Вперед в прошлое 9 - Денис Ратманов

— Возможно, — ответил я. — Но скорее их что-то разбивает. На улице все летает, и это смертельно опасно.

— Не видно. Жаль, — опечалился Борис.

— Не вздумай ходить смотреть, — осадила его мама. — Опасно!

— Все равно темень и ничего не видно. Завтра посмо…

Загрохотало так, что пол вздрогнул, и я присел, на четвереньках отбежал в прихожую, чтобы встать в дверном проеме, но сообразил, что это просто что-то крупное прилетело в стену. Возможно, в наш балкон, и мы не сговариваясь рванули в зал, потом — в спальню.

Балкон ходил ходуном, будто собирался оторваться, но был цел. Мама повернулась к антикварной иконе, которую я повесил на стену, размашисто перекрестилась.

— Ну капец ваще, — с восторгом выдал Борис. — Чуть не обделался! Пойду в туалет.

— Кстати, ванная комната — самое безопасное место, — сказал я, с любопытством глянул на наш балкон, откуда было бы удобно посмотреть, что там стряслось, но инстинкт самосохранения победил любопытство. У соседей, похоже, бедствие.

Мы вернулись на кухню, в тепло.

С тоской глядя в затянутое пленкой окно, мама обреченно произнесла:

— Как думаете, даче нашей конец?

— Может, это она в дом и прилетела, — пошутил Борис, но прикусил язык.

А я подумал о моей даче, в которой сейчас Лидия и дети. Вот где ужас! Все-таки, что разрушится многоквартирный дом — только кажется. А мазанка, построенная из того, что было под рукой и наверняка без нормального фундамента — вполне может сложиться. Ситуацию осложняло то, что на дачи сносили все, что не нужно, но жалко выбросить, заборы построены из того, что удалось украсть, они гнилые, хлипкие и наверняка их сорвало и носит ветром туда-сюда. В общем, шанс, что домик останется невредимым, очень мал. Главное, чтобы жильцы не пострадали.

Говорят, к нам в Николаевку норд-ост долетает чуть ослабленным. Что же тогда делается в центре города? При мысли об этом волосы встали дыбом. Сколько людей не добралось домой, они просто побоялись выходить на улицу и заночевали на работе! А их ждут, и для многих сегодняшняя ночь будет бессонной не только из-за грохота и свиста.

И еще бабушкин дом беспокоил. Я понятия не имел, что с ним случилось в той реальности. И главное — не помочь ей никак. Потому что оледенелые дороги завалены мусором и деревьями, и никуда не доехать.

— Ну что, ма, не жалеешь, что на работу не пошла? — улыбнулся я.

Она покачала головой.

— Нет, но пять тысяч жалко.

— Давайте играть на деньги! — крикнула Наташка из кухни.

— Никаких азартных игр! — воспротивилась мама, занимая свое место за столом.

Несколько партий — и Боря начал клевать носом. Мы вынесли стол в зал, расстелили на полу матрасы, Наташка осталась на диванчике, где она спала раньше.

Конфорки перед сном выключили — во избежание, но на плите оставили кастрюлю кипятка и выварку горячей воды, благодаря чему в кухне держалась более-менее комфортная температура, в то время как в других комнатах было около нуля, и пар шел изо рта. На улице, соответственно, установился стабильный минус. Как же спасаются люди, если в их квартирах выбило стекла?

Спать мы ложились в одежде, условившись, что тот, кто проснется посреди ночи, должен включить газ и снова нагреть воду. Я, Боря и мама легли на полу ногами к окну, головой к двери, Наташка заняла раскладной диванчик.

Вспомнился мультик про котенка Гава «Давай бояться вместе».

Подождав, пока все улягутся, я погасил керосинку и задумался, надолго ли хватит трехсот пятидесяти миллилитров керосина. Утром посмотрю, много ли выгорело. Все-таки лампа намного удобнее свечей. Здорово, если она прослужит хотя бы еще вечер. Что электричества не будет несколько суток — факт. Хорошо, хоть газ есть. Только бы с подстанцией ничего не случилось и не перебило трубу!

Уснуть не получалось. Сперва мы честно пытались, потом завели разговор про школьных учителей, который перетек в мамины воспоминания о том, что раньше почти все школьники ходили на танцы, это было приличное место в клубе, где знакомились парни и девушки. Парни, да, дрались, гоняли чужих, но никто не напивался и не творил разврат, как на современных дискачах, куда порой без спроса сбегала Наташка, когда отец был на «охоте», и где шанс нарваться на гоп-стоп или подвергнуться другому виду насилия был ненулевым.

Во втором часу ночи все-таки удалось уснуть, но даже сквозь сон я слышал, как ревет стихия, но проснулся не от этого, а оттого, что начал мерзнуть нос. Включил газ, нагрел воздух и воду и снова улегся спать и увидел тревожный болезненно-яркий сон

Снилось, что прибежала заплаканная Лидия, ломилась в дверь и кричала, что дом развалился, и дети остались под завалами, неизвестно, живы ли они. Естественно, я бросился на помощь, но чем дело кончилось, не узнал, проснулся от слепящего света, пробивавшегося даже через пленку, которой мы утеплили окно.

Осторожно переступив через спящих, я снова включил газ, а сам прислушался к урагану. Ветер еще свистел и завывал, но уже гораздо слабее — можно было без риска выглянуть в окно и оценить масштабы разрушений хотя бы локально, что я и собрался сделать в зале, по пути туда глянув на часы: было полвосьмого утра.

Шторы мы не закрыли, и через стекла, заклеенные крест-накрест, я увидел ослепительно-белое полотно: ночью город замело, добавляя апокалиптичности разрушениям. Потому что заморозки в южных городах всегда наступают внезапно вне зависимости от времени года, коммунальные службы традиционно оказываются не готовы, и гористая местность с серпантинами становится труднодоступной.

Я подошел к окну, выглянул на улицу и захотел присвистнуть: каждое третье дерево валялось на земле оледенелыми корнями наружу, словно по земле прошелся свирепый великан, совершил прополку и бросил деревья где придется. По ту сторону дороги один тополь оборвал провода и провалил крышу гаража, несколько деревьев лежало на проезжей части, придавив обломки досок, шифера, черепицы, торчащей из-под снега.

Крупные предметы уже не летали, но над землей кружилась поземка, проникала сквозь поваленные заборы, залетала в проломленные крыши. Каждый двор получил повреждения: почти везде повалило, разбило или покорежило заборы. У небольшого недавно построенного домика крыша буквально съехала и валялась отдельно. Две крыши были проломлены. Больше всего пострадали окна, каждое четвертое повреждено. И это у нас, хоть немного защищенных от северного ветра холмом, на котором стоит винзавод.

Как же там сироты и Лидия?