Петр Третий. Огнем и Мечом - Владимир Викторович Бабкин

принцип. Но, и наши враги отнюдь не дураки. Будут разжигать и стравливать. И вести переговоры об объединённом союзе против «варварской Московии». Потому торопиться побеждать нам не стоит. Пусть сначала наши противники и союзники ослабят, а лучше истощат друг друга…

Брокдорф вернул меня на грешную землю.

— И всё же, Петер, — надо бы хотя бы флот к Килю отправить, и тысяч пять солдат послать, — продолжает барон фон Брокдорф, — и выдвинутся бы хотя бы к Данцигу.

Кто-то ему всё же напел. Надо узнать кто. Голландцы или австрияки?

— А вот это идея хорошая, генерал, — останавливаюсь я, заставляя долговязого старика сделав по инерции ещё несколько шагов развернуться ко мне лицом, — флот туда наш пойдет, и не один, время не спокойное, студентов и труппу «Русского театра» надо сопровождать.

Смотрю как вытягивается и без того длинная Христиана Августа физиономия.

— Французы или пруссаки если на Киль пойдут, то и десяти тысяч солдат не хватит, — поясняю я барону, — потому герцогство наше и не воюет, а гастроли в Киле, Ростоке и Копенгагене покажут, что и не собирается, для солдат же у нас сражений ещё хватит.

По листьям засеменил собиравшейся с утра силами дождь. К удаче.

Мы уже молча поспешили к Дворцу. Бабье лето — закончилось. А война — нет.

* * *

ПРУССИЯ. ШТЕТТИН. 17 декабря 1757 года.

— Ваши задачи Генрих, просты, — вещал Фридрих Прусский генералу фон Мантейффелю, — вы продолжаете шведов в Штральзунде держать и смотрите что бы русские не появились в Померании.

— Ваше Величество, после пленения корпуса Левальда, и с учетом возможных десантов русских у нас мало сил для решения этой задачи, — барон фон Мантейффель склонил голову перед монархом и продолжил, — но я сделаю всё возможное что бы не подвести Вас.

— Генрих, я знаю, что у вас мало сил, — с досадой сказал король, — наши планы здесь расстроило это досадное поражение под Гросс-Егерсдорфом, но перед вами нет сейчас достойных противников.

— Но, мой Король, шведы получили субсидию от Франции и к весне нарастят свои силы, — возразил барон, — а поход русского кайзера на Рейн в сорок восьмом показал их стремительность и непредсказуемость.

Фридрих II поморщился. Голштинский принц вырос. И все увещевания придворных, что Петер Третий случайно прославился под Маастрихтом, да ещё и Германию любит, нисколько не убедили Старого Фрица. Мальчишка прекрасно играл в шахматы и на скрипке, уже одного этого было достаточно для понимания, что правитель Московии очень умен и настойчив. Ещё личный бой Петера под Гельсингфорсом показал Фридриху, что у этого мальчишки за маской зубрилы скрыта настоящая ярость. Почти, как у братца Генриха. Тот, впрочем, слишком осторожен, а вот Петер… Жаль, что от Левальда не вырвался никто из того боя. Что же ещё изобрёл это «Сюрприз московский»?

Иоганн фон Левальд

— Барон, я разделяю Ваши заботы, но, может ли сравниться полученная нами от англичан и французская шведам субсидия? — Фридрих начал прохаживаться перед генералом, — шведы даже называют её подачкой.

В Стокгольме некоторые даже смеются. Письма бывшей принцессы Цербсткой отцу лучшее тому доказательство.

— Русские встали на зимние квартиры, в Данциг, мой Король, — осмелился сказать фон Мантейффель, — флот же активно курсирует между Ригой и Килем.

— Барон, в эту зиму русские не собираются здесь наступать, — Фридрих постарался сказать это уверенным голосом, — Салтыков увел основные силы в Познань, у нас там стоит резерв в Кюстрине и мы его сможем быстро перебросить если они пойдут к вам, а не в Силезию, к тому же, вы знаете, что в мы намерены французов из Ганновера прогнать, а для этого нужны все свободные силы.

Генерал поклонился. Он понимал, как крутится в Нижней Саксонии, после почти состоявшегося предательства англичан, принц Фердинанд Брауншвейг-Вольфенбюттельский. Но, Генриху фон Мантейффелю и своих проблем не мало. Да и судьба пленённого кузена и убитого племянника заставляла опасаться русских.

— Мой король, французы не умеют зимой воевать, — начал он осторожно, может перебросить часть сил к Лауэнбург, тогда Петер вынужден будет русский корпус в своё герцогство морем послать…

— Оставьте, Генрих, Гольштейн не воюет, — махнул рукой Король Прусский, — мне уже предлагали захватить Киль и потом его на Кёнигсберг поменять, только Петер так меняться не будет.

— Почему? — удивился барон.

— А Вы сами стали бы в его положении менять? — саркастически заметил Фридрих, — для него Гольштейн балласт.

— Но ведь этого его родовые земли, — уточнил генерал.

— Ну и что? Он без них как был Императором, так и будет… — Фридрих вздохнул и не стал уточнять, кто он сам будет без короны Восточной Пруссии, — выхода по суше у него туда нет, в океан же мимо Зондских проливов там ходить поля и леса мешают. Я даже, вообще, думаю, что он его бы как раз устроил обратный размен, только у Пруссии туда тоже прямой дороги в океан нет, её союзный пока Ганновер преграждает.

Петер Дритте изобретательный человек! Похитрее даже его деда Петера Великого. Одно слово — немец. Фридрих понял, что его в Киль приглашают, когда услышал про направленный туда вместо войск театр. Но, он постарше этого петербургского мальчишки будет. И призадумался. Молодой голштинец уже много чего наизобретал и сделал. Прожекторы вот для связи в эту войну вся Европа пользует. Ну и термосы хороши и новое обмундирование. Гаубицы были интересны у него в Голландии. Чем-то новым наверно и Левальда удивил русский немец. Эх. Знать бы чем. Уж не эти же чадящие «паровозы» он на войну приволок. Они и в мирной то жизни только зря дрова сжигают.

* * *

МОСКВА. ПЕТРОВСКИЙ ДВОРЕЦ. ОПЕРАТИВНЫЙ КАБИНЕТ. 9 января 1758 года.

Традиция ездить в Москву важная, но очень муторная. Санкт-Петербург конечно забрал все высшие инстанции себе, но Москва третье столетие реальный центр. Здесь центр торговли и реальные нити управление, переплетённые родовыми узами кланы русского купечества и боярства. Санкт-Петербург пока витрина, убежище власти, он только при Елизавете Петровне, светлая ей память, начал расцветать. А реальная жизнь, по-прежнему здесь — в Москве. Здесь зимует большинство моего нетитулованного исконного дворянства. А в них пока опора государства. Так что Императору Всероссийскому нельзя старой столицы не посещать.

Смотрю из окна. За колоннами парк, Моховая, стены и башни Кремля. Место хорошее — мне даже видно Ивановскую и Соборную площади. Надо будет ещё ели вдоль кремлёвских стен рассадить. Голубые вроде из Айдахо? Или из Колорадо как жуки. Надо дать задание очередной готовящейся в те края экспедиции. Найти и привезти. Ели конечно. А