Энергеты всех стран объединяйтесь! (СИ) - Алексей Викторович Широков

Скажут, что я тоже одержимый и привет. Вообще последний час с момента появления Ильи Демидовича казался мне дикой фантасмагорией. Так, блин, просто не бывает! Но я чувствовал холод подлокотников, одноразовый тапочек, который, зараза, выбрал именно это время, чтобы сползти с ноги, видел мельтешение цветных пятен на экране. Даже запах мыла, и тот был реален. Поэтому я и пучил глаза, боясь моргнуть, а то вдруг всё это окажется лишь бредом моего воображения.

— Можно моргать, — закончила что-то печатать на компьютере Ольга Леонидовна. — Что ж, поздравляю вас, юноша, с инициацией. Вы полноценный Юниор с неплохими перспективами развития. Официальное заключение будет чуть позже. Заберёте сами, Илья Демидович, или на почту выслать?

— Будьте добры, пришлите, — молитвенно сложил руки на груди мой сопровождающий, — а то пока с юным дарованием закончу, уже времени не будет.

— Как скажете, — женщина равнодушно пожала плечами. — Я вас больше не задерживаю.

— П-погодите, — до меня только теперь дошло, о чём они говорят. — То есть я что, теперь энергет?!

— Так, а я вам о чём только что сказала? — удивлённо посмотрела на меня Ольга Леонидовна. — Илья Демидович, вы где его такого взяли?

— Это он от шока, всё-таки поздняя инициация да такая мощная, — ласково улыбнулся ей чекист, а сам потянул меня из кабинета. — Огромнейшее вам, человеческое спасибо! С меня шоколадка.

— С орехами, — донеслось из-за закрывающейся двери, а я послушно шёл за кэгэбешником и чувствовал, как лицо непроизвольно растягивается в счастливой улыбке. Пусть я никогда не признавался, но всегда завидовал одарённым, и вот теперь я один из них!

Глава 4

— И чего теперь со мной будет, — я сидел в кабинете капитана Тихомирова, слегка осоловевший от сытного обеда, который мне притащили, услышав, как бурчит мой пустой живот. — Я же этого Сидорова всё-таки зарезал. А на мне и так условка. Пришьют превышение пределов, и здравствуй, зона.

— Поздно ты спохватился, — ухмыльнулся Илья Демидович, но тут же сжалился. — Считай, что на этот раз соскочил. Дашь подписку о неразглашении и свободен. Но это только в этот раз, и то потому, что девчонок спас.

— Спасибо, — у меня с души будто громадный камень упал. — Но я же теперь Юниор.

— И что? — удивился капитан. — Ты хотя бы примерно представляешь, сколько энергетов у нас в стране? Вам же должны были в школе рассказывать.

— Да я как-то пропустил, — замямлил я, опустив голову и чувствуя, как запылали уши, хотя вроде как и не с чего, это же альтер эго был раздолбаем и двоечником.

— Ну да, кто бы сомневался, — ухмыльнулся Тихомиров, но комментировать дальше не стал. — Так вот, на данный момент одарённым является каждый сотый. Учитывая, что в Советском Союзе живёт полмиллиарда человек, это получается пять миллионов. Представляешь, какая эта цифра? Это больше населения некоторых стран. И ты думаешь, что государство будет с каждым носиться как с писаной торбой?

— А… что мне тогда делать? — с этой точки зрения я никогда не думал и поэтому растерялся.

— Да что хочешь, — рассмеялся капитан. — Видишь ли, пройти инициацию — это только первый и, честно говоря, самый простой шаг. А вот дальше начинается тяжёлая и кропотливая работа. И далеко не у каждого находятся для этого силы. Талант, конечно, тоже влияет, но знаешь, сколько Юниоров получают хотя бы пятый разряд? От силы десять процентов!

— Пятьсот тысяч — это тоже немало, — возразил я, неплохо представляя масштабы чисел. — Половина Новосибирска примерно.

— Да, но мы говорим только о разрядниках, — грустно усмехнулся Тихомиров. — Это, по сути, самая нижняя ступень, только едва-едва способная работать с плетениями и матрицами. И чем выше ранг, тем больше процент конверсии. Кандидатами в мастера становятся уже не десять, а всего пять процентов от разрядников. Мастерами — два от силы. Про более высокие ранги и говорить нечего. Туда уже единицы проходят. Вот и получается, что вроде энергетов много, но реальную пользу приносит лишь малая часть. Остальные довольствуются физической силой, здоровьем и долголетием, предпочитая работать как обычные люди. А ведь каждый энергет может принести огромную пользу стране!

— В армии? — честно говоря, меня интересовало, чем занимаются одарённые, но я считал, что большинство идёт в силовые структуры. — Так мы же вроде ни с кем не воюем.

— Армия — это самое простое, — отмахнулся капитан. — Советский человек прежде всего творец, а не разрушитель. И способности энергета могут помочь созидать удивительные вещи! Ты вот, например, знаешь про возрождение плейстоценовой флоры и фауны за Полярным кругом? А ведь это стало возможно исключительно благодаря работе многих энергетов-биологов. Да, поначалу никто не верил, что им удастся возродить вымерших животных, таких, как гигантский большерогий олень, протобизон и даже мамонт! Но они сделали это, сумели не только получить отдельных особей, но добиться их естественного размножения, увеличить поголовье и изменить саму структуру тундры, превратив её в мамонтовые прерии. И сейчас, через десять лет, именно Заполярье является основным поставщиком мяса в мире, обогнав даже Аргентину. Причём это лишь самый яркий пример, а по факту сделано гораздо больше. Это тебе и новые породы домашней птицы, и молочные стада с такими надоями, которые раньше и не снились. И новые сорта пшеницы, устойчивые к перепадам температур и вредителям. Примеров масса! И всё это сделали энергеты.

— Круто… — я действительно заслушался. — Не, на самом деле здорово! Но я как-то с биологией не очень.

— Да знаю, — ухмыльнулся Илья Демидович, — ты со всем не очень. Тянут тебя за уши, только чтобы показатели не портить, но по-хорошему давно надо было дать пинка.

— Я исправлюсь, — действительно успеваемость следовало подтянуть, тем более что это совсем несложно было сделать. — Честно. Я, можно сказать, новую жизнь начал. Вон спортом занялся. Честное слово, я реально бегал вчера в парке. Курить тоже бросил. Ещё бы секцию какую найти. Саватом хочу заняться. Пробовал как-то давно, ещё в детстве, мне понравилось.

— А бросил, потому что не по-пацански, так? — понимающе кивнул капитан и задумался. — Ладно. Я сам сказал про второй шанс, так что свои слова забирать не буду. Есть у меня на примете один