Отморозок 3 - Андрей Владимирович Поповский

водителя заднее колесо ножом. Потом он на корточках, гусиным шагом обошел машину сзади и точно так же расправился со вторым колесом. После чего он встал и с независимым видом, засунув руки в карманы, посвистывая прошел мимо машины. Водитель не обратил на него никакого внимания. Сделав круг по двору, пацан подошел ко мне с другой стороны и сунул нож мне обратно.

— Сделал, — гордо сказал он мне. — Гони еще пятеру.

— Держи братишка, — сунул ему вторую пятерку я, и поднявшись со скамейки, не спеша пошел на выход. «Сделал гадость — на сердце радость», — пришла мне в голову мстительная мысль.

Теперь мне нужно не замеченным как-то добраться до нужной квартиры. Пошлявшись немного за домами, около прилепившихся друг другу гаражей, я нашел ржавую трубу нужного мне размера. Обернув ее найденной тут же старой газеткой, я вернулся назад. Кофейная «двойка» все так же стояла у тротуара, но уже на двух спущенных задних колесах. Лопух водила ещё не просек, что у него возникли проблемы, но это и к лучшему. Пусть сюрпризом будет.

Я зашел в последний подъезд и птицей взлетел на пятый этаж. Как я и думал, выход на чердак был закрыт старым висячим замком, а к нему вела металлическая лестница, намертво прикрепленная к полу и перилам. Здесь еще не наступили времена, когда эти лестницы посрезали на фиг, а выходы на чердаки укрепили, чтобы туда не шастали шаловливые подростки и всякие подозрительные личности. Внимательно осмотрелся — крышка на чердак держится на соплях и честном слове. Я еще немного постоял на лестничной площадке, прислушиваясь к тому, что творилось за дверями трех квартир располагавшихся на ней, и ничего подозрительного не услышал.

Надеюсь, сейчас никто не прилип к дверному глазку, чтобы посмотреть, зачем подозрительный чужак с газетным свертком в руках ошивается на лестничной площадке. Поднявшись по вертикальной металлической лестнице ведущей к лазу на крышу, я используя трубу как фомку, выдернул проушину из деревянной рамы, и откинув крышку лаза, быстро выбрался на чердак в небольшую надстройку. Дверь из надстройки на крышу была открыта настежь. Аккуратно без стука прикрыв за собой крышку люка, я прихватил трубу и проскочил по просмоленной, покрытой несколькими слоями рубероида плоской крыше до надстройки над нужным мне подъездом. Там отжав с помощью трубы люк лаза наверх, я снова вырвал проушину замка, и уже через несколько секунд оказался на лестничной площадке верхнего этажа.

Почти беззвучно спустившись на третий этаж, я подошел к квартире 32 и прислушался. Внутри негромко играла музыка. Я нажал на кнопку звонка. Мне открыла Марина одетая только в бирюзовый тоненький шелковый халат. Она, схватив меня за брючный ремень, бесцеремонно затащила мою тушку внутрь и закрыла дверь.

— Ну где ты шляешься, гадкий мальчишка, я уже устала тебя ждать.

Оправдаться мне не дали, сразу закрыв рот горячим поцелуем, а ловкие женские ручки нетерпеливо расстегивали мой брючный ремень. В общем, связно излагать свои мысли, я смог только минут через двадцать. Мы с Мариной голыми лежали обнявшись на разобранном диване в большой комнате, куда мы добрались, теряя по пути предметы одежды в процессе обоюдного раздевания. Причем, раздевали в основном меня, так как тонкий халатик буквально сам соскользнул с бархатисто гладкой кожи Марины, а больше на ней ничего и не было.

На журнальном столике сбоку от дивана стоял японский двухкасетник и оттуда тихо доносилась бессмертная музыка «Boney M.» Напротив дивана стояла большая мебельная стенка с множеством книг на полках и дорогим хрусталем за двустворчатыми стеклянными дверцами шкафа. На стенке висел портрет незнакомой молодой девушки со светлыми длинными волосами и очень выразительными глазами. Заметив мой взгляд, остановившийся на портрете, Марина ревниво спросила.

— Что, нравится?

— Симпатичная девушка, — кивнул я и тут же добавил, — но ты, естественно, мне нравишься гораздо больше.

— Прогиб засчитан, — тихо засмеялась Марина. — Это моя подруга Юля, в чьей квартире мы сейчас находимся. Она уже давно работает в Москве.

— Понятно — кивнул я и решил, что настало время перейти к насущным вопросам — Ты знаешь, что за тобой следят?

— Следят? — переспросила Марина, поднимаясь на локте — Кто за мной следит, и откуда ты это знаешь?

— Следят, скорее всего, люди Вахо. Те самые, которые следили за мной, когда пропал Нукзар. Я запомнил и их самих, и их машину. Когда я сейчас заходил во двор, то увидел знакомую машину и знакомого мужика, который наблюдал за этим подъездом. Думаю понятно, что он здесь по твою душу. — Пояснил я.

— Он тебя видел?

— Нет. Я пробрался сюда из другого подъезда через крышу. Думаю, он до сих пор пасет подъезд. Потому что, даже если он и захочет уехать, то у него это сделать не получится из-за пробитых колес. — с трудом сдерживая довольную улыбку, ответил я.

Марина села и подтянула колени к груди, впав в глубокую задумчивость. Я подсел к ней сзади и обнял ее. Так мы молча просидели какое то время.

— Тебе нужно на время ухать из города — сказала вдруг девушка.

— А я тут причем?– искренне удивился я — Следят за тобой, а зачем мне уезжать?

— Ты не причем, — покачала головой Марина. — Просто тут, какая-то непонятная каша заваривается, и тебе желательно на время уехать из города. Вахо в последнее время себя ведет со мной как-то холодно, людей ко мне приставил как ты говоришь. Меня на допрос таскали по поводу его дел и дел Егора.

— Егор, это тот оборотень в погонах, который контачит с Вахо? — уточнил я.

— Как ты сказал? Оборотень в погонах? — вскинула голову Марина — Наверное, так оно и есть. Да это он. Сейчас московские милиционеры активно копают и под одного, и под другого. Чем это закончится, я не знаю. У Егора есть очень сильная поддержка в Москве, и он надеется вывернуться. А Вахо, почти наверняка выйдет из воды сухим. Потому, что он сам никогда ничего не делает. Для этого у него есть люди, которые делают всю грязную работу. Егор через меня предупредил Вахо, что в его окружении кто-то может работать на московских. Возможно, сейчас будут проверять всех, в том числе и меня.

— Ну, а зачем мне уезжать то? — все так же непонимающе спросил я.

— Ну, Во-первых, чтобы поправить здоровье