Василий Панфилов - Улан. Трилогия

— Бой покажет, сир, — флегматично пожал плечами капитан, — смотря какие части пойдут в атаку, да кто будет прикрывать.

— И то верно.

Горячиться солдаты Фридриха не стали и к штурму приступили грамотно – покатили артиллерию для защиты штурмующих, рассадили егерей.

— А-а, — разочарованно протянул Грифич, — научились думать. Взрывайте мосты и уходим.

Сапёры подожгли шнуры и за баррикадами перед мостами остались только чучела, изображающие венедов. Сами же потихонечку начали отходить из Шпандау. Через несколько минут раздался взрыв и к Владимиру прискакал гонец от сапёров…

— Ваше величество, — радостно сказал швед,*** — удачней, чем думали! Сотни три прусских гренадёров успели перебежать на нашу сторону и скопились у моста. Убитых там меньше половины, но ранены и контужены все.

Уходили на рысях, позади разгоралось пламя пожаров. Нет, никаких поджогов мирных домов не было – всё чётко по правилам, жгли исключительно административные здания, а не частные домовладения. Но кто ж виноват, что их у вас много и стоят они в основном вперемешку? Ну и конечно, подготовили – масло там разлили, спирт, бумаги из архивов по полу разбросали… Вряд ли предместье выгорит, но лишних проблем пруссакам точно доставит. Пусть даже скорее психологических.

Через три часа соединились с отрядом Раковского.

— Ну?

— Отлично! — сказал довольно Август, — как ты и планировал, сир. Кирасиры вылетели на нас достаточно быстро, но помедлили – решили выстроить строй для атаки. Закидали гранатами… Не столько в строй кидали даже, сколько перед ним. Ну а лошади, пусть и обученные, на взрывы перед мордами реагируют однозначно. Отдельные прорвались, так что потери у конных гренадёров есть, но только раненые.

— В седле держаться в состоянии?

Раковский задумчиво посмотрел на небо, затем с явным сомнением выдал:

— Должны.

Большой отряд для погони комендант Берлина выделить не мог физически, так что тысяч десять – это максимум. Теоретически он мог бы с ними справится. Но тогда и свои потери были бы… Нет, к чёрту! Нужно действовать, как запланировано.

К четырём пополудни остановились на короткую дневку у моста, несмотря на приближающуюся погоню.

— Охладим немного пыл, — зазвучали смешки венедов. По распоряжению Померанского наскоро подсчитали приблизительную стоимость добычи – вышло около четырёхсот тысяч талеров, если столовое серебро и ювелирные украшения брать исключительно как лом.

— Десятая часть добычи – ваша, — сообщил Рюген войску. В ответ раздался восторженный рёв: по сложившейся традиции, это относилось только к рядовому и унтерскому составу, офицерская добыча подсчитывалась иначе. Ну а пять-десять талеров, сумма весьма солидная – вон, Кант до того как стать профессором, работал помощником библиотекаря и получал шестьдесят два талера В ГОД. На то, что большая часть добычи пойдёт Рюгену, солдаты не обижались: все прекрасно понимали, что нужны деньги на порох, амуницию и многое другое.

— Достаём вино! — команда необычная, но Владимир разрешил взять в Шпандау немного вина. В конце концов – что такое бутылка некрепленого вина на здорового мужчину в расцвете лет?

— За успех нашего предприятия! — герцог демонстративно поднял бутылку и неторопливо, минут за десять, осушил её. Затем, тоже демонстративно, разбил её каблуком сапога. Солдаты и офицеры со смешками последовали его примеру.

Закончив, перебрались за мост, где были подготовлены баррикады. Объехать? Да можно, вот только место перед самим мостом, перекинутым через овраг и места, где можно объехать, были заранее заминированы.

Пока дожидались пруссаков, кашевары успели даже накормить воинов. И вот наконец раздался гул – приближались пруссаки. Впереди скакал гусарский полк, выполняющий роль авангарда. Заметив укрепления перед мостом, приближаться они не стали и остановили коней метрах в трёхстах, дожидаясь остальных. Подоспела кавалерия, а затем и посаженная на запасных коней пехота. Какой-то тип в пышном мундире вышел вперёд и приставил к глазу подзорную трубу.

Владимир усмехнулся, напомнив в этот момент мальчишку, после чего вышел на середину моста, обращая на себя внимания. Обратил – теперь уже не один десяток спешившихся и конных офицеров смотрели в подзорные трубы и явно узнали его. Рюген вытащил саблю из ножен и показал на своё воинство – дескать, таких как я много, да стоим на мосту… Ничего не напоминает? Дворян с детства учили понимать такие вот жесты, так что он не сомневался – поняли правильно… Поняли и в его войске, послышался одобрительный рёв, а затем и хохот.

Померанский немного постоял, затем пошёл назад и коротко сказал командиру сапёров:

— Приступай.

Через минуту раздались оглушительные взрывы и на лицо попаданца выползла хищная улыбка. Пусть это не мины из его времени, но два десятка бочонков с порохом, закопанные в нужные места… да положенные в медные тазы, чтобы энергия взрыва направлялась наверх.****  И самое главное – он верно рассчитал – где будет стоять верхушка преследователей.

Дым рассеивался и становилось понятно – никакого преследования больше не будет. Добрая половина высшего офицерского состава преследователей была уничтожена, да и среди столпившихся кавалеристов было очень много раненых. Не сильно в большинстве своём – что такое чёрный порох для мин… Драться они смогут – если прямо здесь и сейчас. А вот выдержать длительное преследование – уже нет.

К сожалению, атаковать пруссаков сейчас не представлялось возможным: внезапной атаки просто не получится из-за того, что венеды перешли мост. Переходить его обратно, да выстраиваться в боевой порядок… Пруссаки не идиоты и просто сомнут.

— Уходим, — коротко приказал он и армия построилась в походную колонну.

— Запевай!

Затянули песню – очень воинственную, патриотичную и озорную. Уходили-то с победой…

Померанский ехал в середине колонны, покачиваясь в седле. Он никому не сказал – и никогда не скажет, почему разрешил взять вино. И особенно – почему потом подал пример, разбив бутылку как раз в районе минирования. Это не просто дополнительные поражающие элементы, это стекло. Подробностей за давностью лет он не помнил… да и просто не интересовался вопросом… Но в памяти хранилось, что стеклянные осколки ненавидят все хирурги: обнаружить их крайне сложно и даже мельчайшие осколочки могут дать тяжелейшие осложнения. Не заживающие месяцами и годами раны, "блуждающие" осколки,*****  которые могут убить уже здорового, казалось бы, человека – годы спустя!

Среди преследователей было много представителей высшей прусской аристократии – и пусть они занимаются своими ранениями, а не войной или политикой. Всё легче.

Да, вот такие в Венедии министры…* – выглядит странновато, но высокопоставленные вельможи (обычно всё же уровнем пониже) в те времена запросто могли съездить в "командировку" на войну, где не просто сидели в штабах, а водили подчас отряды в атаку, причём "впереди, на лихом коне". Закончилась эта традиция во второй половине XIX века, после русско-турецкой и появления достаточно качественного огнестрельного оружия. Ну и самое главное – государство у ГГ ещё "новенькое" и министры – действующие "волки", то есть изначально те ещё отморозки.

Стенам Берлина** – в то время он был окружён не только стенами, но и своеобразными гигантскими рвами. Поскольку город изначально стоял на реках, то прокопать каналы для дополнительно защиты было не трудно.

Ваше величество, — радостно сказал швед*** – когда называю ГГ то герцогом, то королём, я не путаюсь. Для венедов он прежде всего Великий Герцог Померании, князь Грифич. Для шведов – король Швеции. То же самое и при общении с иностранными подданными – обращение зависит от контекста.

Чтобы энергия взрыва направлялась наверх**** – сапёрам-любителям не нужно возмущатся. Понимаю, что ВЫ наверняка сделали бы лучше, но напоминаю – ГГ не обладает вашими знаниями, только обрывочными воспоминаниями из фильмов и книг.

Не заживающие месяцами и годами раны, "блуждающие" осколки***** – есть такая проблема. Даже для современных хирургов осколочное ранение стеклом нередко приводит к тому, что пациента приходится резать несколько раз, чтобы достать осколки. Хотя "вундервафлей" стеклянные мины нельзя назвать даже в восемнадцатом веке. Но нет никаких сомнений, что у многих пострадавших жизнь сильно осложнится – ну хотя бы потому, что раны и в самом деле очень плохо заживают, а при тогдашнем уровне хирургии…

Глава восьмая

Окрестности Берлина покидали спешно – и снова тайно. Небольшие отряды наиболее подготовленных бойцов остались в качестве этакой демонстрации: мы здесь, бу-у! Насколько это поможет, Померанский не знал. Но была надежда, что десяток-другой тысяч дополнительных войск стянутся к прусской столице, гоняясь за призраками. А значит, в войске у Фридриха будет чуть меньше солдат… Отряды прикрытия были по сути смертниками – и все до единого добровольцами. Причины у людей были разные: месть пруссакам, обещанное денежное вознаграждение, адреналиновая зависимость… Ну как бы то ни было, набралось почти полторы сотни человек из разных подразделений, призванных демонстрировать венедское присутствие в данном районе.