А и Б сидели на трубе - Сергей Тамбовский

сначала были полностью деревянными, слой из каучука впервые применили в самом начале 20 века, а пористое покрытие, как сейчас, появилось и вовсе в 50-е годы. Когда и почему этот вид спорта перетёк на Дальний Восток — это тайна, покрытая мраком. Начиная с 60-х годов 20 века все мировые лидеры и чемпионы это китайцы и японцы…

А тем временем Сёма начал подавать, попытался меня удивить укороткой, дроп-шотом значит. Ну а я в соответствии со своим планом поддался и тупо заколотил в сетку четыре его подачи из пяти, пятую таки перекинул в угол, где он не ждал ответки — 4:1 в его пользу после первой подачи.

— Не можешь срать, не мучай жопу, — прокомментировал он начало матча, — ты и из пяти очков не вылезешь, задрот.

— Окей, — покладисто согласился я, — охотно признаю, что ты умеешь срать. Лови подачу.

Я подмигнул Леночке, поменял хватку на китайскую хватку пером, пен-холд которая, и лихо закрутил шарик по длинной диагонали… Сёма был сильно удивлён, но я не включил ещё свои обороты в режим форсажа и поэтому выиграл свою подачу всего-то со счётом 3:2,а всего стало 6:4.

— Ну держись, салага, — зло бросил мне он, — щас я тебя убивать буду.

И он продолжил свои укоротки, не знает что ли других приёмов? Я по-прежнему работал спустя рукава и позволил ему выиграть свою подачу, общий счёт поднялся до 9:6. Следующие две серии подач я свёл вничью, стало 14:11 в пользу соперника. Выиграв десятое очко, я между прочим заметил, что теперь ему придётся жрать шарик, Сёма покраснел и ничего не ответил.

Ну а я наконец включился в игру по полной — пора уже. Подачи начал чередовать, одна длинная с сильным вращением, одна суперкороткая с зависанием над сеткой. Босой с трудом справлялся даже с возвратом шарика на мою половину, половина мячей в аут ушла, а уж то, что возвращалось мне, не представляло никаких проблем, я насмерть заколачивал. 16:14 в мою уже пользу. А на подаче Сёмы я решил поиграться в защиту — возвращал мячик с высоким отскоком, а его смэши принимал далеко от стола, в паре метров… не очень просто было попадать в его половину, но я справился. Народ восторженно аплодировал. 20:15 в мою пользу.

Подача перешла ко мне, и тут уж я решил больше не театрализовывать действие, а тупо влепил Сёме форхэндом в ответ на высокий приём.

— Партия, — сказал я, раскланиваясь с аудиторией, и добавил для Босого, — мячик можешь не есть, это вредно для здоровья.

Босой со злобой кинул ракетку на стол, она подпрыгнула и застряла в сетке. А он повернулся и гордо удалился в сторону дебаркадера. Мне тут же поступила куча предложений сыграть и с ними примерно так же, как с Босым, но я покачала головой и ответил в том смысле, что на сегодня достаточно.

— Пойдём купаться что ли? — предложил я Леночке. — Я тут одно хорошее озеро знаю с песчаным дном, и народу там никого обычно не бывает.

— А пойдём, — легко согласилась она, — только переодеться надо.

И она вместе с Таней убежала в свою каюту, а нам с Коляном переодеваться было незачем, мы сели на приступочек у дебаркадера.

— Гляди-ка, — сказал вдруг Колька, — первый этаж открыт… Наташка что ли забыла запереть?

Я перевёл взгляд на середину дебаркадера — и точно, ржавый висячий замок был разомкнут и болтался на одной дужке.

— А пойдём посмотрим, что там, вдруг что-то полезное найдём? — оживился я. — Неспроста же этот этаж всегда запирают намертво…

— Пойдём, мне не жалко… только девочек надо подождать, а то они придут, а нас нету…

Лена с Таней появились буквально через минуту, весёлые и румяные, я сообщил им о возможном обследовании первого этажа, они сразу загорелись.

— Конечно пойдём, вдруг клад какой обнаружим, — возбуждённо задышала Лена. — В заброшенных зданиях часто клады находят.

— Это, конечно, может быть, — охладил её пыл я, — но очень маловероятно, здание же постройки советских лет, 50-х годов, как Коля говорит, а какие клады могли быть у людей в Советском Союзе в 50-е годы?

— Разные могли быть, — вдруг подал голос Коля, — большие и маленькие. Богатые люди и в 50-е годы встречались, их, правда, ОБХСС искало и сажало, но находило не всех. Опять же денежная реформа в те годы была, старые деньги не все успели поменять…

— Ну и что толку с этих старых денег? — спросил я, — всё равно их сейчас никуда не пристроишь. Но хватит языком болтать, пошли уже, а то Наташка опомнится и прибежит закрывать замок.

— Замок, кстати, лучше снять и с собой взять, — сказала рассудительная Таня, — а то закроют нас там внутри…

— Правильно, — отозвался я, снял замок, приоткрыл скрипучую дверь и сказал, — прошу вас, леди энд джентльмены.

Лена хихикнула и вошла первой, а мы за ней. Фойе дебаркадера мы уже основательно изучили, когда сидели на двух КВН-ских собраниях, так что здесь мы задерживаться не стали. Я решительно свернул в левый центральный проход и сразу застыл перед первой же дверью — на ней висела табличка «Разделочная».

— Это в каком смысле «разделочная»? — осторожно спросил из-за моего плеча Коля, — кого или чего здесь разделывали?

— Не знаю, — ответил я и подёргал за ручку, — во всяком случае здесь закрыто, а уж ломать дверь мы наверно не будем.

Дальше и с левой, и с правой стороны пошли каюты без названий, а только с номерами от 2-го до 20-го, все они тоже были заперты. На стенках висели страшные плакаты про безопасное поведение на водах и спасение утопающих. А последняя дверь направо оказалась открытой, я её отворил и нам представилась такая картина — комната была вполне себе обжитой, вдоль стены стояли две койки с постелями, аккуратно убранные и заправленные, по центру был простой ободранный стол, а на нём чайник и две чашки с налитым чаем. Из чайника шёл пар, а на блюдечках, где стояли чашки, лежало сбоку по паре конфеток. Леденцы «Барбарис» это были…

— Тэээк, — сказал я после недолгого созерцания этой картины, — есть такое мнение, граждане, что нам надо бы отсюда ноги делать. И чем быстрее, тем лучше.

— Согласна, — прошептала Лена, — бежим скорее отсюда.

И мы все вчетвером галопом умчались ко входу, куда вошли пять минут назад, но не тут-то было — входная дверь оказалась заперта снаружи!

— Ты же забрал с собой замок? — с круглыми от страха глазами спросила меня Лена.

— Забрал, — ответил я, — вот он.

И я вытащил