Отставник 6 - Павел Чук

осматривать коридор в сторону холла с флиптами и я замер на полуслове.

— Офицер-капитан, — докладывал солдат. Он говорил тихо, но достаточно, чтобы я разобрал его речь, — основной коридор полон трупов. Насчитал не менее двадцати, но не уверен. Тела разорваны, обожжены. Все с оружием. Опознать не представляется возможным. Коммуникаторов нет или повреждены, — закончив доклад, он протянул оплавленный корпус коммуникатора.

— Офицер-капитан, — вступил в разговор, — согласно приказу моя группа следовала вместе с сопровождающим к месту новой дислокации, но когда мы достигли этого перекрёстка на нас сзади напали, — говорил, а сам приближался к офицеру, — с нами был техник-смотритель. Его убили первым. Потом завязался бой.

— Ваш коммуникатор, представьтесь! — не унимался офицер, а мне до него осталось ещё пара метров. Рывком такое расстояние не преодолею, попросту не успею. Слишком много пар глаз следят за нами.

— Конечно, — ответил, делая ещё один шаг и одновременно извлекая трофейный девайс, — мой коммуникатор повреждён. Можете в этом убедиться, — протянул девайс офицеру. В это время солдат, что докладывал отошёл в сторону.

— Представьтесь по форме! — не предпринимая попыток взять у меня коммуникатор, вновь взъерепенился офицер. Он нервничал, а скорее всего и боялся. Только окружавшие его солдаты придавали ему сил.

«Ах ты ж…», — выругался про себя. До офицера осталось меньше метра, и я начал действовать. Из разжатых пальцев коммуникатор полетел вниз. Внимание офицера и части солдат переключилось на это движение, тем временем я сблизился с говоруном и левой нанёс удар в солнечное сплетение. Пока тот сгибался, хватая ртом воздух, развернул его вокруг своей оси, чтобы он оказался лицом к солдатам, а ко мне спиной и схватил его за волосы.

— Не стрелять! Убрать оружие! Я — офицер-капитан, выполняю приказ подполковника О́нто Буса́ти! — закричал, вздёргивая ошарашенного офицера, — а этот… трус или может быть предатель, видя, что у нас раненые тянет время!

Прошло менее пары секунд. Никто не успел среагировать. Ни мои солдаты, ни солдаты противника, ни стоявший рядом помощник или адъютант.

— Ты! — ткнул в того самого «адъютанта», — кто командир?

— Старший офицер-командир Ми́со Шо́ти, — быстро ответил тот.

— Пригласи его сюда. И… быстро! — рявкнул на замешкавшегося солдата. Он переводил взгляд то на меня, то на своего начальника, но ничего не предпринимал и пришлось на него наорать, чтобы тот вышел из ступора.

Солдат-адъютант убежал, да так быстро, что едва не сбил с ног кого-то.

Я мысленно радовался, что никто не успел применить оружие. Хотя положение у нас, мягко скажем, не очень. Солдаты противника напряжены и главное их очень много. Мы едва умещались на перекрёстке коридора. И не факт, что это все.

— Опустите оружие! Это приказ! — контролируя офицера, продолжал отдавать приказы, — помогите раненым! Что застыли⁈

— Офицер, вам тоже нужна помощь, — заговорил Птица-восемь мимикой лица подавая непонятные мне знаки.

— Позже. Сейчас придёт старший офицер, а после… — я говорил громко, чтобы меня услышали, как можно больше моих солдат и приготовились действовать. Расклад сил не на нашей стороне, но я надеялся на внезапность. Бдительность охраны РКП, как понял, именно её подняли по тревоге и вывели на рубеж, немного удалось усыпить, остаётся дело за малым.

Прошло менее двух минут. Солдаты охраны РКП, нехотя, но опустили оружие и к моему разочарованию, не разбрелись в разные стороны, а только одно отделение отделилось от основной группы и направилось помогать раненым, а это уже плохо. Я надеялся, что они сломают строй и разбредутся, а наши ребята возьмут их под контроль.

— Офицер-капитан Хова́тис! — прибежал посланный мной «адъютант», а я не сразу понял, к кому тот обращается, но хорошо быстро сообразил, что он смотрит на меня, а не на удерживаемого мной офицера. Тем временем тот продолжал, — старший офицер-командир не может покинуть пост и приказывает вам прибыть к нему для доклада, а также отпустить офицер-капитана Новта́ски.

И как ответить? Есть, товари… Нет. Здесь такое обращение отсутствует. У анторсов, например, принято обращение «Мой капитан, мой…» и так далее, а здесь?

— Слышишь, Новта́ски? — нашёл как выпутаться из затруднительного положения, — офицер-командир приказывает тебя оставить в покое, но ты пойдёшь со мной… Вы, четверо, — обратился к находившимся неподалёку анторсам, — пойдёте с нами. Арестовать труса и предателя… а тебя я сейчас отпущу, — продолжил, наклонившись над ухом офицера, — не вздумай рыпнуться. Ты меня понял⁈ — и для острастки ещё раз вздёрнул его за волосы, — сдай оружие…

Как ни странно, но капитан подчинился, а его солдаты не вмешались, да и «адъютант» как-то подозрительно на меня косился, но близко не приближался.

Шли молча. Впереди, постоянно оборачиваясь назад, сопровождающий, я чуть сзади, а за мной, взятый в коробочку разоружённый офицер-капитан. Когда вышли на последнюю прямую к РКП замедлил шаг.

— Что-то случилось офицер-капитан? — забеспокоился сопровождающий.

— Эти не начнут палить? — кивком головы указал на автоматические системы охраны, — у меня коммуникатор выведен из строя.

— Нет. Система отключена. В коридоре слишком много дружественных целей.

«Ага, — сделал пометку себе в голове, — автоматическая система не откроет огонь, если в поле её зрения много дружественных целей. Распознавание, как и предполагал, производится по коммуникатору. Ерунда какая-то! Ведь можно завладеть коммуникатором и пройти эту систему, что как-то и довелось проделать. М-да. Не пуганные здесь…».

— Входите, офицер-капитан, — не заметил, как оказались возле открытых гермодверей РКП, — а ваши солдаты пусть останутся здесь.

— Нет. Предателя я передам из рук в руки офицер-командиру. Пусть он решает, что с ним делать. Промедление Новта́ски возможно стоило жизни моим подчинённым.

Игр в гляделки не было. «Адъютант» прошмыгнул внутрь, а я со своими солдатами и задержанным офицером остался снаружи. Подал сигнал «Приготовиться!». Гермодверь не закрылась и у нас появился шанс.

— За мной! — скомандовал, удобнее перехватывая личное оружие.

Помещение пятого РКП могло оказаться иным, чем занятый ранее четвёртый РКП и площадь, и планировка соответственно другими, и я предполагал, что такое может иметь место, о чём говорила темнота помещения, куда шагнул «адъютант». Но деваться было некуда. Все РКП переделывали, приспосабливали под требуемые нужды после возведения корабля-станции, но то, что увидел, перешагнув порог гермостворок, озадачило. Я упёрся в ещё одну гермодверь и как понял, сейчас мы находились в шлюзовой камере…

*