Фантастика 2025-57 - Елена Артемова

тоже столицу покидать никак нельзя, Император под вашим присмотром должен постоянно находиться. Вы, ваше Императорское Величество, не забывайте, что завтра требуется поставить СИСТЕМУ графу Гельдбергу и тому дядьке из казначейства. Вот и станут один Первым Слугой, а второй — Вторым, начнете таким образом укреплять свою вертикаль власти.

— А вы чем займетесь, Высокий Господин Неба? — подозрительно интересуется Император.

— А я как раз могу через пару недель слетать в те же Баронства, посмотреть, чем могу им помочь и тогда же навестить наших людей в Варбурге. Успокоить всех и порадовать новыми владениями. Отпустить тогда с рудников имперских разведчиков, теперь уже можно, и моих возниц с последним арбалетчиком отправить на родину. Заодно проверю всех Слуг лично в Шестом владении, вот так понемногу всю Империю и посмотрю, — рассказываю товарищам имеющиеся варианты.

— Ведь на мое место при Храме вообще никто даже и не думает покушаться, так что я могу прокатиться куда-то на недельку, — добавляю я.

— Это все тактика! Чем в стратегии станем заниматься? — интересуется Император. — Спать пора, ног уже не чую под собой!

— Я — техническими нововведениями, все точно так же, как в Баронствах устроил. Вы, Император, занимайтесь изучением местных суровых законов и их облегчением, просто вживайтесь в свою новую роль. Меняйте социально-экономические отношения в Империи.

— А новому графу Варбургу чем теперь заниматься? — спрашивает Терек.

— Налаживать службу в гвардии правильным образом и повышать свое дворянское воспитание. Скоро титул герцога получать, это для вас серьезное дело.

После такого разговора мы оставили Императора Андера Первого в его дворце и разъехались со своей многочисленной охраной.

Граф Варбург в свою комнату при штабе гвардии, чтобы служить ее командиром даже ночью.

А я вернулся в Храм, чтобы нести обязанности Всеединого Бога и дальше.

Тем более, что у меня это дело очень хорошо получается.

Павел Шимуро

Анкрай. Нулевой мир I

Глава 1

— Черт, черт, черт! — мои ноги рассекали по ночному лесу, цепляя росу на мягкой траве. Схватившись за стоящее рядом дерево, я пытался отдышаться.

Вот уже несколько часов меня преследует сумасшедшая группа и делают они это явно не с добрыми намерениями!

— Остановись, черт бы тебя побрал! — вдруг посреди леса появились яркие золотые огни, и они медленно приближались ко мне. — Мы просто поговорим!

Ага, щас! Поговорят они! После того, как я увёл у них из-под носа ценного краба с золотым панцирем, эти ублюдки сразу же объявили на меня охоту, неустанно преследуя вот уже несколько часов.

Отдышавшись, я обвёл глазами место, в котором оказался и глубоко вдохнув, бросился бежать дальше.

— Черт! — прошипел я себе под нос. — Я понимаю, что это опасное место, где твоя личная сила стоит превыше всего, но чтобы так⁈

— Если ты продолжишь бежать, то обычными побоями ты уже не отделаешься! — голос предательски ударил в спину, но я и слушать не хотел. — Положи на землю краба и беги куда хочешь!

Краба видишь ли они захотели! А ещё чего им? Может и самому в придачу с ним разложиться на земле с яблоком в… Ну вы поняли…

Оттолкнувшись от небольшого муравейника, что встал на пути, я зацепился ногой за выползшую из-под земли ветку и завалился на живот, выставив руки вперёд.

Твою дивизию!

Едва подорвавшись, я оглянулся и заметил, что свет фонарей, разрывающих ночной лес, был уже очень близко!

— Как же я докатился до этого⁈

* * *

Москва. Невысокий дом под железной дорогой, что пронизывала весь город.

Потряхивает это местечко знатно, особенно когда поезд проскакивает по железной дороге. Каждый из проживающих здесь прибил к полу всю мебель и приобрёл силиконовые подставки, чтобы из-за вибрации посуда не разбилась, а мебель не разлетелась по квартире.

На отшибе Москвы такие трёхэтажные дома — вымирающий вид. По большей части их уже подготовили под снос или только договариваются с жильцами о выселении. Ну, как договариваются…

Бум! Бум! Бум!

Жесткие удары по деревянной двери вмиг пробудили меня от глубокого сна. Подорвавшись с кресла, я врезался лбом в полуразвалившийся шифоньер и отскочил обратно.

— Что⁈ — озирался я по сторонам. — Какого⁈

Комнатушка годов эдак девяностых с затхлым воздухом и потрескавшимися деревянными окнами, которые я уже лет двадцать не видел.

— Погоди-погоди, не гони коней, — я глубоко вдохнул и присел обратно на скрипучее кресло. Спина провалилась назад и острые выпирающие пружины впились в спину, из-за чего я с криком встал обратно.

— Браток, слышал? — вдруг со стороны входной двери раздался чей-то грубый голос. Я навострил уши и не стал идти к двери, чтобы разобраться с происходящим.

Сейчас моя голова занята попытками осознать место, в котором я нахожусь и сколько бы я не пытался, ничего на ум не приходило.

Внезапно голова сильно заболела — так сильно, что казалось, могла лопнуть от напряжения. Я тихо простонал и осторожно присел на кресло.

Дом, матушка, погибший брат и чертовы коллекторы (ну или бандюганы), привыкшие решать вопросы силой. Я отчётливо понимал, что это не мои воспоминания и они никоим образом не могли принадлежать мне, но никак не мог остановить их поток, заполняющий голову до краёв.

— Лучше открой дверь, пацан! — кричал злобный мужик с сиплым голосом. — Где Мария Николаевна⁈ Когда вы уже подпишите документы? Половина дома уже сделала это и получила хорошие места в новом жилом комплексе!

Бум! Бум! Бум!

Громкий стук в дверь добил меня окончательно — широко распахнув глаза от переполняющей меня злости и раздражительности, я широким шагом направился к двери, что выглядела пошарпанной, где из замка лишь погнувшееся щеколда. Если бы кто-то захотел, то без особых проблем выбил бы её одним пинком.

Я с силой откинул щеколду и распахнул дверь.

Встретили меня два лысых мордоворота с тоненькой папочкой в руках. С улыбкой на лице они смерили меня взглядом.

— Пацан, где мать твоя? — мужчина подошёл ко мне поближе и заглянул внутрь квартиры. — Лучше скажи нам, мы — честные люди и не хотим проблем.

— А я по чем знаю? — боль в голове ударила с новой силой, отчего ноги подкосились, и я облокотился на дверной косяк. Испарина покрыла лоб, а мысли путались, из-за чего соображать было очень сложно.

—