Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

сделал при моем появлении. И сейчас он просто развел руками – дескать, ну а что ему делать, раз студентов всего трое? Даже я недовольно поморщилась. Повторение – мать учения. Но я, к своему сожалению, отличаюсь чрезвычайным усердием в учебе, потому все эти лекции успела выучить назубок.

Мы смирились с тем, что первая тема обязана запускаться заново с каждым новоприбывшим, и делали вид, что внимательно слушаем. Один Никита строчил записи. Но минут через десять Веллес прервался посередине очередного предложения и уставился в сторону открытой двери:

– Господин Эйм? А вы что здесь забыли?

К общему удивлению, в класс вошел инкуб собственной персоной. В груди сразу потеплело – это до сих пор навязанная влюбленность будоражила кровь. Но я от этого чувства научилась абстрагироваться и лишь отстраненно его отмечала. А сейчас мне, как и остальным присутствующим, был крайне интересен его ответ:

– Учиться пришел.

– Издеваетесь? – Брови учителя взлетели на середину лба.

– Нет, зачем издеваться, когда можно не издеваться? Записывайте в группу, магистр.

– Но это первый курс ведьмовского факультета! Вы не подходите ни по расе, ни по возрасту!

Инкуб прошел дальше и подмигнул порозовевшей от счастья Риссае. Потом снова повернулся к преподавателю:

– А у вас тут есть факультет для инкубов, магистр?

– Нет, конечно! Вы же никогда не идете служить в сверхполицию!

Диминик остановился перед ним, возвышаясь на целую голову, и терпеливо расспрашивал, изображая заинтересованность вместе разобраться в местных порядках:

– А разве в Вахарне есть закон, запрещающий инкубам быть магикопами?

– Разумеется, нет! Но хватит этой клоунады, господин Эйм, вы все равно не станете служить на благо общества!

Инкуб прижал длинные пальцы к груди и с драматичным придыханием произнес:

– Ну вот что за стереотипы, магистр Веллес? Я, может, тоже хочу, чтобы меня приняли и перевоспитали. И напомню, что я также сирота – разве у нас со вчерашнего дня не вошло в моду давить на жалость этим фактом? Меня, как знаете, в детстве долюбить не успели, потому я и вырос плохим мальчиком. Но неужели даже вы откажетесь мне помогать – и сделать из меня хорошую девочку?

Я невольно хмыкнула – хорошо, что прозвучало слишком тихо, я не хотела прослыть злорадной. А преподаватель растерялся – он еще не был в ситуации, когда для разрешения не хватает всего пары аргументов. И тогда он начал деловито рассуждать, произнося слова уже спокойно и размеренно:

– Господин Эйм, плохим мальчиком вы выросли не потому, что сирота, а потому что инкуб. Разумеется, у нас не принято об этом говорить вслух, но все существа прекрасно понимают, что ваша природа не заточена под то, чтобы жертвовать собой во благо других. Мне безразлично, сколько курсантов будет слушать мои лекции, но у вас и без того блестящее образование – не заскучали бы. Ведьмовскую магию вы применять не сможете – и это ладно, у нас тут уже есть одна бездарность. – Он очень обидно покосился в мою сторону и продолжил: – Но самое главное – ни один отряд вас не возьмет в свои ряды. Даже Талью уже заранее одобрили в девятый, поскольку она показала огромную отвагу и самопожертвование. Вас же не примет ни один.

– А зачем мне отряд? – Диминик пожал плечами. – Свой создам – десятый. Зато не будет вопросов, кто командир.

– Да вы точно издеваетесь! – Веллес всплеснул руками.

Но в защиту своего возлюбленного вступила Риссая – и одной фразой переставила приоритеты:

– Магистр, моя отработка скоро заканчивается. Но я сейчас подумала, что могу и остаться!

– Серьезно? – Старик изменился в лице. – А вот твои таланты на службе очень пригодятся! Ты уже много пользы принесла, а сколько сможешь в будущем – и не сосчитать!

– Но при условии, что вы и Диминику дадите шанс! Будем считать, что вы этот шанс на нас обоих и разделите, не слишком ведь большой аванс?

Шах и мат. После этого Веллес и не думал спорить – талантливая ведьма была им действительно нужна, их дефицит ощущался очень остро. Он сразу заключил:

– Как уже сказал, мне безразлично, сколько курсантов будет в группе, она и так малочисленная. Присаживайтесь где удобно, господин Эйм. Есть канцелярские принадлежности?

Диминик подошел ко мне и рухнул на стул рядом. Я сгорала от любопытства и непонятного восторга, поэтому сразу зашептала:

– Ты из-за нас? Я заметила, как ты внимательно слушал про наши с Риссаей опасения!

– Просто ты назвала его главным злодеем Вахарны, – пояснил инкуб так же тихо. – Он якобы даже меня переплюнул.

– И ты побоялся оставлять нас с ним? Неужели и у тебя есть сердце? Это такое открытие!

– С ума сошла? – Он заломил бровь. – Просто если он начнет творить свои злодейства, я обязан оказаться поблизости – злодейства обычно прибыльны. А если мы с ним объединимся, то точно придумаем, чем друг другу помочь.

Вся радужная атмосфера за секунду схлопнулась. Почему я пыталась найти в нем хорошее, если до сих пор даже намеков не отыскала? Инкуб взял мою тетрадь, вырвал из нее листок, положил перед собой. Подумал – и забрал заодно карандаш. Ну вот, теперь у него есть канцелярские принадлежности. И пока я шепотом ругалась, Веллес заметил:

– Талья, прекрати болтовню!

– Простите, магистр.

Диминик по-ученически поднял руку, дождался недовольного кивка учителя, и задал свой вопрос:

– Магистр, а почему она – Талья, а я – господин Эйм? Не надо меня так сразу выделять – я собираюсь стать вашим любимчиком, но не с первого же дня.

– Хорошо, Диминик, – настроение профессора заметно портилось и все еще не достигло дна. – И с завтрашнего дня не опаздывай. Я не могу запретить тебе учиться, не могу запретить поступить на службу, если управление сверхполиции позволит, но отчислить за нарушение дисциплины – вполне.

Инкуб прижал большой палец к губам, показывая: все понял, молчу, ко мне придраться будет невозможно.

– Итак, записываем! – Веллес снова поднял тон до высоких вибраций. – Сверхполиция – новая институция в Вахарне, организованная пятьдесят лет назад лордом Михлаем Стантом…

– Опять?! – Риссая со стоном уронила голову на парту.

А мне тот день понравился особенно сильно. Возможно, только теперь я почувствовала себя студенткой самой настоящей академической группы, где есть свои хулиганы, свои отличники и отстающие, свои занудные ботаники, демонстрирующие образец прилежания. Я как раз последнюю роль на себя и взяла, поскольку остальные на нее совсем не подходили. И это раньше я могла увести преподавателя в сторону от лекции, ведь Риссая часто дремала или рассматривала пейзаж за окном, и наши уроки превращались в почти дружескую болтовню тет-а-тет. Но сейчас уже будет иначе – даже Веллес заметно подтянулся, поскольку теперь для его накопленной строгости найдется применение.

Сформировались и так необходимые в любом сообществе группировки. Аутсайдер Никита, который сидел на последней парте и старался лишний раз не подавать голоса – надеюсь, мы к концу семестра не докатимся до того, чтобы его без повода гнобить. Завистницы – Риссае точно не понравилось, что Диминик уселся рядом со мной, а не с ней или хотя бы отдельно. Она так косилась в нашу сторону, что я запереживала: как бы мне у Никиты случайно не отобрать должность отщепенца. Ну, и инкуб, который очень старательно изображал, что не он тут главный заводила. Я почти физически чувствовала, как он прикусывает язык, чтобы не перебить учителя смешной репликой. Надо потом с Риссаей сделать ставки, сколько он выдержит.

После завершения последнего урока магистр почти печально сообщил:

– В ближайшее время будут только лекции, я вынужден отменить практические занятия. К примеру, одно из первых у нас должно быть посвящено заарканиванию альтеров.

– О, в этом я хорош, – произнес Диминик и пихнул меня локтем. – Скажи же.

– Ну уж нет, – поморщился Веллес. – Я не хочу здесь видеть крыс и змей. Каждый из вас уже в разной степени освоил этот навык, а кое-кто – получше всех, кого я когда-либо знал лично, – он посмотрел на Никиту.

Тот поспешил оправдаться:

– Но я раньше даже не подозревал, что могу вселяться в животных или насекомых!

Преподаватель вздохнул и продолжил:

– В любом случае пока отложим колдовскую практику. Тебе запретили снимать амулет, пока управление не удостоверится в твоей благонадежности.

На груди Никиты