Борис Батыршин - Дорога за горизонт

Ознакомительный фрагмент

– Да, Андрей Макарыч. Бороться с брожением в умах образованной публики запретами и цензурой – дело пустое. Однако же – поди, объясни это подобным болтунам! Как и тем, кто готов истолковать мягкость властей, как признак слабости – и обвинить нас же в попустительстве?

– А как быть, Евгения Петрович? – пожал плечами Каретников. – Мы с вами, а заодно и вся Россия сейчас между Сциллой и Харибдой; и никто не может предсказать, чем закончится это увлекательное приключение. Если хотите знать – мы уже необратимо изменили историю, и как раз в том ключе, о котором говорил Семёнов. В самом деле – само то, что вопрос о знаниях из будущего столь горячо обсуждается, означает перелом в сознании общества. Теперь любое действие властей будут рассматривать через призму этого обстоятельства. А нам с вами остаётся только гадать, как вести себя – поскольку никаких указаний о такой вот ситуации из будущего не поступало. А если и было что…

– …то сугубо литературного свойства. – согласился Корф. – Как же, читал. И, признаться, удивлён, как эти «литераторы» в своей бескомпромиссности и реакционности ухитряются превзойти даже господина Победоносцева? Открой любую книжонку о пришельцах из будущего – я этот жанр изрядно изучил – так сразу встретишь совет: перво-наперво создать карательный орган, вроде вашего КГБ. А там – бунтовщиков и интеллигентов к стенке, а к тем, кого нельзя ущучить законно послать тайных душегубцев. И должно наступить полнейшее благорастворение в воздусех и всеобщее счастливое согласие. Одному только и поражаюсь – как можно вообразить, что в России найдётся достаточно исполнителей столь злодейских предписаний? Нет, я не нижних чинов имею в виду – офицеров да чиновников. Неужели ваши авторы вовсе не представляют, что здесь у нас в умах творится?

– Может и представляют. – ответил доктор. – Да только задумываться не желают. Бумага – она, известное дело, всё стерпит; да и сюжеты эти во многом определяются личными пристрастиями. Признаться, барон, я не стал бы винить их за это – после того свинства, что творилось у нас на протяжении последних двадцати лет, слова «либерал», «свобода» и «гуманизм» в России перешли в разряд ругательных.

– Кстати, барон, – добавил доктор, помолчав с минуту. – Вы бы распорядились, чтобы за этим молодым человеком – ну, который выступал последним, – слегка присмотрели? Полезно понять, в каких кругах он вращается и где нахватался столь экстравагантных идей?

– Это пусть ротмистра Вершинина заботит. – ухмыльнулся Корф. – А мы с вами давайте обсудим, как реагировать на такие умонастроения? Согласитесь – промолчав, мы лишь породим новую волну сплетен, ещё более нелепых.

– Пожалуй, я смогу кое-что подсказать. – подумав, ответил Каретников. – Был в нашей истории прецедент. В пятидесятых годах двадцатого века западные газеты наполнились сообщениями о летающих тарелочках и пришельцах из космоса. Публиковали фотографии, интервью очевидцев, писали о сбитых космических кораблях и припрятанных в секретных лабораториях трупах пришельцев.

Власти пытались всё отрицать, но чем активнее они это делали – тем более общество убеждалось, что им есть что скрывать, и за болтовнёй о пришельцах на самом деле прячется что-то зловещее.

– Ну-ка, ну-ка? – заинтересовался Корф. – И как же они поступили?

– Да, собственно, никак. Официальные органы просто перестали комментировать эти сообщения, зато газеты и радиопередачи наполнились самыми дикими слухами. То о людях, похищенных пришельцами для научных экспериментов, то о визитёрах с Марса, играющих на бирже, то о каких-то древних гостях из космоса, от которых произошло всё человечество. И заметьте – чем больше появлялось таких «откровений», тем реже публика вспоминала о том, с чего, собственно начался весь сыр-бор. А в итоге – сообщения о пришельце и загадочном ангаре, где правительство США якобы прячет сбитую инопланетную летающую посуду, стали проходить по разряду приведений и духов. Лет через пять к ним вообще перестали прислушиваться – не говоря уж о том, чтобы обсуждать всерьёз.

– Интересно, интересно! – оживился барон – Так опасные сообщения попросту утопили в потоке лжи?

– Причём тщательно подобранной и продуманной лжи! Такой, что с одной стороны, походит на правду, а с другой – вызывает сомнения именно своим разнообразием и правдоподобием. И при том, чередуется с откровенно бредовыми выдумками, не выдерживающими никакой разумной критики.

– И вы полагаете – этот приём может сработать и у нас? Достаточно дать в газеты несколько статей…

– Ну, не знаю, не знаю… – скептически покачал головой Каретников. – Это ведь только на первый взгляд кажется, что всё просто. На самом деле, за подобной кампанией стоит точный расчёт – а ошибка может обернуться тем, что вы укрепите общество в мысли, от которой стремитесь его отвратить. Здесь нужна работа серьёзного специалиста. Попробуйте обратиться к господину Гиляровскому. А что? Он в курсе событий, историю эту принимает близко к сердцу – а уж профессионал, каких поискать. Может, и сумеет что присоветовать?

– Непременно, Андрей Макарыч. Да мы и сами подумывали, как бы привлечь господина Гиляровского к работе. Человек он и талантливый и авторитетный; одна беда – власти его недолюбливают, и он платит им полнейшей взаимностью. Ну да ничего, надеюсь, перспектива приобщиться к такому делу пересилит у него иные соображения.

Собеседники неспешно шли вдоль бесконечного фасада здания Двенадцати коллегий, где с начала века располагался Санкт-Петербургский университет. Публичные философские чтения, на которых состоялась давешняя дискуссия, протекали на историко-филологическом факультете – и неизменно собирали полные аудитории.

– Кстати, о послезнании. – продолжал Корф. – Вы, Андрей Макарыч, слыхали там, в будущем, о таком обществе «Золотая Заря»?

– Какие-то масоны и оккультисты? – поморщился Каретников. – Признаться, всегда сторонился подобных тем.

– Весьма жаль. Мы пытаемся отыскать что-то о них в ваших базах данных – но пока, увы, только самые общие сведения. Общество это, как вы верно подметили, оккультное, причём оно даже еще и не создано – ему предстоит появиться лишь через год. Но мы получили из Англии сведения, что господа, именующие себя «основателями и магами» «Золотой Зари» проявляют оч-чень сильный интерес к экспедиции господина Семёнова.

Каретников обеспокоенно взглянул на барона.

– Вы полагаете, это как-то связано с предметом его поисков? Эти господа ведь оккультисты, а в их среде модно интересоваться египетскими древностями – иероглифы, знаете ли, мумии, жреческая магия… Может, узнали, что русский учёный работает с хранителем собрания хедива, профессором Бурхардтом – вот и любопытствуют?

– Поначалу я тоже так подумал. – ответил Корф. – Но, кроме упомянутых господ, к господину Семёнову проявляет интерес лорд Рэндольф Черчилль – а этот господин в романтических играх с магией и эзотерикой не замечен.

– Лорд Рэндольф? – удивился доктор. – Отец Уинстона Черчилля? Серьёзный господин… Да, барон, это тревожная новость. Он ведь, кажется, недавно ушёл с поста министра Индии?

– А после этого успел побывать в Петербурге. – подтвердил Корф. – И наверняка обзавёлся новыми знакомыми – в дополнение к уже имевшимся. Что, в совокупности с иными его оговорками даёт основание подозревать, что лорд Рэндольф в курсе наших обстоятельств – и никак не меньше, чем болтуны с философских чтений.

– Да. – вздохнул Каретников. – Уж кого-кого, а англофилов в петербургском обществе хватает. Так вы полагаете, Олегычу грозит опасность?

– Пока не ясно – пожал плечами Корф. – Мы на всякий случай, послали александрийскому консулу телеграмму – пусть присмотрит за нашими учёными. В одном я уверен: назревают события, и важно вовремя угадать – какие именно.

– Ну, что скажете, друзья? – спросил высокий студент в светлосерой шинели.

– Не знаю, не знаю…. звучит слишком невероятно. Если хотя бы половина из этого правда, и правительство в самом деле получило «посылку со знаниями» из будущего…

– Посылка – это полдела! – отозвался худощавый молодой человек в фуражке училища правоведения. – Самое главное – люди, прибывшие оттуда! Те, кто принёс и передал эту посылку – и помогает теперь разобраться с её содержимым!

– А откуда ты это знаешь, Матвей? – подозрительно спросил третий, с молоточками технического училища в петлицах. – Остальные, понимаешь, слухами питаются, а ты – сообщаешь такие подробности?

– Ну… замялся Матвей, – мой дядя, у которого я сейчас живу, вхож в весьма высокие круги – он и поделился. Собственно, это секрет, – спохватился студент, – дядя, когда выиграет, всегда пропускает пару рюмок домашней наливки. Вот и в тот раз не удержался. Только учите – я вам ничего не говорил!