Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

Увиденное, а вернее, услышанное, не лезло ни в какие ворота. Марсель сказал Шеруису, что морок — я. Зачем ему было врать? Впрочем, Защита бога у меня действительно сработала тогда, в Черном Камне. И спасла от смерти. Но ведь это был дар Нариэля! Или нет?

Подняв глаза, я посмотрел на молчавшую все это время Вуивру и покачал головой.

— Это невозможно.

— Вош–шмош–но, ш-штранник. Ты морок.

— Вы ошибаетесь, ваше величество. Не морок, а люмен, — я поспешно полез за шиворот рубахи. — Вот же, у меня амулет.

— Не ш-шпорю, ты люмен. И морок тош–ше.

Похоже, Вуивра права. И что мне с этим счастьем делать?

В этот момент в голове промелькнула необычная идея:

— Получается, так и надо? Призыватель — всегда один человек? И в зависимости от того, какого бога решит пробудить, он становится либо мороком, либо люменом?

Раздвоенный черный язык мелькнул совсем близко, когда Вуивра покачала головой.

— Нет, ш-штранник. Это разные суш–шности.

— Но как я им стал? Почему и тем, и другим сразу?

— Думаю, это ш-шлучайность, ш-шовпадение. Не ш-шнаю.

Я опустил голову, припоминая подробности видения.

— Значит, Шериус — глава Ордена Семи Чародеев?

— Раш–шве ты сам не подош–шревал этого?

— Было дело. Но все–таки трудно поверить.

— Ш-шакрой глаза и пош–шмотри снова, — предложила Вуивра, и я послушался.

В кабинете главы Гильдии магов друг напротив друга сидели два чародея — Шериус и Вициус. Первый, задумчиво вперив взгляд в пространство, выглядел отрешенным, на лице второго читалось нетерпение.

— Как же это может быть? Два призывателя в одном лице — нонсенс.

— Не знаю, — покачал головой великий магистр. — Сам голову ломаю. Ни в одной, даже самой древней летописи такого не упомянуто. Всегда и везде говорилось, что это разные люди.

— Но он считает себя просто люменом?

— Да. Я сказал, что он будет призывать Нариэля.

— И он поверил вашему чародейству? Ничего не заподозрил? Удивительно, такая фигура, как призыватель, да еще, так сказать, двойной, и столь наивен. Ведь он почти всевластен.

Шериус скупо усмехнулся.

— Он пока не осознает своей силы. Не знает свойств амулета и Кладенца — уровень слишком мал. К тому же я, предполагая, что у него может быть развито видение, перед встречей с ним использую чары Непрозрачности. А заодно пью эликсир обаяния, чтобы казаться добрее и сердечнее. Сколь бы проницателен он ни был, эту магию ему не пробить. К тому же я для подстраховки даю ему зелье Великого Доверия. Сам знаешь, оно невероятно дорогое и редкое, но сейчас не время экономить. Зато Рокот верит мне, как ребенок.

Взгляд Вициуса наполнился глубоким уважением, он даже слегка поклонился.

— Но может этот парень многое, — продолжал Шериус, — и тому свидетельством то, что он сумел уговорить Ворожена отдать Книгу. Получается, он совсем не глуп.

— А вдруг он знает древнемелизорский? Вдруг поймет, что «Эстер, Крес» означает «Приди, Крех»?

— Не слыхал, чтобы кто–нибудь из странников изучал этот язык. Они ленивы и жадны, без награды лишнего шага не сделают.

— Все равно рискованно, — вздохнул Вициус.

— Что делать. Нам очень не повезло, что мороком стал приверженец света, да еще такой активный. Приходится хитрить и изворачиваться. Будь темным призывателем тот же Марсель… Хотя еще неизвестно, кто из них для нас хуже.

— Значит, сегодня первый призыв?

— Да.

— Невозможно поверить, что это, наконец, свершится, и Утрес пробудится. Я так волнуюсь. Но, ваше чародейство, ведь нужна жертва. Если с самого начала священный камень не окропить кровью, ничего не получится.

— Об этом я уже позаботился, — кивнул великий магистр. — Ты привел того кинжальщика из Гильдии воинов?

— Да, ваше чародейство. Он ждет в приемной.

— Давай его сюда.

Помощник выскользнул за дверь и вскоре вернулся в сопровождении невысокого худого юноши в легких доспехах.

— Садись, Аксель, — глава Гильдии величественным жестом указал на кресло напротив своего стола, — у нас есть для тебя крайне важное и секретное дело.

Парень опустился на указанное место и внимательно взглянул на чародея.

— Слушаю.

Лицо Шериуса стало торжественным, тонкие ноздри задрожали.

— Сегодня ночью мы призываем Нариэля.

Сказать, что Аксель удивился, значит не сказать ничего.

— Что?! Я не ослышался?! Это не шутка?!

— Мы нашли люмена. Но нам нужна твоя помощь.

— Конечно, конечно. Что нужно делать?

В глазах Великого Магистра на краткий миг мелькнуло удовлетворение. Он подался вперед и, поставив локти на стол, ответил:

— Мои помощники проведут тебя в зал, где проходит ритуал. В центре будет стоять люмен, перед ним ты увидишь священный камень. Тебе надо встать на него, поднять над головой кинжал и сказать: «Армус, призыватель». Знаешь, что это означает?

— Что–то вроде «Слава тебе», да?

— Именно. Очень важно все сделать быстро и четко. Запомни, встать нужно именно на священный камень. И никому ни слова, слышишь? Иначе пробуждение сорвется. Никто не должен знать о нем, кроме участников обряда.

— Я понимаю, — кивнул юноша. — Это большая честь для меня. Но для чего вынимать кинжал?

Шериус устремил на него проницательный взгляд.

— Ты молодец, задаешь правильные вопросы. Но не беспокойся, жест чисто символический. Он показывает, что мы готовы поднять оружие за Нариэля и люмена.

Вициус, все еще стоявший у двери, зажал рот ладонью, чтобы не захихикать.

Видение: +5, текущее значение: 130.

Знание мира: +1, текущее значение: 75.

Теперь я знал все. И кто входит в Орден Семи Чародеев, и куда исчез ординарец Командора. Понял, почему лицо парня показалось мне знакомым — я видел его в Гильдии воинов, когда спрашивал дорогу к тренерам. Вспомнил, где раньше слышал голос Шериуса: в перелеске у Черного Камня, когда он тайно встречался с Марселем. Стало ясно, что означает загадочное достижение «Дорога к дому», появлявшееся при входе в темный храм и Золотую пещеру, отчего во сне я говорю разными голосами, почему не пришла системка о смерти морока. Все мои сомнения, осознанные и смутные, теперь прояснились. Зачем светлого бога надо призывать ночью, почему для этого используется книга темного колдуна, почему Ворожен поверил, что я морок — теперь все эти вопросы обзавелись ответами. Вспомнился странный сверкающий «стакан», спасший меня в Запретной пещере — это, безусловно, была защита от Нариэля. А вот черный вихрь, развеявший мертвых монахов — от Утреса.