Блондинка с розой в сердце - Андрей Анатольевич Федин

город. Я многое о нём знаю. Я родилась в Ленинграде и прожила здесь всю свою жизнь. Из меня получится превосходный гид, вот увидишь. Я уверена: мои рассказы пригодятся для сюжетов твоих книг.

Лебедева смотрела мне в глаза. Она опустила взгляд на мои губы.

— Не переживай, я не сообщу об этих твоих капитанских удостоверениях папе. Ты правильно сказал: ему сейчас не до моих рассказов. Но вот меня твои фантазии о будущем заинтересовали. Ты интересный человек, Дмитрий. Мы с тобой вчера… да и сегодня отлично пообщались. Я с удовольствием продолжила бы это общение. Просто общение, не подумай… ничего такого.

Она повертела кистью руки — не той, которой всё ещё касалась моего предплечья.

— Нет, я, конечно, старым я тебя не считаю. Ты всего-то на восемь лет старше меня. Дмитрий, я хочу сказать что… у меня в запасе есть десять дней отпуска. Эта твоя история для новой книги о ленинградском маньяке… Как там его имя? Роман Курочкин? Это вымышленный персонаж? Или ты действительно считаешь, что такой человек существует?

— Улица Криворожская, дом семнадцать, квартира тридцать шесть, — сказал я.

— Что это за адрес? — спросила Александра.

— Там проживает Рома Курочкин.

Лебедева приподняла бровь.

— Ты даже знаешь его точный адрес?

— Я даже знаю имя той мёртвой девчонки, чьё тело сейчас находится в его квартире. У меня тоже хорошая память.

Журналистка одернула руку, словно я ударил её током. Закусила напомаженную губу. Внимательно посмотрела мне в лицо.

За окном вагона мелькали деревья: ели, сосны, берёзы, рябины.

— Давай мы сообщим об этом Курочкине в милицию? — сказала она. — Они сразу туда приедут. Если узнают, что у него в квартире находится мёртвая женщина. И арестуют этого человека. Разве не так?

Я кивнул, зажмурился от яркого солнечного света.

— Вполне возможно, что они приедут. Даже наверняка. Но только сначала я проверю, не ошибочны ли мои воспоминания. На всякий случай. Ведь одно моё предсказание уже не сбылось.

Лебедева наклонила голову, будто рассматривала моё лицо под новым углом.

Собранные в хвост светло-русые волосы легли на её плечо, заблестели на свету.

— Какое предсказание? — спросила Александра.

— Ты жива.

Три секунды Лебедева смотрела мне в глаза и молчала.

Прежде чем произнесла:

— Да. Я жива.

— Поэтому с милицией я повременю.

— Явишься к нему домой?

— Разумеется. Сегодня днём.

— А если он…

— У меня пистолет.

— Застрелишь его? Ты с ума сошёл?

Лебедева встрепенулась, махнула волосами. Её голубые глаза сверкнули подобно драгоценным камням в её серьгах.

Я улыбнулся, сказал:

— Александра Витальевна, за кого ты меня принимаешь? Не стану я так шуметь. Я разведаю обстановку. Узнаю, действительно ли я помню события будущего, или попросту сошёл с ума.

— И… как ты это поймёшь?

— Всё очень просто: прогуляюсь на Криворожскую улицу. Загляну в тридцать шестую квартиру.

— А если он тебе не откроет?

— Поговорю с его соседями. Покажу им милицейское удостоверение.

Я прикоснулся к карману жилета.

— Узнаю, проживает ли вообще в этой квартире тот самый Рома Курочкин. Или он всего лишь плод моей писательской фантазии. Послушаю жалобы на него: в известном мне прошлом он третировал соседей громкой музыкой.

— А если твоя информация подтвердится? — спросила Александра.

— От этого я и буду плясать. Появится конкретная информация… для милиции. Да и прочие мои воспоминания предстанут в новом свете. Несложная проверка, которая на многое прольёт свет. Да и прогулка по Питеру мне не повредит.

— По Ленинграду.

— Точно. Пока ещё по Ленинграду.

Александра вздохнула.

— Дима, а что ты думаешь насчёт другой прогулки? — спросила она. — Вечером, в моей компании.

Я покачал головой.

— Не получится, Александра Витальевна…

— Саша.

— Саша, — повторил я. — Вечером я снова буду в поезде.

Лебедева приподняла брови.

Сказала:

— Так скоро⁈ Почему? Куда ты поедешь?

— В Ларионовку. Это небольшой посёлок городского типа в Белгородской области.

— Зачем тебе туда? — спросила Лебедева. — И почему так срочно?

Я махнул рукой и ответил:

— Там у меня тоже есть дело. Очень важное дело. Не менее важное, чем то, из-за которого я приехал в Ленинград.

* * *

На Витебский вокзал Ленинграда наш поезд прибыл без опоздания. Шумная толпа загруженных сумками пассажиров ринулась к выходу из вагона. Мы с Александрой пропустили вперёд загруженных огромными сумками граждан, покинули вагон одними из последних. На перроне мы влились в людской поток, который двигался в направлении вокзала. Я нёс в руке сумку журналистки — задумчиво хмурившая брови Лебедева шагала справа от меня. Ленинград удивил меня ясной погодой. Обычно в дни моего появления здесь небо над городом рыдало. Сегодня же в Северной столице приветливо светило солнце, а в небе на фоне перистых облаков кружили чайки.

Полноводная река пассажиров привела нас к входу в Витебский вокзал. Сразу за массивными дверями она разделилась на десяток мелких ручейков. Лебедева дёрнула меня за руку, указала в направлении билетных касс, куда направилась часть явившейся с перронов толпы. Взяла меня под руку. Около касс мы остановились. Я окинул взглядом длинные очереди, выстроившиеся к окошкам, где продавали билеты. Поставил у ног Александры сумку, там же примостил свой рюкзак. Сказал своей спутнице, что скоро вернусь. Решительно зашагал к окошку, рядом с которым пересчитывала сдачу наряженная в невзрачное платье пожилая женщина.

Следующим в очереди (после уже державшей в руках заветный билет женщины) стоял бандитского вида светловолосый мужчина в спортивном костюме. Он уже склонил к окошку голову, когда я раскрыл у него перед лицом удостоверение офицера КГБ. Мужчина отшатнулся при виде Димкиного чёрно-белого фото со звёздами на погонах, будто одержимый демоном от креста священника. Я глянул в окошко на раскрасневшееся от жары лицо кассирши и потребовал билет до станции Ларионовка. У меня за спиной прозвучал многоголосый ропот недовольства. Но увидевший Димкино фото мужчина промолчал. Он лишь нахмурил брови и вздохнул.

Шепотки недовольный «произволом властей» пока ещё советских граждан в очереди звучали всего пару минут — за это время я обзавёлся билетом на поезд. Вернулся к Лебедевой, сообщил ей, что место в купейном вагоне мне не досталось — поеду до Лирионовки на «боковушке». Журналистка выдернула у меня из руки билет, внимательно осмотрела его, словно проверила мой проездной документ на подлинность. Заявила: мне вообще повезло, что я купил