Барон фон дер Зайцев – 2 - Андрей Готлибович Шопперт

на ужин позвали. Не произошло чуда. Не приснилась ему таблица Менделеева. И как сделать переднюю бабку с патроном тоже не приснилось. Пришлось ограничиться эскизом колёс к приводу педальному, штоку и самой педалью. Ну и станина из дерева массивная, чтобы эта конструкция не шевелилась. Как закреплять кусок камня в переднюю бабку тоже непонятно? С деревяшкой проще. Насадил её на три гвоздя молотком и задней бабкой точно так же прижал. То есть, балясины из дерева точи не хочу, а вот с камнем без резьбы опять полная хрень. Делать что-то типа матрицы из дерева и сажать на рыбий клей кусок янтаря. Да, так можно сделать обработку внутренней поверхности — выемку в чашке. А как потом обрабатывать наружную? Опять матрица — точная копия поверхности, выточенная из дерева, на которую чашка насаживается. И клей опять? А потом, после токарной обработки, шлифовкой убирать клей? Сложно всё. А как это Данила-мастер делал без всяких станков токарных? Он же делал круглую чашу, Иван Фёдорович видел много всяких в Эрмитаже, там на первый взгляд круг в сечении и идеальная обработка поверхности. И малахит твёрже янтаря раза в два? Всё ручками? И чем шлифовал? Наждачной бумаги нет ещё?

Иоганн решил пока не ломать голову. Нужно искать в Риге камнереза. Попробовать переманить к себе или хоть проконсультироваться.

А ведь приснилось. Нет не передняя и задняя бабки, приснился привод. Швейная машинка ножная — это хорошо. Да даже замечательно. Но её придумали, пока не было велосипеда. А кто мешает посадить человека на сиденье, и заставить его крутить педали. А вместо звёздочки шкив с углублением из дерева и ремень на шкив станка. Тогда ты вообще не заморачиваешься, помощник крутит педали, а ты точишь спокойно себе. Нужно скорость увеличить, сказал за спину себе: Ванька или Федька, добавь газку. Нужно медленнее, когда толщина уже минимальная, пробурчал: Ганс, мать твою, не на Олимпиаде, не гони. Ты не Амстронг. Ты токарь! А токарь по сравнению с плотником…

Нужны подшипники? Да херня, бабитом, читай, свинцом можно залить. Свинец по железу будет работать, как отличный подшипник. В крайнем случае ездят телеги просто на дёгте. И если то колесо до Москвы на дёгте доедет, то на свинцовом подшипнике и подавно. Нет, всё, пусть будет свинец. Прогрессор он или нет⁈

Кузнец Гена — Угнисос, вот ведь чудеса, за эту неделю или две даже, сумасшедшие ни на йоту не продвинулся ни в изучении русского — великого и могучего, ни в освоении немецкого. Как говорил на своём тарабарском — жемайтском или жемайтийском (ещё бы узнать, как правильно этот язык называется, пусть будет на жмудском, так на нём и продолжает говорить. Иоганн ему эскизы колёс с размерами для привода как у швейной машинки и потом для лисапеда показал и спросил: «С канавкой для ремня сможешь»? На чистейшем жмудском спросил:

— Канавкас тутас вот. Ременьс крутитс надос. Ферштенс.

А в ответ тишина, он вчера не вернулся… Потом обругал его, наверное, на жмудском. Нет, менять надо население. Пришлось идти к святому отцу, платить ему за урок и вести к кузнецу. И ведь зря. Иоганн и сам понимал, что кузнечным способом не сделать канавку. Договорились до комбинированного способа. Угнисос делает колёса, а к ним потом прибивается обод из дерева с канавкой.

Про подшипник со свинцовыми вкладышами пришлось раз двадцать рассказать. Всё не мог кузнец понять, чем пацану дёготь не угодил.

— Партия сказала надо! Комсомол ответил… Ты — комсомол. Я говорю нужно так, а ты делаешь. Ферштейнс. Угнисос — комсомолс.

Но, в целом поход не бесполезный. Кузнец пообещал за неделю все три колеса изготовить и педаль со штоком. Сделает и можно будет Карлоса озадачить. Пусть свою вину за трусость ударным трудом искупает.

Событие восемнадцатое

Карлос, сволочь трусливая, опять струсил. Лень, говорят, двигатель прогресса. Наверное, но в данном случае трусость получилась движителем.

Иоганн решил попробовать картины из янтарной крошки сделать. Для начала, вдруг не получится, моторика там мелкая у рук не та, да и давненько он не рисовал, а школу художественную так, вообще, закончил чуть не пятьдесят лет назад. В восьмом классе, то есть… Два пишем три на ум пошло, в тысяча девятьсот семьдесят восьмом. Ужас, как время летит. Заказал главплотнику Игнациусу подрамник и сам лично натянул на него кусок парусины. Отрезал от куска, найденного у отца в оружейной. Интересно, зачем там батянька его держал?

Натянул и куском уголька нарисовал морду льва анфас. Зря боялся. Нормальный лев получился. Иоганн его Отто показал и попросил горшок рыбьего клея ему выдать. Управляющий перекрестился на льва, как на божью матерь Одигитрию (греч. Οδηγήτρια — «Указующая Путь») и клей дорогущий выделили. Поверил в задумку.

Иоганн посадил пацана посмышлёнее дробить молотком янтарь мелкий и потом рассортировывать его по оттенкам, а сам пошёл к Карлосу. Картина — это только половина картины. Если рамка будет фуфлыжная, то половина стоимости получится. Встречают, как известно, по одёжке.

— Карлос, нужно рамку для картины вот такого размера, — парень ему портрет льва показал.

Сын столяра тоже, естественно, креститься начал.

— А ты резьбу по дереву проходил? А… Отец учил тебя всякие завитушки резать на дереве?

Оказалось, что немного учил. Инструмент нужен.

— Нарисуй.

У Ивана Фёдоровича в прошлом — будущем чемоданчик с кучей хитрых стамесок был. Как-то увидел в интернете рекламу и купил в один клик, не удержался, хотел красивую столешницу сделать. Не дошёл ход, но парочкой всё же воспользовался, и некоторые запомнил. Карлос рисовал отдельно, он отдельно. Потом все каракули Карлоса и пояснения превратил тоже в эскизы и опять пошёл к Угнисосу. Тот покряхтел, взял шиллинг и головой мотнул. Без переводчика обошлись. Оказывается, если сначала шиллинг, а потом заказ, то жемайтский от русского не отличишь.

— Двас шилингс, — понятно же всё.

Так вот, про трусссссосссть и про прогресс. Пришёл парень довольный в замок и решил двинуть вперёд работу, а то чёрт его этого предателя знает, уж как-то не очень уверенно он про резьбу по дереву головой кивал. Иоганн выпросил у Отто очередной листок и изобразил кусок рамы с рисунком, который вырезать надо. Показал его Карлосу. Вот тут он и струсил. Вообще Карлос сносно по-немецки говорит, а тут заблеял. Из этого блеяния Иоганн уяснил, что повторяемость узора точную может трусливый предатель и не потянуть.

Трафарет? Барончик тоже перекрестился на