность дирижабля как бы не слишком позволяла смотреть вниз, разве что вдаль или вверх, а во-вторых, частенько выходило так, что ниже дирижабля проплывали облака, и видимость была не слишком хорошей.

Я поднимался туда дважды. Днем, проведя там около четверти часа, и ничего так и не разглядев, и ночью зависнув часа на четыре. Такое звездное небо, я видел только в Монголии, и там, увы, невооруженным взглядом. Сейчас при наличии довольно мощного телескопа, я надолго завис наверху, не в силах оторваться от этого зрелища. Звездное небо ошеломляло меня своей красотой и неизведанностью, и завораживало настолько, что очень не хотелось спускаться оттуда, а просто часами вглядываться в черноту космоса, подсвеченного мириадами искр — звезд. Я на свою голову, поделился своими мыслями, спустившись вниз. После этого попасть туда в ночное время, оказалось почти невозможно. Учитывая то, что лифт был способен поднять наверх не более двух человек сразу, и оставался там до тех пор, пока находящиеся на площадке люде, не выражали желания спуститься вниз, а внизу уже находились следующие на очереди. Пришлось довольствоваться тем, что увидел во второе свое посещение.

Кают-компания, предназначавшаяся для пассажиров, располагалась в довольно просторном помещении, в котором могли одновременно находиться все сорок человек. И хотя оно предназначалось для всех пассажиров, находящихся на судне, но разделялась согласно купленным билетам. Столики первого класса располагались вдоль обеих бортов, рядом с окнами, а для второго класса в центре помещения. В остальном большой разницы не наблюдалось. Меню, было совершенно одинаковым для любого пассажира, или члена экипажа. Вечером, столики находящиеся в центре, убирались в подсобное помещение, и в кают-компания, превращалась в ресторан, и танцевальной площадкой в центре зала. Через наклонные окна кают и салона обеспечивались достаточно хороший обзор и освещение.

От кают-компании тянулся длинный осевой коридор с входами в двенадцать двухместных кают по шесть кают с каждой стороны. Каюта, предназначавшаяся для пассажиров первого класса, была похожа на купе спального вагона. Довольно узкое помещение, с двумя койками, вторая была откидной и находилась над первой. Нешироким проходом возле дивана, и оканчивалась откидным столиком, за которым располагалось довольно большое окно. Сразу у входа находился встроенный в переборку одежный шкаф, а под нижним диваном, имелся рундук для вещей. Если опустить крышку стола, можно было подойти вплотную к окну, и учитывая то, что оно находилось под наклоном в примерно тридцать градусов наружу, можно было разглядеть, что происходит далеко внизу. Высота полета дирижабля, редко превышала две тысячи двести метров, поэтому панорамы возле окна, открывались просто изумительные. Я порой часами смотрел на проплывающие под нами просторы, не в силах оторваться от увиденного.

Тоже самое, в принципе, можно было сделать и со смотровой площадки, которая находилась в конце гондолы, и единственное неудобство, заключалось в том, что там всегда было ветрено, и несмотря на, казалось бы, открытое место, запрещалось курить. Хотя мне, да и многим казалось, что курение там, не должно принести никакого вреда. Корпус судна, был алюминиевым, а присутствующий ветер, не мог создать опасной концентрации для возгорания водорода.

В купе, курение тоже запрещалось, но здесь хотя бы не дуло так, как на открытой всем ветрам площадке. Она же кстати, служила и местом, через которое я попал на борт воздушного судна. Трап, по которому, пассажиры и экипаж поднялись на борт гондолы, был задвинут между конструкциями пола смотровой площадки. На судне, в кают-компании имелся и рояль. Именно рояль, а не пианино, он, как было сказано, для облегчения веса, был изготовлен из алюминия, и поэтому, звуки, извлекаемые из него, при игре, имели характерный металлический оттенок, который в некотором роде, придавал любой музыке какой-то особенный шарм. В начале полета некоторые дамы, брезгливо морщили свои прелестные носики, от звуков, извлекаемых из рояля, а уже на второй день, интересовались у капитана, где можно приобрести нечто подобное. Мелодии, извлекаемые из инструмента, были непохожи ни на что ранее слышанное, и потому воспринимались, как нечто очень необычное и вместе с тем несколько завораживающее.

Кормили в общем-то неплохо. Правда из предложенной еды предлагались только заранее оговоренные блюда, указанные в списке на каждый день, и кроме этого, можно было получить вечером, во время посещения ресторана, какое-то дежурное блюдо,