Последний оператор - Алексей Птица

Блин, не знаю я ничего, и вообще не понимаю, что правильно делать, не специалист и не помню почти ничего, и как здесь и почему оказался не помню. И работает ли вентиляция на самом деле я тоже не знал. Разозлившись, я полез в проход и очутившись по другую сторону осветил лестницу. Луч наткнулся на ободранные стены с висящими на них выдранными, что называется с мясом, кабелями и я понял, что нужно очень хорошо подготовиться и только тогда уже идти вниз. Можно даже еды и воды с собою взять, а то неизвестно, сколько по времени придётся ходить и искать, а потом ещё и дверь вскрывать.

Вернувшись в уже давно обжитую комнату, что превратилась для меня то ли в дом, то ли в столовую и спальню напополам со складом, я запасся продуктами и водой, загрузив их в рюкзак и подхватив фонарь, и пожарный топор, отправился на поиск комнаты с оружием.

Глава 4

Проход, который я пробил на лестнице, не осыпался новым завалом — это меня откровенно порадовало. С трудом протиснувшись в щель, я нацепил на себя найденный в одной из комнат рюкзак из плотной ткани и двинулся на поиски оружейной. Этаж оказался практически разрушен. Целых комнат почти не осталось: они были либо завалены мусором и кусками стен, либо разбиты так, что внутрь пробраться было невозможно.

В одном из помещений я наткнулся на металлический шкаф. Без чип-замка, закрытый на обычный механический. Ключа от него, конечно, у меня не было. Зато имелся отличный инструмент.

Примерившись, я со всей силы опустил на замок топор. Тот крякнул, но не поддался уговорам своего железного недруга. Что ж, я его понимаю. Но если не с первого раза, так со второго я уговорю его раскрыться и явить мне внутренности шкафа. Так и вышло: с третьего удара дверь жалобно скрежетнула, а внутренний замок распался надвое и выпал наружу. Вот и стоило ломаться? Все равно я победил!

«И всех победю, и всех победю», — занапивал я дурным голосом какую-то детскую песенку, всплывшую из глубин памяти. Да, с ума сойти здесь легко. И лучшим средством от одиночества и сумасшествия был напев всяких дурацких песенок. Так мне легче.

Вскрыв шкаф, я обнаружил одежду. Он был забит ею под завязку — самой разной, главным образом мужской. На каждой полке лежали аккуратно сложенные комбинезоны всех размеров и фасонов, из разного материала. Я машинально глянул на себя. Да, новая одежда мне явно пригодится. А еще нужны ботинки, нижнее белье, и на голову что-нибудь… В общем, много чего нужно.

Я принялся перебирать найденные сокровища, выискивая самые прочные комбинезоны, желательно с кевларовыми вставками под броню. Такие часто выдавали охранникам, но не всем. Порывшись около часа в тряпках, я нашел два, подходящих по размеру. Оба — тёмно-синего цвета, цвета обслуживающего персонала. Нашлись и ботинки к ним, они стояли внизу. Но моего размера не оказалось — придется ходить в старых. Хотя они и шли в комплекте, для постоянной носки не предназначались. Ничего, найду где-нибудь.

Еще раз оглядев найденные «сокровища», я решил, что делать здесь больше нечего. Пора спускаться на следующий этаж.

Выйдя на лестницу, я с опаской на нее посмотрел. Она выглядела изломанной, зияя многочисленными провалами. Её конец терялся под завалом как раз ниже этажа, где находился нужный мне склад. Лестница когда-то была служебной, отсюда и её хрупкость. Однако другого пути я не нашёл.

Внезапное чувство неправильности происходящего заставило меня остановиться. Немного подумав, я решил надеть всё самое лучшее из найденной одежды и обуви, запастись всем необходимым. Пришлось вернуться и начать экипироваться заново. Я переоделся в один из найденных костюмов, а старый, серебристый, выкинул. Ботинки оставил прежние.

Мой рюкзак был и так забит едой и водой под завязку, а на поясе висели всевозможные ножи и инструменты. Наверху осталась ещё вода в большой ёмкости, но с собой её не утащить. Возвращаться я не стал — и примета плохая, и не стоит.

Освещая путь фонарём, я стал осторожно спускаться, оставляя за собой ясные следы на толстом слое пыли и мелкого хлама. Спускаться оказалось недалеко, всего два пролёта. Но лестница была настолько разбита, держалась на честном слове и старой арматуре, что приходилось одновременно смотреть под ноги, цепляться за стены и взглядом, и руками, да и на потолок поглядывать.

Однако два пролёта — это не десять. Через несколько минут я вступил на полузаваленную мусором лестничную площадку. С неё вёл всего один коридор, сейчас закрытый искорёженной дверцей. Пришлось поработать топором. Дверь упорно сражалась со мной, а по всему бункеру разносились размеренные удары. Наконец, толстый и очень прочный пластик поддался, и я смог сбросить дверь с искорёженных петель.

— Аллилуйя! — мне открылся коридор, где-то в нём скрывалась нужная комната.

Свет моего фонаря пробил вековую тьму, на миг осветив древний, как говно мамонта, коридор. На полу, покрытом обломками потолка и стен, не было ни одного следа — толстый слой пыли оставался нетронутым. С одной стороны, это радовало: кроме меня, здесь никого нет. С другой — уже начинало пугать. Одиночество не лучший спутник. Ладно, я прожил здесь несколько недель, но что будет дальше? Так и сдохнуть, не увидев ни солнца, ни людей⁈

Меня это категорически не устраивало. Перехватив поудобнее пожарный топор, я двинулся вперёд. Нужная дверь, судя по схеме, находилась почти в самом конце. В коридоре было несколько комнат, и только две оказались закрыты. Я поочерёдно обошёл все открытые, но ничего особенного в них не нашёл — лишь пыль и позабытые впопыхах вещи. Попалась даже еда и вода, которые я взял с собой, в общем-то неплохой прибыток.

Разумеется, комната со складом была закрыта и имела внушительную дверь — сразу ясно, что за ней прячется что-то существенное. Другая оказалась попроще, с неё я и решил начать. Ни один из чипов, что я взял с собой, не подошёл, и я приступил к взлому.

Лезвие топора попыталось проникнуть в щель между косяком и дверью, но щели не оказалось. Пришлось просто рубить. Очередные, гулкие в узком коридоре удары разбили устойчивую тишину, не прерывавшуюся, быть может, столетие. Дверь долго сопротивлялась, но пластик, хоть и металлизированный, не был рассчитан на долгое противостояние с обычным тупым железом. Как говорил мой учитель давным давно в школьные года — лучше тупой карандаш, чем самая острая память…