Ювелиръ. 1809 - Виктор Гросов

метели, оставив меня одного на продуваемом всеми ветрами пятачке у входа в «Саламандру». Поставщик Двора Его Императорского Величества, любимец императрицы, создатель чудо-машин… и абсолютно беспомощная фигура в вопросах чести.

Поднимаясь наверх, в свой кабинет, в голове стучало одно и то же слово: «Титул». Отсутствие даже самой завалящей дворянской грамоты, ощущалось как кандалы. Имея герб, можно было бы вмешаться, изменить положение, да хотя бы навязать себя в секунданты. Однако мой статус лишал меня права голоса в вопросах, где платой служит кровь. Для этой касты я оставался невидимкой.

«Саламандра» встретила темными провалами окон. Дом спал, не подозревая, что фундамент его благополучия дал трещину. Пройдя в кабинет прямо в шубе, я плеснул себе немного жидкости, что в целях профилактики как-то занес Кулибин. Стекло жалобно звякнуло о край стакана. Жидкость обожгла горло, но холод никуда не делся.

Опустившись в кресло, я уставился в черноту за окном. Там, в морозном мраке, невидимый метроном отсчитывал секунды до рассвета. До выстрела.

Почему мне отказали в дворянстве? Ведь насколько я помню, помимо статуса «поставщика» всегда давалось что-то еще в придачу — деньги, поместья, реже — титулы. Кто играл против меня? Из-за чего я не получил захудалый титул? Из-за козней Аракчеева? Так я ему дорогу не переходил вроде. Осторожность Сперанского? Или сам Александр решил, что «рылом не вышел» для бархатной книги? Причины вторичны. Главное — я с размаху влетел лбом в бетонную стену сословных предрассудков.

Сознание, привыкшее искать выход из любых тупиков, начало перебирать варианты.

Купить титул? Найти обедневшую вдову с родословной? Бред горячечный. Пока высохнут чернила на бумагах, Толстого уже будут отпевать. Да и смотреть на меня станут как на кошелек, возомнивший себя шпагой.

Выслуга? Податься в чиновники? Перекладывать бумажки ради права на личное дворянство? У меня нет времени. В запасе — часов пять, не больше.

Подвиг? Броситься под пули на дуэли, закрыв собой графа? Театрально, красиво, но глупо. Мои руки и голова нужны здесь живыми.

Интрига? Раскрыть заговор, спасти царя? Сценарий для дешевого бульварного чтива. Я не владею тайнами двора, в моем активе только то, что осталось в памяти из школьных учебников.

Мысль споткнулась. Учебники. История.

Чернышёв.

Прикрыв глаза, я попытался выудить из глубин памяти конкретику. Даты битв, фамилии генералов — все это информационный шум. Нужна суть. Функция. Кто он в системе?

Всплывали разрозненные теги. Париж. Наполеон. Пожар в посольстве… нет, это позже. Ключевое звено — 1812 год. Карты. Фальшивые топографические карты, из-за которых Великая Армия зашла в логистический тупик. И архитектор этой дезинформации, человек, вхожий в ближний круг Бонапарта.

Чернышёв.

Будущий военный министр. Отец-основатель русской военной разведки. Если завтра рука Федора не дрогнет и свинцовая пуля разнесет этот гениальный череп…

Вдоль позвоночника проползла ледяная сороконожка — именно так ощущался озноб. Масштаб катастрофы проявился с четкостью. Предстояла не вульгарная дуэль двух разгоряченных шампанским петухов. Это был выстрел в несущую конструкцию будущего. Гибель Чернышёва ослепит Россию перед лицом Европы. Наполеон не получит свою порцию дезинформации. Война пойдет по иному сценарию. Уверен, более кровавому.

Я обязан остановить этот механизм. Только я знаю все это.

Но какой рычаг есть у ювелира против кодекса чести?

Взгляд упал на верстак, где в творческом беспорядке валялись инструменты. Среди надфилей и пинцетов лежал предмет, прикрытый ветошью. Прототип. Задача, над которой я бился последние сутки, отдыхая от капризов заказчиков.

Чернышёв — карьерист до мозга костей. Умный, жесткий, лишенный сентиментальности. Он принял вызов не из оскорбленного самолюбия, а по расчету: отказ запятнал бы мундир. Однако умирать на взлете карьеры в его планы точно не входит.

Ему точно не нужны пустые извинения. Ему требуется актив, перевешивающий репутационные риски. Нечто, делающее отмену дуэли или примирение более выгодной сделкой, чем удовлетворение амбиций.

У меня нет титула. Зато в моем распоряжении есть технологии. Знания, которые котируются на рынке выше дворянских грамот. Я могу предложить ему товар, аналогов которому нет ни в одном арсенале Европы. Преимущество. Абсолютное оружие.

Или… я могу сыграть на его главном активе. На Франции.

За окном кабинета сгущалась предрассветная мгла, в то время как на столе, захлебываясь в лужице воска, догорала свеча. Тени на стенах вытянулись, напоминая скрещенные пики, а маятник настенных часов с безжалостной методичностью рубил оставшееся время на секунды. До рокового рассвета оставалось не более трех часов.

В голове рождалась мысль, которая могла помочь разобраться в ситуации. У меня мало данных. Нужно все правильно расположить по полочкам.

Толстого уже не затормозить. Граф вошел в тот боевой транс, когда отключается высшая нервная деятельность, уступая место рефлексам убийцы. Воронцов же, скованный понятиями чести, будет следить за соблюдением параграфов дуэльного кодекса, а не за сохранением жизней. Уравнение сводилось к единственной переменной — к Чернышёву.

Кто он на самом деле, этот лощеный ротмистр?

Фамилия громкая, часто мелькавшая в университетских учебниках. Военный министр при Николае I? Кажется, так. Однако это далекое будущее. А сейчас?

«Любимец Наполеона». Странная характеристика. Корсиканец терпеть не мог фаворитов, зато прагматично ценил полезные инструменты. Следовательно, Чернышёв для него — функциональная единица. Либо же император Франции лишь считает его таковым, угодив в расставленные сети.

Бездействие смерти подобно. Но какова стратегия?

Чернышёв — далеко не идиот. Он циничный профессионал, умеющий просчитывать ходы наперед. Нужна ли ему эта дуэль? Едва ли.

При этом он карьерист до мозга костей. Ему нужны слава, влияние, триумфальное возвращение в Париж. Бесславная смерть на Черной речке в бизнес-план восходящей звезды дипломатии явно не вписана.

Следовательно, он тоже лихорадочно ищет выход. Лазейку, позволяющую не нажимать на курок, сохранив при этом лицо.

Я снова вернулся к той же мысли. Чернышева нужно чем-то «купить».

Какой аргумент я могу выложить на стол? Извинения? Он их отвергнет, восприняв как проявление трусости. Угрозы? Глупо и неэффективно. Подкуп? Он богат, да и честь за деньги не продают так явно.

Требуется актив, способный перевесить его гордыню. Нечто более ценное, чем секундное удовлетворение от убийства Толстого.

Чернышёв — разведчик. Ему жизненно необходимо видеть дальше других. Ему нужно технологическое преимущество.

Кроме того, ему нужно вернуться в Париж победителем. С уникальным даром для Жозефины, который заткнет рты всем столичным злопыхателям.

В сознании начал кристаллизоваться наглый план, граничащий с безумием. Я не в силах остановить дуэль силой оружия. Однако я могу предложить сделку, от которой невозможно отказаться. Я вновь и вновь обдумывал эту мысль. Мозг просто устал от этого дня.

Перегруженная нервная система просто вырубила сознание,