Гонки олегархов - Квинтус Номен

будет не многовато. Бортинженером назначим хотя бы Титова, а космонавтом-исследователем — меня.

— Ты что, всерьез на Луну собралась?

— Не такая я уж и дура, мне и на Земле хорошо. Но моя морда за границей уже знакома, нужный ажиотаж такая информация произведет и янки с куда как большей вероятностью бросятся денежки проматывать. А теперь перейдем к основным экипажам…

Когда я закончила свое выступление, Владимир Николаевич, до этого сидевший молча, посмотрел на меня с каким-то странным выражением на лице и уточнил:

— Вы это все всерьез предложили?

— Да, совершенно всерьез. Шутить, когда речь идет о выкидывании на ветер пятнадцати процентов годового бюджета Союза, я считаю неуместным. Кстати, я смогла заныкать для начала почти восемьсот миллионов рублей, так что если мы работы согласуем, то приступать к ним все вы можете уже завтра…

Когда совещание закончилось, Николай Семенович подошел ко мне и тихо поинтересовался:

— Светик, а ты уверена, что мы с этой программой всю страну по миру не пустим? Ты мне к завтрему принеси списочек программ, которые обездолить собралась, нам точно нужно еще несколько раз все обдумать. Потому что в одном ты права: выбрасывать на ветер пятнадцать процентов бюджета…

— Список обездоленных я вам прямо сейчас голосом озвучу: ни одна из действующих программ не потеряет ни копейки.

— А откуда же столько денег…

— Начнем с того, что в этом году Челомей, Мишин и Косберг, даже если изо всех сил поднатужатся, больше миллиарда потратить не смогут. Промотать смогли бы, но я присмотрю за ними и проматывать ничего не позволю, а на дело деньги тратить они все же умеют хорошо. Во-вторых, по программе, предложенной Челомеем, уже около трех миллиардов потрачены. Правда Владимир Николаевич пока об этом не знает, но после того, как его программу мы немного подкорректируем, он и сам поймет, чем из имеющегося задела можно будет успешно воспользоваться. Так что она нам обойдется, причем в течение трех лет, дополнительно миллиардов в шесть — а столько я и из внебюджетных средств достать сумею. А Василий Павлович, в отличие от Королева, деньги тратит очень аккуратно, да и программа его будет на самом деле лет семь-восемь вестись, так что и тут существенного ущерба бюджету не будет. Что же до Косберга, то у него вообще в рамках всей программы затраты будут копеечными, к тому же и без Луны то, чем он заниматься будет, стране очень сильно нужно. Так что мы страну не обездолим.

— А если программа… не сработает?

— Лично я оцениваю вероятность успеха программы Владимира Николаевича процентов так в семьдесят, может и в шестьдесят — то есть если успехом считать высадку на Луну. Что получится у Василия Павловича, предсказать не берусь, настолько далеко в будущее я загадывать просто не умею. Но уже то, что мы заокеанцам в экономике сильно подгадим, уже, я считаю, все затраты окупит.

— Ага, а наши люди будут и дальше…

— А для наших людей у меня другая программа есть. Почти уже готовая, но пока я ее не оформила должным образом, я с ней в Совмин просто не полезу.

— Ты сама Совмин! Причем не рядовой его участник, а…

— Это я хорошо помню, поэтому ответственность за каждое мое слово должна быть очень высокой — и я слова бесплатно никакие произносить не должна. Вот когда я в каждом слове буду уверена…

— Все материалы мне сегодня же на стол!

— В шесть привезу, думаю, за час успеем их обсудить.

— В восемь!

— А мне будет дозволено хоть иногда с детьми посидеть?

— Будет. Посидишь, когда у тебя внуки уже появятся: ну не объяснять же тебе…

— В восемь буду. Но мысленно проклиная вас очень страшно…

— Мысленно можешь даже мне морду набить. Но строго без перехода в практическую плоскость. В общем, до вечера…

Николай Семенович меня, конечно, глубоко осудил, и даже обозвал нехорошо:

— Я Светик, давно заметил, что ты какая-то вообще сволочь бездушная. Потому что душу свою черту заложила за возможность людям счастливую жизнь обустраивать. И я твои капиталистические замашки глубоко осуждаю — но в глубине души все же понимаю, что ты, по факту, миллиону китайских товарищей обеспечиваешь — хотя бы на этот год обеспечиваешь — не самое голодное существование. Ну и советским гражданам… сколько, по твоим прикидкам, эти китайцы жилья нам выстроят?

— Сколько выстроят — столько и хорошо. Надо же учитывать, что большинство из них вообще ничего делать не умеет, но они и на хлеб себе все же заработают, и работе хоть как-то обучатся. А в следующем году почти все они и во Внутренней Монголии очень много чего нужного построят, так что тут выгода во-первых, обоюдная, а во-вторых и в политическом плане мы здесь кое-что приобретем…

Ну да, двести пятьдесят тысяч китайцев я решила нанять на наши стройки практически «за еду». То есть во время работы их кормили (причем очень неплохо кормили), через четыре месяца работы они, кроме зарплаты, получали еще и по центнеру пшена, а если работы они выполняли очень хорошо, то еще и «премию» — тоже в виде двух мешков пшена — получали. И на всю зарплату (в среднем около шестидесяти рублей в месяц) могли в СССР что угодно купить — и все заработанное Союз им бесплатно перевозил по месту постоянного жительства. На самом деле все же выходило так, что китайцы все же не бесплатно работали: и питание в приличную копеечку обходилось (и я даже выделила специальных людей, которые должны были следить за тем, чтобы еду китайцам готовили в достаточных объемах и качественную), и перевозки людей и багажа тоже бесплатными не были, но, безусловно, на стройках Союх экономил очень много. И число строек тоже заметно увеличилось, ведь теперь для них были люди!

Вот только я не учла, что дед Игнат как-то сумел набрать китайцев, строительными специальностями все же владеющих, так что все намеченные стройки шли теперь гораздо быстрее, чем было запланировано. Да и народу он как-то сумел набрать гораздо больше, чем я просила: я-то имела в виду четверть миллиона крестьян набрать, из которых пятьдесят тысяч отправить в Корею деду помогать — а дед Игнат деду переправил уже более шестидесяти тысяч человек, мастерок не впервые в жизни увидевших, а в СССР он как раз четверть миллиона и набрал, причем и они от