Шайтан Иван 5 - Эдуард Тен

Гасан самый доверенный слуга Хайбулы. Именно его муж направил к ней, чтобы вывезти их из Турции.

— Надеюсь мы можем довериться ему, Гасан. — сказала Мелис задумчиво глядя на полковника, который о чем-то разговаривал со своими людьми. Она видела, как люди слушаются его, беспрекословно выполняя приказы. Сама испытывала невольную симпатию к этому неизвестному человеку. Её пристальный взгляд не подействовал на него. В его губах мелькнула легкая, понимающая улыбка. Наоборот, Мелис почувствовала в нем сильное мужское начало, которое, помимо воли, заставляет понимать, кто тут главный и чью волю нужно исполнять. Мурат видевший из далека весь бой не мог усидеть на месте. Он с блестящими глазами порывался подойти к полковнику, но насмешливые глаза сестры останавливали и злили его.

— Лейла, прекрати, — строго сказала Мелиса. — И зачем ты дразнишь молодого офицера? Веди себя скромнее. Одень никаб.

— Он такой смешной, когда смотрит на меня. Можно я останусь в хиджабе.

— Делай то, что я сказала. Возможно мы будем находиться в месте, где много незнакомых мужчин. Постарайся, чтобы на тебя обращали как можно меньше внимания. Ты поняла меня, Лейла? — В голосе Мелис прозвучали стальные ноты.

— Да, мама. — вздохнула Лейла одевая никаб. Внешностью Лейла была похожа на отца, единственно, что она переняла у матери, это серые глаза. Она уже знала силу очарования своего взгляда и его действия на мужчин. Ей было интересно и смешно смотреть, как застыл молодой офицер один раз взглянувший ей в глаза. Солнце почти село за горизонт даря свои последние отблески. Длинные тени стали сливаться превращаясь в серые сумерки. Бойцы весело переговаривались, всюду слышался негромкий смех. Особенно этим выделялись нижние чины будущих сотен, которые не могли успокоиться после прошедшего боя. Они воочию убедились в силе прославленного подразделения, и причастность к нему, наполняла их гордостью.

Я сидел и слушал доклады Миши и его старшины. Пузанов Сема, старшина второй сотни, просто поражал своей работоспособностью и хваткой. Казалось, что он везде. Старшины четвёртой и пятой сотен ходившие, за ним по пятам, пробовали задавать ему вопросы. На что он сразу отрезал.

— Смотри, головой думай, а не задницей, делай правильный вывод. Глупые вопросы не задавать.

— Собрали всё, командир, с побитых лошадей срезали мясо, засолили. Хабар сдам зампотылу, он, опосля, доложится. Оружие дрянь, Тихону на переплавку, а то он вечно ругается, что добром разбрасываем, а ты потаскай эти железяки. — недовольно бурчал Семён. — Бойцы отловили пятьдесят три лошади, есть знатные коняги. А так, все по мелочи, Эркену сдали. Тут такое дело, командир, Фроловский старшина углядел двух жеребцов и требует отдать им в сотню, мол, лично они с сотником хозяев сбили. «Свистун». Ладно бы попросил, так нет же требует, хапуга.

— Что? Так хороши? — поинтересовался я.

— Хороши командир. Точно арабских кровей. Нам на развод в табун, самое то. — Уточнил Миша.

— Фрол, чего молчишь? — спросил я сотника.

— А чего говорить, как для батальона лучше, так и поступай, командир.

— Вот, слышу слова мужа. — серьёзно заметил Ерёма. — Одного, всё же, надо отдать Фролу. У такого красивого сотника и конь должен быть красавец. — все заулыбались.

— Да будет уже, Ерёма, подначивать меня. — обиделся Фрол.

— Эт, он от зависти, Фрол. — Добавил Филимон.

— Не.е., мне такого счастья не надо, бегай потом, от баб отбивайся. А самое страшное, найдётся бабища, даст по башке и снасильничает, пока в беспамятстве пребывать будешь, и придётся жениться, чтобы позора избежать. — Возмутился Ерёма. В первые секунды все молчали, осмысливая нарисованную им картину, потом грохнули таким смехом, что все в округе стали оглядываться. Даже обиженный Фрол хохотал громче всех.

— Ну, Еремей, фантазия у тебя знатная — проговорил я сквозь смех, вытирая слёзы.

Подали сигнал на ужин. Все разошлись по своим кострам. Со мной остались мои гаврики и Миша. Аслан принёс котелок с горячим кулешом и чаем.

— Аслан, гостей покормили?

— Да, командир, два раза носили им их котёл. — улыбнулся Савва. Неожиданно появился Мурат с Анваром.

— Можно я посижу с вами, господин полковник?

— Можно, ты кушал?

— Да, но я бы ещё немного поел.

— Молодец, Мурат, честно отвечаешь. Аслан, дай бойцу каши.

Я заметил с какой любовь Аслан относится к Мурату. Мурат стучал ложкой, ужиная вместе с нами. Было видно, как мальчишка счастлив сидеть вместе с настоящими воинами, которые сегодня, на его глазах, разгромили врагов.

Гасан и Сафар сидели в метрах десяти от костра госпожи. Они внимательно наблюдали за действиями сотни. Бой произвел на них сильное впечатление. Быстрота, с которой сотня уничтожила всадников, напугала их. Как бороться с этой силой. Их добровольческие отряды могли вести только партизанскую войну. Гасан и Сафар давно служили у Хайбулы. С тех времён, когда он был младшим командиром в полку сипахов. Гасан обратил внимание на то, что даже спать сотня ложилась не как придётся, в определенном порядке. В случае ночного нападения наверняка паники не будет. Даже в мелочах была видна дисциплина и порядок. Никто не гадил в лагере. На стоянке сразу готовились отхожие ямы. Гасан слышал, что они обучены воевать в горах. А какое у них оружие. Хорошее оружие всегда было проблемой для повстанцев. Французы и англичане поставляли своё старьё, и того было мало. Удавалось купить ворованное оружие у русских, но где взять столько денег. Поэтому прав был Хайбула откровенно беседуя с ним, что им никогда не победить русских. Надеяться на Турцию глупо, она сама не может справиться с Россией. Мысль Хайбулы воссоздать Аварское ханство, была не такой плохой, как казалась в начале. Особенно если его поддержит Шайтан Иван со своими воинами. От таких мыслей настроение Гасана заметно улучшилось.

Глава 8

Владикавказ. Гостиница.

Жан Иванович Куликов устало потёр переносицу, откинувшись на спинку стула. Материалы предоставленные жандармским подполковником Булавиным и подполковником Серковым М. А., возглавлявшего местное жандармское отделение, нарисовали вполне ясную коррупционную схему связанную с финансами, продовольствием, фуражом. Всё, как обычно, умные воровали с оглядкой, дураки без оглядки. Самое грустное, что единственно более или менее честный чиновник, в финансовом комиссариате дивизии, при личной встрече с ним, отказался быть свидетелем и дать показания на своё начальство. Несмотря на то, что он может стать обвиняемым и уголовно преследуемым. Да, его обвинят в мошенничестве и превышении своих