Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

Холодея от нехорошего предчувствия, я стал рвать на трупе одежду. Где, где⁈ Полуистлевшие ткани тихо трещали под моими руками.

— Что ты творишь? — в ужасе прошептал Гааз, но мне было не до него.

Разорвав все, что можно, я сунул в руки лекаря факел. Еще раз осмотрел посеревшую грудь, потом живот, ноги. Сдерживая тошноту, схватился за край плаща и перевернул труп спиной вверх. Но и здесь не было никаких следов от кинжала.

Похоже, я повелся на глупую сказку, не имеющую ничего общего с нашей виртуальной действительностью. Перевернул небо и землю ради этого замка — и все зря.

Разочарование было слишком велико. Я вернул труп в исходное положение и в бессилии опустился на ступеньку, прислонившись спиной к саркофагу. Вот дурак, а⁈ Придумал теорию, сам себя убедил, поверил в нее! Чуть не сошел с ума, открывая тысячу сундуков — ради того, чтобы быстрее взять нужный уровень. Заставил Руддера и Папу пойти на Багряную Твердыню. Преодолел кучу препятствий, составляя схему замка, убрал Мечеворот, встретился с предателем Упрехтом, пожертвовал кровью Элгиона, создал жемчужную ферму. И все для чего? Чтобы в результате узнать, что легенда о гребаном Удоне — полная чушь⁈ Что все труды насмарку⁈

Силы разом оставили меня, отчаяние накрыло с головой. Сидя на ступеньке у саркофага, я бездумно смотрел, как пламя факела отбрасывает на стену неровные, пляшущие блики. Казалось, там, в саркофаге, король беззвучно хохочет над моим провалом.

— Можно мне попробовать? — послышался голос Гааза.

— Валяй, — вяло махнул я рукой.

Мне было все равно. Раз на теле Удона не нашлось ран, значит, спрятать Яйцо ему было некуда. Проглотить его он не мог: все главные ресурсы гораздо больше стандартного размера. Разве что распилил и сожрал… Чушь!

Гааз что-то бормотал, но я не слушал. Толковых мыслей почти не осталось, одни сожаления. Как жаль, что у меня нет артефакта, чтобы слетать в прошлое и узнать у паршивца, куда он дел Яйцо. Как жаль, что я не могу порыться в его голове, в его мыслях, памяти. И узнать-таки у короля, куда он дел гребаное Яйцо! Как жаль, что…

Лекарь тихо охнул, и я машинально поднял на него глаза. Он склонился над телом, пристально вглядываясь в лицо покойника, словно хотел прочесть на нем ответы на мои неозвученные вопросы.

— Что там? — полюбопытствовал я, поднимаясь и заглядывая в саркофаг.

Снятый с головы короля шлем теперь лежал рядом, копна густых рыжих волос разметалась по сторонам.

— Такое чувство, что ему этот локон специально приклеили, — Гааз ткнул пальцем над правой бровью Удона. — Сам посмотри.

Одна из прядей действительно прилипла ко лбу.

— И что? Наверняка из-за высохшей крови, вот, кстати, и след.

— Есть у меня одна мыслишка, — Гааз деловито расстелил на груди короля белый платок и принялся выкладывать из своего мешка инструменты, среди которых я узнал только скальпель и пинцет.

Ничего себе арсенал! С другой стороны, у меня же есть всякие щупы и другие железяки, так почему хилер не может иметь свои?

Я молча наблюдал за манипуляциями Гааза. В его руке появился флакон с прозрачной жидкостью, в которой он обмакнул свернутую в несколько слоев тряпицу. Приложил ее на несколько секунд ко лбу Удона, потыкал и аккуратно отделил волосы. Затем подцепил кусочек кожи, оголив желтоватую кость. Его движения были настолько четкими, выверенными и бережными, словно он делал настоящую операцию живому человеку, а не трудился над виртуальным трупом.

— Видишь эти серые бороздки? Ничего не напоминает? — спросил он, протирая тряпицей кость.

Я в недоумении развел руками.

— Краниотомия! Ему сделали четыре пропила, достали кусочек кости, а потом снова уложили на место. Самая настоящая костно-пластическая трепанация черепа. Очень хорошая работа. Нам бы таких хирургов.

Говоря это, Гааз подковырнул кость каким-то хитрым приспособлением и в образовавшуюся полость погрузил пинцет.

— Ты не это ищешь? — прошептал он через полминуты, держа в пинцете бесформенный комок высохшей слизи.

Нахмурившись, я в недоумении покачал головой.

— Мозжечок? Или гипофиз? Нафиг мне эта гадость?

Гааз сделал на комке кольцевой разрез, слегка постучал по нему, и затвердевшая грязь слетела, как ореховая скорлупа. А я онемел — лекарь, невинно глядя на меня, держал сияющее зеленое яйцо. То самое Яйцо!

Мне хватило сил лишь на то, чтобы тихо пробормотать:

— Это…

Конечно, у меня была мысль поковыряться в мозгах Удона, но ведь не в буквальном же смысле!

— Наконец-то я могу хоть немного отплатить за то, что ты для меня сделал! — радостно сказал лекарь и сунул мне в руку ресурс.

Немного? Он не представляет, о чем говорит!

Меня накрыла волна облегчения. Все было не зря! Жемчужина, Орех, Солнцедар, а теперь еще и Изумрудное Яйцо — есть! Осталось найти главный рес тинов, и мы спасены!

Я опустился на ступени и блаженно закрыл глаза. Как на качелях, блин! Прибивает то от радости, то от отчаяния.

Хитрость +1. Текущее значение:31

— Судя по отсутствию следов заживления, операция проведена непосредственно перед смертью, — пояснил между тем Гааз. — Видимо, в результате нее он и умер.

Лекарь вдруг ткнул пальцем в гробницу и тихо ахнул. Я вскочил, пытаясь понять, что произошло. Кинул взгляд вглубь саркофага — там по-прежнему лежал бордовый шлем, обрывки парчовых одежд, инструменты Гааза и… все. Тела не было!

— Ку… куда он делся? — заикаясь, пробормотал Гааз.

Куда-куда… Туда, откуда не возвращаются. Если в теле непися больше нет Яйца, то и сохраниться оно не может. А значит, все мои выводы были верны.

На лестнице послышался топот множества ног, и вскоре дверь открылась. Вошли оба кланлидера, а следом за ними еще несколько Тигров. Их лица не предвещали ничего хорошего.

— Гермес, что происходит? — хмуро спросил Крутяк.

— Эмм… Не понял?

— Ускоренный реген пропал! Твоя работа?

Телль, который тоже был среди пришедших, мстительно ухмыльнулся.

— Его, чья же еще?

Я бросил взгляд в угол интерфейса — зеленая стрелка исчезла. Тьфу ты, блин, почему ж я не подумал, что так будет. Впрочем, это ничего не изменило бы.

Незаметно наступив на ногу Гаазу и призвав его тем самым не лезть в разговор, я красноречиво развел руками.

— Мужики, не в курсе. Мы хотели посмотреть, нет ли на нем каких-нибудь артефактов, откинули покрывало, а он вдруг исчез.