Гера Греев - Стажер и Лада

….

Ну что, госпожа «СТЕРВА»! Штурм и Натиск!?

…. Штурм и Натиск, «СВОЛОТА»! … Давай, все-таки, еще раз расставим акценты по ситуации. Где, что-то не так, поправишь или дополнишь.

Первое — переход. Малыш остается на ранчо и изображает ожидающую толпу; толпа без вещей весело садится в мобиль и едет на утреннюю прогулку в «один конец»; Ты возвращаешься с прогулки и выходишь на «дуболома» и просишь вас прикрыть. Здесь вилка — что делать, если переход не пройдет!?

Если переход не склеится, я по артефакту выхожу на своих парней и активирую вариант прорыва через официальный портал. Если возникнет сложность с прорывом, выхожу на «дуболома» и прошу нас прикрыть.

…. ДаА! Если мы «ляжем» под твоего террориста — мало не покажется….

Ну что ты все о плохом да о плохом, да и мужик он видный, о тебе еще первым литером вздыхал, когда у меня стажировку проходил….

…. Да уж, такую самодовольную сволоту еще поискать надо было! … Ну ладно, мы оптимисты — прорвались на базу; меня даже сразу не пристрелили — что в раскладке!?

Как я понимаю, дуболом тебя сразу на изнанку выворачивает, плюс время на принятие твоего и его решение — итого максимум сутки.

Пять суток — к нам прямого перехода нет, ножками надо, а мои с «великим магом» на конфликт не полезут. Чревато, знаешь ли — он везде Свой, а у моих с эгрегором отношения сложные — шаг вправо; шаг влево; любое непонятное движение…..

Ссыте!? Это хорошо, одобряю. Значит, будет у Гуру время отдохнуть и подготовить следующий шаг. Что с твоими!?

… А вот здесь, возможно, вилка — на них у Гуру свои интересы, у меня свои, а решат они как им в голову или еще куда взбредет… В общем, их в любом случае прикроют, так что не озадачивайся. У меня просьба — если, когда ни будь, надумаешь вернуться — учти интересы моего ведомства.

Просто просьба!? …!!!

Если они не войдут в конфликт с моими интересами.

… Ну, это и так ясно. Реальной возможности нажать на тебя я не имею.

Даже так!? Что ж, спасибо за малыша.

….Штурм и Натиск!

Штурм и Натиск!

….

Жеребец млел от удовольствия, кося глаз и тихо всхрапывая, когда щетка и скребок с двух сторон полировали его лоснящуюся шкуру.

Криска, а как, ты думаешь, нам там будет?

…. А я знаю! Если бы не Гуру, никогда бы в такую авантюру не полез. Лучше бы терпел деда на пару с «с твоей тетушкой».

Криска! Не вытерпел бы!

…. На пару, точно бы не вытерпел. Что ты вообще о ней думаешь!?

Она хорошая. Нет, точнее надежная. Ой! Опять запуталась. Просто я чувствую, что она всегда поддержит и прикроет, если прижмет. Только ей очень и очень плохо.

…Плохо то с чего?! — вон как гарцует, не хуже Блеки.

Не знаю. Только вот ей очень плохо и больно! И тревожно за всех кругом!

….Потревожишься тут!

А с другой стороны, что мы теряем — на учебу ни мне, ни тебе кредит не получить. Дед бы конечно помог, да и не потянем мы учебу — базовых знаний нету. Да и что после учебы то. Либо назад на тротуар, либо стойка перед каким ни будь хапером на задних лапках.

Нет, давай сходим с Гуру и оглядимся. Если сказал что дорога назад для нас не закрыта, значит, вернуться в наш дурдом мы всегда сможем. Да и ты говоришь — учить он умеет. Хоть тебе уже, какая ни какая, польза, а я пару лет перекантуюсь с краю.

Криска! А ты, в самом деле, орка видел!? А какой он? Очень страшный?

…. Да ты понимаешь! — не да и не нет!! Морда конечно ещё та. Клыки и нижняя челюсть не хуже чем у бультеръера, а физиономия спокойная. Нет, не обмороженная! — спокойная, как у Гуру. Такой, пока круто не достанешь, просто так на место ставить не будет. Глаза очень хорошие — не красивые, так поросячьи кругляшки — но хорошие, надежные что ли, …. спокойные… В общем, с ним дело иметь, по-моему, можно.

….

Стажер стоял, уцепившись за верх окна руками и невидяще уткнувшись носом в стекло. На душе было на редкость паршиво. Да что там говорить паршиво — состояние щенка, которого натыкали носом в собственное дерьмо.

Ну, щенок. Ну, лажанулся с этим Гуру. Ну, нельзя же вот так, сходу и грязными трусами по морде — «… мальчик мой, а на кой черт ты мне там нужен. Ты на себя в зеркало хоть изредка критически смотрел — ленивый смазливый недоучка, неубедительно играющий в крутого. Балласт. Так, время провести пару раз и не больше. В каждом месте есть свои сексуальные игрушки…»

…. Молодой человек..

Вот старый козел, подкрался. Только вашего магичества мне для полноты счастья не хватает.

Я Вас слушаю Гуру.

…. Понимаете, молодой человек, такую женщину как Лада нужно суметь завоевать, быть ее достойным, даже просто как спутник и товарищ. А то, что она сейчас вам наговорила — поверьте, ей сейчас очень и очень сложно и вы ей явно не помощник.

Так точно, господин маг — балласт; сексуальная игрушка…

…. Скажите, какую тему Вы изучали в университете?

Философия самоограничения магических миров. А что?

…А почему это так важно — самоограничение.

Ну, так, у них… у вас, в мирах больше возможностей для самореализации и легче перейти границу допустимого и устроить то ли кибуц «ГУЛАГ», то ли дурдом «Солнышко». Ну, то есть, перейти границу разумного и достаточного.

… То есть, это так важно понять — найти свое место в окружающем Нас мире и границы своих интересов, желаний и обязанностей!?

Ну да! Но я то, к этому, сейчас причем!?

…Я думаю, что Вам нужно вернуться к своим учителям и главное к своей теме — «игры домов» это не занятие для умных и порядочных людей; а стражник, топчущий беззащитного ради чужих интересов это вообще недостойно разумного человека.

…..

Вот и этот по морде, чем там у него… Ну, хоть ушел, не стал дальше вливать. Воспитатели хреновы. А ну его, нафиг — точно надо вернуться в унвер и засесть за тему. А деньги — как ни будь выкручусь. А то точно — так наизображаю тупую полицейскую скотину, что и притворяться не нужно будет.

…..

Ментат отслеживая мысли юноши и принятое им решение тяжело вздохнул –

Какой противоречивый и многополярный мир: серые провонявшие многомиллионной толпой и выхлопами мобилей ущелья городов и треск сверчка здесь, на ранчо; стремительная полоса хайки, пытающаяся вырваться из частокола липких слоганов и голощитов, истерически уговаривающих «… бери… бери… бери…» и неспешная цепочка облаков, подсвеченных поздним закатом; люди, пожертвовавшие всем во имя чести и эти же люди, обманывающие друг друга во имя обязательств и «домов», с их собственным понятием чести не всегда совместимых.

Как все-таки тяжело их понять — даже восстановившиеся возможности ментата не делают картину ясной и однозначной.

Многоплановая и многовероятностная «игра домов» –

Дом госпожи Лады — дом, с которым она считает себя порвавшей, и с которым до сих пор тесно связана тысячами нитей: привязанностей; личного долга; привычными друзьями и привычными врагами.

Дом господина Рафаэля — скорее даже не дом, а волчья стая, восторженно бегущая по следу нового, необычного зверя. Стая — где каждый радостно ощущает плечо бегущего рядом и готов умереть за право чувствовать запах вновь открывшихся перед ними свободных лесов, долин и ущелий.

Эти два дома стоят друг напротив друга, тесно связанные многолетними противоречиями и конкурентной борьбой. Убери из реальности этого мира один из них и другой сразу же выродится или в примитивную толпу чиновников мажущих друг друга грязью за право сидеть на стуле с более яркой, чем у остальных обивкой или в озверевших хищников, рвущих друг другу горло за лидерство в стае.

И здесь же, перпендикулярно к ним, черный и коричневые дома — дома, с которыми я напрямую не сталкивался, но чьи следы мутным, пачкающим все вокруг маревом распространяются все дальше и дальше, падая на окружающие тени и тая угрозу Великой Мозаике.

Коричневый дом — утрированно правильные лозунги-слоганы; добротная примитивность мыслей и желаний — кто не с нами, тот против нас. Лидеры, которым все вокруг, по определению, должны верить и которые всегда истого верят в себя. Нет, именно не учителя, обсуждающие вместе с учениками многообразие окружающего мира и восходящие вместе с ними по спирали понимания, а лидеры-мессии, уверенные в своей непогрешимости и уверяющие идущих за ними в их богоизбранности.

Лидеры, за которыми так приятно идти — восторженно, гордо и бездумно. Идти вперед, растаптывая несогласных. Идти вперед и пусть полощутся коричневые стяги, широко покрывая окружающее своей темной тенью.